Читаем без скачивания Бесконечный коридор - Кэтрин Куксон

Это случилось ярким и солнечным днем, когда ей самой было всего двенадцать лет от роду. Обе их семьи решили поехать вместе на машинах в Уэльс, отдохнуть на морском побережье. Пять дней их баловало солнышко, они много купались, нежились на золотом песке, убаюкиваемые ласковым ветерком и шепотом прибойных волн; порой братья – их с Бетт отцы – брали лодчонку и уходили в море ловить рыбу. И вдруг в предпоследний день отдыха грянула буря. Небо с ужасающей быстротой почернело, налетел страшный ветер, а легкая зыбь вмиг превратилась в исполинские волны, с бешеным ревом налетавшие на берег. Дженни помнила, как ее мама молилась, крепко прижимая ее к днищу машины. А рядом скорчились в три погибели Бетт и ее мать. Бетт, которой было всего девять лет, все спрашивала: "А папочка не промокнет?"

На следующее утро в скалах нашли обломки ялика, на котором ушли в море братья, а еще три дня спустя прилив вынес и их тела, которые лежали лишь в четырех футах друг от друга и буквально в каких-то двухстах ярдах от стоянки.

Когда улеглось первое горе, уступив место тоске и одиночеству, обе молодые вдовы решили объединиться и, сняв небольшой домик возле школы, где учились дочки, зажили вместе, разделив заботы пополам.

Такая жизнь продолжалась два года, пока мать Дженни, так и не сумевшая прийти в себя после смерти горячо любимого мужа, не умерла после тяжелого гриппа. Вот как случилось, что Дженни, уже в четырнадцать лет осиротевшая, оказалась на попечении тетушки Мэй.

Нет, тетушка Мэй была к ней добра, хотя и прикарманила триста фунтов страховку, оставшуюся у Дженни с матерью после смерти отца. Но с другой стороны, Дженни понимала, что тетушка ее кормит и одевает, по крайней мере, пока она сама не устроится на работу. Дженни рано усвоила один жизненный урок: хочешь, чтобы к тебе хорошо относились люди, будь им полезной. И она старалась быть полезной и тетушке Мэй и Бетт, что они обе, мать и дочь, воспринимали как нечто само собой разумеющееся. Стоило кому-нибудь похвалить Дженни за усердие и трудолюбие, как тетушка Мэй или кузина Бетт отвечали:

– Да что вы, Дженни просто так устроена.

Но Дженни прекрасно знала, что вовсе не была так устроена. Многое она делала с крайней неохотой, заставляя себя; особенно это относилось к кузине Бетт, которая привыкла считать ее своей служанкой. И все же Дженни тщательно утаивала свои чувства, никогда даже не показывая вида, как ей тяжело. С той же тщательностью Дженни скрывала и щемящую боль, всякий раз возникавшую у нее при виде своего отражения в зеркале…

Внезапно ее воспоминания прервал резкий, как щелчок хлыста, окрик Бетт:

– Эй, Дженни, в чем дело? Мне кажется, ты уже почти спишь… Ты что, устала? По-моему, ты ни слышала ни одного моего слова.

– Почему, я все слышала, – возразила Дженни. – Ты рассказывала, как Джеймс Ноулс устроился на работу в новую лабораторию. А на прошлой неделе позвонил тебе.

– Да, совершенно верно, но ты выглядела так, будто витала в облаках.

– Он по-прежнему живет с женой?

– Нет, развелся.

– В том смысле, что она настояла на разводе?

– Как бы то ни было, они в разводе. Ты ведь, кажется, всегда его недолюбливала?

– Да, он мне не нравится. Терпеть не могу мужчин, которые с первых же минут знакомства начинают сыпать скабрезными анекдотами.

– Да брось ты, Дженни. – Бетт снова встала. – Джеймс просто нарочно хотел тебя шокировать. С другими он себя так не ведет.

– Шокировать меня! – Брови Дженни поползли на лоб, отчего ее лицо еще более удлинилось. – Четыре года я проработала в больницах, да и большую часть последних десяти ходила за больными… Меня уже больше ничем нельзя шокировать. Нет, Джеймс Ноулс держался со мной точно так же, как и с любыми другими женщинами. Он просто паскудник. Бывают такие мужчины.

– Дженни, – снисходительно заулыбалась Бетт. – Ты такая наивная, что порой кажешься мне младше моей Лорны.

Не дождавшись от кузины ответа, Бетт повернулась и бросила недокуренную сигарету в камин. В эту минуту в гостиную с подносом в руках вошел Пол.

– Ну вот и я, – провозгласил он и, поставив поднос на столик по противоположную сторону камина от жены, уселся, наполнил чашку чаем, торжественно вручил ее Дженни и произнес:

– Пожалуйста, мэм. Сливки, сахар, прошу вас. Может, капельку виски?

– Нет Пол, спасибо, – заулыбалась Дженни. Потом, смерив его взглядом, спросила: – Мне кажется, или ты похудел?

– Не кажется, – вздохнул Пол. – За последний месяц я сбросил фунтов семь. – Чуть оттянув брюки от талии, он добавил: – Я пребываю в постоянном страхе от опасения, что потеряю их прямо на улице. Или – того хуже – в клинике. Представляешь, что случится с сестрой Рейли, если она это увидит? Господи, и как только такая женщина стала сиделкой? Ее нужно взаперти держать.

Дженни, которой в свое время тоже довелось поработать с сестрой Рейли, так и покатилась со смеху, однако, перехватив осуждающий взгляд Бетт, замолчала. Этот урок она тоже усвоила сызмальства: если хочешь мира в общем доме, то смейся тогда, когда смеется хозяйка.

А стоило ли ей теперь так стараться? Нужны ли ей были еще все эти предосторожности? Да, решила Дженни. Она и впрямь была слеплена из особого теста, как утверждала тетушка Мэй. Она всю жизнь мечтала о мире, и уплатила за него слишком дорогую цену, отказавшись от собственной индивидуальности, пожертвовав своими стремлениями во имя счастья окружающих.

– Что ж, я жду, – провозгласил Пол, оттягивая рукав пиджака и глядя на наручные часы. – Выкладывай свои новости. У меня есть полчаса – включая десять минут на ужин. Можешь изложить свою замечательную биографию минут за двадцать?

– Постараюсь, – промолвила Дженни и, собираясь с силами, облизала внезапно пересохшие губы. Однако слов у нее так и не нашлось. Дженни беспомощно пожала плечами и, жалобно посмотрев с Бетт на Пола и обратно, вдруг отставила чашку в сторону, вытащила носовой платочек и – громко всхлипнула.

– В чем дело? – участливо поинтересовался Пол. – У тебя неприятности, Джинни?

Он подвинулся на самый край стула и пригнулся к ней. Бетт тоже подсела поближе к кузине.

– Мистеру Хоффману стало хуже? – нахмурился Пол.

– Он умер, – выдавила Дженни и шумно высморкалась.

– Ох, извини меня. Но тогда… – Пол кивнул, – возможно, это и к лучшему. В последнее время он ведь уже не вставал, да?

Дженни медленно наклонила голову. Тут уж Бетт не выдержала:

– Господи, Дженни, я никогда не видела, чтобы ты так расстраивалась. Мне казалось, ты уже должна была привыкнуть к тому, что больные умирают.

– К смерти нельзя привыкнуть, – сухо произнес Пол, не столько отвечая жене, сколько размышляя вслух.