Читаем без скачивания Библия: Биография книги - Карен Армстронг

Новая Тора понравилась далеко не всем. Пророк Иеремия, начавший своё служение как раз в это время, преклонялся перед Иосией и разделял многие цели реформаторов, но с оговорками, касающимися письменного предания. «Лживая трость книжников» могла ниспровергнуть традицию каким-нибудь трюком ловкого пера, и письменный текст мог способствовать возникновению поверхностного мышления, сосредоточенного на погоне за знанием, а не за мудростью[47]. Выдающийся учёный Хаим Соловейчик утверждает, что переход от устной традиции к письменным текстам может привести к ужесточению религии, поскольку письменный текст даёт читателю ложную уверенность в вопросах, которые, по существу, не могут быть выражены словами[48]. Религия Второзакония, несомненно, была жёсткой. Реформаторы изображают Моисея проповедующим политику жестокого подавления коренных жителей Ханаана: «Истребите все места, где народы, которыми вы овладеете, служили богам своим… И разрушьте жертвенники их, и сокрушите столбы их, и сожгите огнём рощи их, и разбейте истуканы богов их, и истребите имя их от места того»[49]. Они с одобрением описывают истребление жителей Гая Иисусом Навином, по своей жестокости достойное какого-нибудь ассирийского полководца:

Когда израильтяне перебили всех жителей Гая на поле, в пустыне, где они преследовали их, и когда все они до последнего пали от острия меча, тогда все израильтяне обратились к Гаю и поразили его остриём меча. Падших в тот день мужчин и женщин, всех жителей Гая, было двенадцать тысяч[50].

Создатели Второзакония впитали жестокий дух этого региона, пережившего почти два столетия зверств со стороны Ассирии. Это ранний пример того, как Писание отражает и победы, и неудачи религиозного искания.

Несмотря на то, что эти тексты были окружены глубоким почтением, они ещё не стали «Священным Писанием». Люди смело изменяли древние записи, и не существовало канона, по которому создавались священные книги. Тем не менее, они начинали выражать самые высокие устремления общества. Создатели Второзакония, праздновавшие реформу Иосии, были убеждены, что Израиль находился на пороге новой великой и славной эпохи, однако в 622 г. до н. э. царь был убит в столкновении с египетской армией. В течение следующих нескольких лет Вавилон захватил Ниневию, столицу Ассирии, и стал главной силой в регионе. Пришёл конец краткой независимости Иудеи. В течение нескольких десятилетий цари лавировали, выбирая между лояльностью Египту и Вавилону. Многие по-прежнему верили, что Иудея находится в безопасности, пока Яхве пребывает в своём храме, хотя Иеремия предупреждал, что сопротивляться Вавилону было бы самоубийством. В конце концов, после двух неудачных попыток восстания, Иерусалим и иерусалимский храм были разрушены Навуходоносором в 586 г.

Находясь в изгнании, писцы пристально изучали свитки из царского архива. Создатели Второзакония добавляли отрывки к своей истории, описывая несчастье, причиной которого они считали религиозную политику царя Манассии[51]. Но некоторые из священников, которые с потерей храма утратили и весь свой мир, оглядывались на прошлое и находили в нём причины для надежды. Учёные обозначают этот слой Пятикнижия, созданный священниками, как «P», «жреческий кодекс», хотя мы не знаем, создавался ли этот пласт одним человеком или, что представляется более вероятным, целой школой. Автор или авторы «P» пересмотрели повествование «JE» и добавили книги Чисел и Левит, заимствуя из более старых документов — генеалогий, законодательных и ритуальных текстов — одни из которых были записаны, другие передавались изустно[52]. Наиболее важными из этих источников были «закон святости»[53] (собрание законов седьмого века) и описание походного святилища Яхве в течение всех лет путешествия евреев по пустыне Синай, которое занимало центральное в замысле автора «P»[54]. Некоторые материалы слоя «P» действительно являются весьма древними, но он создавал абсолютно новую мировоззренческую концепцию для деморализованного народа.

Авторы «P» понимали историю Исхода совершенно иначе, нежели создатели Второзакония. Кульминационным пунктом было не вручение сефер тора, но обещание постоянного пребывания Бога с его народом во все годы их скитаний по пустыне. Бог вывел народ Израиля из Египта лишь для того, чтобы «обитать [др.-евр. корень шакан] среди них»[55]. Глагол шакан означал «вести жизнь кочевника, жителя шатров». Вместо того чтобы обитать в постоянном жилище, Бог предпочитал «жить в шатре» вместе со своим странствующим народом; он не был привязан к одному месту, но мог сопровождать людей, куда они ни шли[56]. После редакции авторов «P» книга Исхода завершалась созданием скинии: «слава» Яхве наполнила шатёр, и облако его присутствия окутало его[57]. Бог, подразумевал автор «жреческого кодекса», по-прежнему был со своим народом в его теперешнем «скитании» в Вавилонское царство. Вместо того чтобы закончить свою повесть описанием завоеваний Иисуса Навина, автор «P» оставляет народ Израиля на границе земли обетованной[58]. Израэлиты были единым народом не потому, что жили в определённой стране, но потому что пребывали в присутствии своего Бога.

В истории, пересмотренной автором слоя «P», это вавилонское пленение было последним в череде переселений: Адам и Ева были изгнаны из Рая; Каин за убийство Авеля приговорён к жизни бездомного скитальца; были рассеяны народы, строившие Вавилонскую башню; Авраам покинул Ур; еврейские племена переселились в Египет и, в конце концов, вели кочевую жизнь в пустыне. Теперь, будучи вновь рассеянными по земле, изгнанники должны были создать общину, в которой возродилось бы утраченное присутствие Бога. Автор «P» высказал предложение, поразительное по своей новизне: весь народ должен соблюдать законы чистоты, ранее бывшие обязательными лишь для храмовых служителей[59]. Отныне каждый должен был жить так, словно он служил в присутствии Бога. Народ Израиля должен быть «святым» и «иным» (каддош), подобно Яхве[60], и автор «P» выработал образ жизни, в основе которого лежал принцип обособленности. Изгнанники должны жить отдельно от своих соседей-вавилонян, соблюдая особые правила диеты и чистоплотности. Тогда — и только тогда — Яхве будет жить среди них: «И поставлю жилище Моё среди вас, — сказал им Бог, — и буду ходить среди вас»[61]. Вавилонское царство могло стать новым Эдемом, где Бог гулял с Адамом в вечерней прохладе.

Святость также включала в себя значительную этическую составляющую. Израэлиты должны уважать священную «инакость» любого существа, без исключений. Поэтому никто и ничто не могло быть порабощено или присвоено, даже земля[62]. Евреи не должны были презирать чужеземцев: «Когда поселится пришлец в земле вашей, не притесняйте его: пришлец, поселившийся у вас, да будет для вас то же, что туземец ваш; люби его, как себя; ибо и вы были пришельцами в земле Египетской»[63]. В отличие от авторов Второзакония, видение автора «P» было всеохватным. Его повествование об отчуждении и изгнании постоянно подчёркивает важность примирения с бывшими врагами. Более всего это очевидно в самом знаменитом его произведении, первой главе книги Бытия, в которой «жреческий кодекс» описывает, как Элохим создаёт небо и землю за шесть дней.

Этот текст не является буквальным, исторически точным описанием творения. Когда окончательные редакторы собирали воедино существующий ныне библейский текст, они поместили «жреческий кодекс» после повествования о сотворении мира из хроники «J», которое заметно отличается от этого рассказа[64]. В древности космогония была скорее терапевтическим, нежели фактографическим жанром. Люди рассказывали мифы о сотворении мира у постели больного, или приступая к новому делу, или в начале нового года — всякий раз, когда они ощущали потребность в приливе божественной мощи, когда-то создавшей из небытия всё сущее. История, излагаемая в «P», должна была служить утешением для изгнанников, которым казалось, что Яхве потерпел унизительное поражение от руки Мардука, бога Вавилона. В отличие от Мардука, история сотворения мира которым должна была повторяться ежегодно во время празднования Нового года в виде зрелищных ритуалов, проводимых на зиккурате Эсагила, Яхве не нужно было сражаться с другими богами, чтобы создать упорядоченный мир. Океан представал не в образе чудовищной морской богини Тиамат, сражавшейся с Мардуком до своего печального конца, но материалом, из которого была создана вселенная; солнце, луна и звёзды были не божествами, а всего лишь творениями и служителями. Победа Яхве не нуждалась в повторениях и подтверждениях: он завершил свой труд за шесть дней и отдыхал в седьмой[65].