Читаем без скачивания Возьми удар на себя - Фридрих Незнанский

— Еще как впустят! — почти выкрикнула она.

— И я о том же… По счастью, стрелял явный дилетант, потому и ничего особо страшного не произошло, попал в правое плечо, пуля застряла в мягких тканях, кость не задета… Через пару недель будет как новенький… Ир, ты чего?..

Она не ответила. Крепко прижавшись к надежной Славкиной груди, боевая подруга Александра Борисовича Турецкого наконец разрыдалась…

Следующее утро первым за долгие и хмурые зимние дни вдруг выдалось ясным и солнечным, словно сама весна выглянула из-за тяжелых туч, много недель подряд нависавших над московскими крышами. Эти тучи, похожие на мокрые серые одеяла, колыхались на ледяном ветру в тяжелом ночном сне Саши, норовя хлестнуть по лицу, облепить его своей вязкой плотью, не давая дышать. Потом одна из них все-таки добралась до него, сорвавшись всей своей тяжестью с низкого темного неба на пытавшегося увернуться Турецкого, обожгла болью, от которой он невольно застонал и… открыл глаза.

Открыл — и сразу же зажмурился, поскольку на самом деле вокруг было светло настолько, что он едва не ослеп. Боль, в отличие от вражьих туч, оказалась реальной, хотя и не такой сильной, как ему приснилось. Голова — тяжелой, память вязкой… Он снова приоткрыл глаза, на этот раз осторожно, и совсем близко от себя увидел Иришкино лицо — бледное до синевы, с покрасневшими глазами, без косметики… И этого оказалось вполне достаточно, чтобы в голове прояснилось, а боль в правом плече сделалась чем-то несущественным.

Он вспомнил: в него стреляли… Кажется, это было вчера… В себя он пришел по дороге в больницу, в салоне реанимационной машины, но сил хватило лишь на то, чтобы назвать доктору, уже успевшему посмотреть его удостоверение, телефон, по которому следовало сообщить об этом Косте Меркулову. Кажется, «неотложка» слишком долго (а когда она это делает быстро?) добиралась до места происшествия, и он потерял довольно много крови, прежде чем появились врачи, оказавшие первую помощь. Ребята из ближайшего отделения домчались куда быстрее, и когда Александра Борисовича загрузили наконец в нутро этого салона, работали уже вовсю…

Что касается операции — от нее в памяти остались только белые стены да огромная, похожая на прожектор космического корабля люстра операционной. Еще, кажется, комариный укус укола, после которого и обступили его эти отвратительные тучи.

— Шуринька, ты… не спишь?..

Ответить сразу ему не удалось — просто потому, что губы, оказывается, пересохли и спеклись.

— Иришка… — Он попытался улыбнуться. — Ты как?.. Попить бы…

— Пить тебе пока нельзя, тошнить будет! Я сейчас!..

Она стремительно исчезла из его поля зрения, почти сразу же появилась снова, и тут же его губы ощутили приятную прохладу.

— Доктор разрешил просто смачивать! — Иринка говорила нарочито-бодрым тоном, и это растрогало его до глубины души: именно этот маршевый тон в сочетании с бледным, лишенным косметики, наверное, впервые за все годы их жизни, лицом сказали ему сразу все о том, как она пережила эту ночь…

— Не суетись, Иришка, сядь и просто посиди. — На этот раз улыбка уже получилась. — Я, как видишь, в порядке… Его не поймали?

Она молча покачала головой и пристально уставилась на мужа:

— Ты… все помнишь?

— Почти ничего… Как последний лох, отключился сразу…

— Доктор сказал — от болевого шока…

— Главное, — ответил Саша, — диагноз этот дуремар поставил верный: пациент скорее жив, чем мертв…

— Шурка, ты дурак, — нежно произнесла Ирина, — нашел над чем шутить…

Саша снова улыбнулся — на этот раз значительно бодрее, видимо, наркоз действительно сдал свои позиции. И, глянув на жену с проницательностью самого близкого ей человека, ответил на вопрос, который с легкостью прочел в ее взгляде:

— Ребята обязательно его найдут, не сомневайся.

Ирина Генриховна прищурилась, закусила губу — как делала всегда, если доводилось отстаивать свою, очень важную для нее точку зрения и, словно забыв на секунду, что ее муж только что после операции, упрямо мотнула головой:

— Я сама его найду!

— С-спятила?.. — Он автоматически сделал попытку сесть и тут же скривился от боли. — Дурочка… — перешел Саша на шепот. — Ребята найдут его сами, увидишь…

— Прости, Шурочка… — Ирина поспешно схватила с тумбочки возле его кровати салфетку и нежно промокнула покрывшийся испариной лоб мужа. — Я не точно выразилась…

Она на мгновение отвела глаза:

— Я хотела сказать, что, если Костя разрешит, если даст посмотреть твои последние дела, я его вычислю… Помнишь, я же не ошиблась с Крутицкой? И с этой…

— Иришка, уймись. — Он хотел добавить еще что-то, но в этот момент дверь палаты распахнулась, пропуская хорошенькую и свежую, как майская роза, медсестричку.

— Вы проснулись? — Девушка замерла посреди комнаты и ласково улыбнулась. — Вот и отличненько… Обход через десять минут…

Она повернулась к Ирине Генриховне и красноречиво на нее посмотрела:

— Поезжайте-ка домой, вам просто необходимо поспать… — И тут же наябедничала Турецкому: — Всю ночь возле вас просидела, ни на минуточку глаз не сомкнула!..

— Та-а-ак… — Саша сурово нахмурил брови. — Слышала? Домой и спать немедленно!..

Его жена явно собиралась что-то возразить, но потом, глянув на сестричку, все-таки передумала:

— Есть, домой, есть, спать… После обеда приду, что тебе принести?..

Александр Борисович хотел сказать, что ничего, что одна мысль о еде повергает его в ужас, но передумал:

— Ты лучше знаешь что, — покорно произнес он. И дождавшись, когда Ирина Генриховна достигнет двери, окликнул ее еще раз: — Ириш…

— Да? — она живо развернулась, с тревогой уставившись на него.

— Ребята найдут его обязательно, слышишь?.. Обязательно найдут!

Дождавшись, когда жена этого явно высокопоставленного пациента покинет наконец палату, медсестра снова улыбнулась Александру Борисовичу.

— Замечательная у вас супруга! — ласково произнесла девушка. — Вы уж мне поверьте, не каждая будет так вот сидеть… всю ночь!..

— Красавица и умница… — пробормотал Саша, которому вдруг снова зверски захотелось спать.

— А кто она у вас?

— То есть? — не понял он.

— Ну я имею в виду по профессии?..

Александр Борисович, прежде чем ответить, на секунду задумался, потом в его глазах мелькнула лукавая искорка.

— Ирина Генриховна по профессии юрист-психолог! — сообщил он. И тут же вполне искренне добавил: — Между прочим, прекрасный специалист в своей области.

После чего с чувством выполненного долга закрыл глаза и через мгновение провалился в сон — на этот раз куда более легкий, чем прежде.