Читаем без скачивания Закон постоянного невезения - Иоанна Хмелевская

У меня было время об этом малость поразмышлять, так как Лукаш покинул мужскую комнату последним. К счастью, живой и в отличном состоянии.

Мы заглянули в бар, где все еще торчала тетка Иза под эскортом дяди Филиппа, но зато не было никого из врагов.

– Ну и что? – нетерпеливо спросила я.

– Ничего, – исчерпывающе ответил Лукаш и нашел хорошее место на креслах в холле, где нам открывался неплохой вид на все стороны. – Может быть, все-таки не спутают.

– Похоже, что нет, – подтвердила я. – Зато меня спутали с Каей Пешт.

Я поспешно изложила ему беседу с рыжей и потребовала отчета из соседнего помещения. Оказалось, что Лукаш был прав: Бешеный в состоянии бешенства молол языком так, что только эхо гремело. В общем, стоило послушать.

– Злой он, как черт, и мне кажется, что твоего Доминика ни он, ни Пустынко не убивали, – докладывал Лукаш. – Им это убийство вообще не с руки.

Правда, они вернули кое-какие компрометирующие их бумажки, но от одного свидетеля им пришлось избавляться. Бешеный этим очень недоволен и ругался, как что, так сразу он, может, он и в самом деле такой нервный, но уж тут-то чист, как ребенок, Михаську бы он и трогать не стал, да и она его тоже, зато у этой курвы никакой совести нет, может и донести. А ветер на нее дует, и нужно будет организовать несчастный случай… На тот факт, что я жив, он не обратил никакого внимания, так что, возможно, Пустынко отправлял меня на небеса по своей собственной инициативе. Вот и все, что мне удалось подслушать. К сожалению, они не называли никаких фамилий. Ты что-нибудь поняла?

Я сосредоточенно пыталась думать.

– Одно я поняла точно. На твоем месте должен был бы сидеть майор, он бы понял еще больше. Жаль, что не получилось все это записать на пленку… Во всяком случае, хотела бы я видеть ту сцену, когда тебя увидит Пустынко. Давай это как-нибудь организуем, а? Потому что из-за всей этой семейной неразберихи мне не достается никаких развлечений.

Действительно, развлечений у меня было так мало, что даже не подвернулся случай, чтобы Лукаш еще раз обнял меня за плечи.

33

Когда я привезла семейство обратно в Варшаву, перед домом меня дожидался тот самый сержант, который перепутал двух Из Брант. Вел он себя крайне скованно и официально, и мне даже показалось, что я ему не нравлюсь.

– Мне поручено переговорить с вами, – с достоинством объявил он, как только я вышла из машины.

Я ничего не имела против и более продолжительного разговора, но ведь не сейчас же, боже милостивый. Я провезла их по несколько кружному пути, через Мальорк, они посетили замок [13], а теперь хотели чего-нибудь выпить и вообще отдохнуть. Все вылезали из машин со своими узлами, и кто-то должен был занести наверх треклятый багаж!

Этот последний вопрос разрешила бабушка.

– Молодой человек в прекрасной физической форме, – сказала она голосом, который, пожалуй, укротил бы и тропический смерч, – без сомнения, должен оказать помощь людям, которые старше его. Прошу вас забрать половину вещей и поставить в холле.

Сержант, полностью обалдевший от своей скованности и от бабушкиной напористости, действительно подхватил часть сумок. Вторую часть забрал давящийся от смеха Лукаш, добровольно взявший на себя роль заботливого шофера.

Освободившись в холле от поклажи, сержант пришел в себя.

– Я коротко, – пообещал он. – У вас есть садовый участок на улице Сасанки.

Я была занята чайником, заваркой, стаканами и рюмками, к тому же никакого садового участка у меня не было, поэтому я поверила, что разговор действительно будет коротким.

– Нет, – ответила я вежливо, но решительно.

– Да? – уперся сержант. – Ваша девичья фамилия Годлевская.

– Правильно. Но участка у меня нет.

– А вот и есть. В шестьдесят первом году он был выделен Станиславу Годлевскому, адрес совпадает, это – ваш предыдущий адрес.

Я на мгновенье оторвалась от чайника.

– Да меня в шестьдесят первом году еще и на свете-то не было. Я родилась только в шестьдесят четвертом; если у вас есть мой адрес, то вы могли бы получить и дату моего рождения.

– Ваша дата рождения здесь не при чем…

– Господи боже, не хотите же вы сказать, что я копала грядки в младенческом возрасте!

– Наследство от родителей переходит к их потомкам. Участок от вашего отца перешел к вам. Вы же не будете отрицать, что Станислав Годлевский был вашим отцом?

– Нет. Не буду.

Семейство утратило интерес к своему багажу и начало кучковаться в кухне. Даже бабушка задержалась в холле поблизости от кухонной двери. Уши у всех вырастали с сумасшедшей скоростью.

– Таким образом, участок принадлежит вам, – сержант продолжал гнуть свое. – Что вы можете о нем сказать?

– Ничего.

– Как это ничего? Вы что – не знаете, что в вашей семье имеется садовый участок?

Я залила чай кипятком и вытащила из холодильника разные напитки, надеясь, что мучимое жаждой семейство хоть в какой-то мере на них отвлечется.

И тут я поняла, о чем он говорит и что ему от меня нужно.

– А, вспомнила! Не имеется, а имелся. Факт. После смерти бабушки, а потом и отца он как-то оказался никому не нужен, и моя мать подарила его одному человеку…

– Какому человеку?

– Сейчас. Я как раз пытаюсь вспомнить, как же ее звали. Женщина среднего возраста, ей было нечего делать, и она любила растения, я ее почти не знала. Кажется, у нее были дети… Вам это обязательно нужно знать?

– За этим я и пришел. Обязательно.

– Тогда мне придется заглянуть в старые документы, может, там завалялась какая-либо информация. Разрешите мне вначале подать чай и приготовить все, что нужно, вы же видели – я только что вернулась.

Хорошо было видно, что сержант вовсе не желает позволять мне тянуть время, а мои хозяйственные дела вызывают у него раздражение, но иного выхода у него не было. Бразды правления взяла в свои руки бабушка, так что он вынужден был сесть за стол со стаканом чая. Кажется, столь же охотно он сидел бы и над чашей с цикутой.

Я выгребла из шкафа большой ящик с документами и принесла его в столовую, чтобы не вызывать дурацких подозрений, как будто я что-то скрываю или уничтожаю… Копаться в старых бумагах я начала со дна.

Где-то посередине я нашла ордер на выделение этого садового участка и квитанции каких-то платежей. Это мне ничего не дало. Попалась мне и старая записная книжка матери, тридцатилетней давности, там были записаны самые разные вещи, я интуитивно раскрыла ее на букве У и – смотри-ка, действительно: участок, номер 149, садовод – фамилия и телефон, давно устаревший, Антось, тоже телефон, я смутно припомнила себе, что соседний участок принадлежал какому-то Антосю, которого моя мать терпеть не могла. А дальше какая-то Ядзя Стемпкова, Спартаньская, 4, квартира 2, без телефона, по всей видимости, его у нее не было.

Я с торжеством показала все это сержанту.

– Вспомнила! Пани Стемпкова! Я еще в школу ходила, когда начали болтать, что Стемпкова на том участке такую работу развернула! И тогда моя мать отдала его ей в полную собственность, по доброте душевной и из-за недостатка времени. Когда же это было?.. Лет двадцать назад. И никаких счетов мы уже не оплачивали, платила Стемпкова. Понятия не имею, что она с ним дальше сделала, так что не морочьте мне больше голову какими-то участками.

– Но в документах правления фигурирует Годлевский…

– Ну и что я с этим поделаю? Пусть себе фигурирует. Да, моя мать намеривалась все на нее переписать, но, видно, не переписала.

– А по какой причине старый садовый участок зятя моей сестры может сегодня интересовать полицию? – сурово и с большим достоинством осведомилась бабушка.

По правде говоря, меня это тоже интересовало.

Сержант поддался, не успев, видимо, мобилизовать все свои силы.

– Им пользуется один из подозреваемых… Минутку. Ченгала Мариуш, вы ведь его знаете?

– О холера… Вы правы, никакой не Влечены, а Ченгала. Ну что поделать, я ошиблась. Вы не могли бы от моего имени извиниться перед майором?

– В данный момент это не так важно…

– Молодой человек! – одернула несчастного сержанта бабушка. – Хорошее воспитание никогда не перестает быть важным. Будьте любезны выполнить просьбу моей внучки!

Мне подумалось, что в следующий раз, получив задание допросить меня и мою семью, сержант сломает себе ногу или бросится в одиночку па шестерых бандитов, надеясь заработать при этом как минимум перелом челюсти.

Он снова подчинился.

– Да, конечно, – спешно заверил он. – Дайте мне, пожалуйста, этот адрес и фамилию, я их с вашего разрешения запишу… Стемпкова Ядвига… Это как же выходит? Стемпкова – это, видимо, по мужу, то есть он – Сгемпек? Или Стемпко? Поскольку для нас это большая разница: они иначе располагаются в алфавитном порядке.

– А вы не можете просто поехать туда и посмотреть, кто на этом участке работает? – вмешался Лукаш, сидевший тихонько в уголке, хотя давно уже мог бы пойти домой. – Спросить, кто он и так далее?