Читаем без скачивания Девочка из нашего класса - Игорь Минутко

А кролики растут обыкновенно. Никаких приключений с ними ещё не было. Наша «белая пуховая» — мы назвали её Красноглазкой — тоже живёт ничего себе, шустрая такая, всё поедает, только успевай корм подкладывать.

Ещё я недавно получил тройку с минусом за диктант. Теперь приходится зубрить русский. Со мной Зоя занимается. Упорная она.

Папа мне всегда говорит:

— Силы воли тебе не хватает, бери пример с Зои.

Сегодня случилось чрезвычайное происшествие: пришли мы с Зоей кормить Красноглазку, и что же увидели? Пустую клетку, а вход в неё был приоткрыт. Как это получилось — неизвестно. Но факт был налицо. Красноглазка убежала. Стали мы её искать, обшарили весь гараж — нет нигде.

— Наверно, на улицу выскочила, — предположила Зоя. — Теперь ищи-свищи.

И тут я вспомнил про своего Руная. Рунай — это тот самый щенок, которого мне папа подарил. Он уже вырос, стал почти взрослый и уши у него стоймя стоят. Я его на ищейку учу. Он уже книжки умеет искать: заброшу я книжку под кровать и скажу Рунаю: «Ищи!» Он враз находит.

Вот я Зое и предложил:

— Давай я Руная приведу. Он понюхает клетку и моментально найдёт Красноглазку.

— Попробуй, — сказала Зоя.

Я сбегал домой и вернулся с Рунаем. Веду его на поводке, а все ребята смотрят, завидуют. Ещё бы! Не у всякого ведь ищейка есть.

Ввёл я Руная в гараж, дал ему понюхать Красноглазкину клетку. Он понюхал, зарычал на всех кроликов сразу и потащил меня на улицу.

— След взял! — обрадовалась Зоя.

Рунай покрутился на снегу, подёргал носом и побежал за теплицу. Ну, думаю, всё: сейчас мы найдём нашу Красноглазку!

И что же мы нашли? Рунай примчался к ящику для мусора, прыгнул в него и достал оттуда… здоровенную кость. От неё ещё шёл пар. Наверно, тётя Нюра, которая нам горячие завтраки готовит, выбросила.

— Да, ищейка, ничего не скажешь! — И Зоя отвернулась от меня.

А Рунай тем временем глодал кость. Болван какой. Тупица. Сколько я его учил…

Шли мы обратно, а из теплицы девочка вышла, маленькая, беленькая, видно — из первого или второго класса. Идёт и слезами заливается.

— Ты что, девочка, плачешь? — спрашивает Зоя.

— Да-а… — отвечает девочка, — отвратительный кролик всю цветочную рассаду-у сожра-ал…

— Где он, кролик?

— Та-ам, в теплице-е…

Это, конечно, была наша Красноглазка.

Девочке мы пообещали вырастить новую рассаду, Руная я отвёл домой и даже два раза шлёпнул его. Он ничего не понял, посмотрел на меня удивлённо: «Чего, мол, дерёшься?» И хвостом завилял.

Мы с Зоей очень боимся, что Красноглазка объелась и теперь умрёт. Уже был такой случай: Юрка Логин с Ирой Корневой обкормили своего кролика, и он подох.

Уже наступила весна. Вышел сегодня из дому — кругом сосульки сверкают, бегут в снеговых берегах серебряные ручьи. Серебряные они от солнца, потому что оно в них отражается. И небо синее-синее, и галки кричат, радуются. Ещё сегодня мы поздравляли Нину Семёновну с Женским днём и подарили ей большой букет мимозы.

Она прижала жёлтые, пушистые веточки к лицу и сказала:

— Югом пахнет, весной, морем…

Я тоже люблю весну, потому что, когда она наступает, хочется долго-долго жить, уехать в какую-нибудь далёкую страну и оттуда писать Зое гордые письма.

На большой перемене Зоя, посмотрев на меня, сказала:

— Веснушки у тебя на носу повысыпали, но ты не расстраивайся, ты с ними ничего себе, симпатичный.

Подумаешь, буду я ещё расстраиваться. Мужчину украшает ум, а не веснушки.

Вечером приходил ветеринар, осматривал кроликов. Обследовав нашу Красноглазку, сказал:

— Недельки через две принесёт вам потомство. Теперь для неё специальный рацион нужен. Знаете какой?

— Знаем!

— И клетку затемнить надо, и гнездо сделать.

— И это знаем!

Вот радостная новость!

Свершилось! Сегодня мы сидели в живом уголке, и Тихон Витальевич объяснял нам, чем кормить кроликов весной.

Вдруг влетел Толька Шагов да как гаркнет:

— Зоя! Витька! Бегите скорее в гараж — ваша Красноглазка ощенилась!

Тут все захохотали, а Тихон Витальевич сказал:

— Это называется окрол.

Мы помчались в гараж. Но в клетке темно, ничего не видно. Там только кто-то возился и тихо попискивал.

Считали крольчат. Их двенадцать штук!

— Теперь у нас самая горячая пора, — сказала Зоя. — Надо сохранить весь молодняк.

— Будем стараться, — ответил я.

А Толька смотрел, смотрел на наших крольчат, да и говорит:

— Ничего, скоро и наша шиншилла окрольчится. Тогда поглядим, у кого больше крольчат будет.

До самого вечера делали новую большую клетку для крольчат. Мы её установили на свежем воздухе, под навесом. И клетка эта с отгороженной площадкой, в ней крольчата будут гулять. Такая площадка называется вольером.

Посмотрел Тихон Витальевич на нашу работу и сказал:

— Молодцы!

Возвращались мы домой, когда уже село солнце. За соседним сквером был закат. Мне на него Зоя показала. Она всё в природе замечает. Закат был необыкновенным: на небе лежали ярко-малиновые пласты, и на них вырисовывались дома и ветки деревьев.

— Хорошо бы написать такой закат, — прошептала Зоя.

— А ты и нарисуй.

— Не получится.

— Почему?

— Потому что я ещё не настоящий художник… — И Зоя вздохнула.

А потом мы пошли к Зое, пили чай со сливовым вареньем, и Зоин папа, Сергей Петрович, смешно надувая щёки, расспрашивал нас про кроликов.

Сегодня получил четвёрку по диктанту и потерял перочинный ножик. Ужасно жалко: мне его Зоя в день рождения подарила. Наверно, нашёл кто-нибудь, а кому отдать — не знает. Вот если б можно было о таких потерях в газетах объявлять. Про мой ножик написали бы: «Найден перочинный ножик со сломанными ножницами. Хозяина просим прийти по такому-то адресу». Так нет же. В газетах только объявления о том, как надо жить, чтобы твой дом не сгорел, да про то, что куда-то там требуются истопники.

А крольчата наши живут уже в своей клетке с вольером. Они шустрые, весёлые и кувыркаются друг через друга. И самое удивительное, что у Толькиной шиншиллы тоже двенадцать крольчат.

Я в последнее время начитался столько книг про кроликов, что абсолютно всё про них знаю.

Мама зовёт меня животноводом, а папа сегодня за обедом сказал:

— Может, ты, Витя, когда подрастёшь и кончишь школу, пойдёшь работать в колхоз зоотехником, а?

Я ничего не ответил, потому что ещё не решил окончательно. Но скорее всего так и будет: я очень люблю животных.

Непонятно отчего сдохли два наших крольчонка. Пришли мы утром давать корм, а они лежат рядышком, маленькие, белые и ушки распались на две стороны. И тут я в первый раз увидел, как Зоя плачет.

— Ты не плачь, — сказал я. — Что же теперь поделаешь?

— Да-а, — говорит Зоя сквозь слёзы, — мне крольчат жалко…

Когда мы шли домой, Зоя была очень грустная, и я купил ей мороженое «Ленинградское эскимо».

Только что прочитал повесть Пушкина «Дубровский», и почему-то сделалось чудно внутри меня и захотелось плакать.

Вот и окончен пятый класс. У меня в табеле только одна четвёрка — по русскому письменному. А у Зои все пятёрки.