Читаем без скачивания Желание леди - Александер Виктория

У него не было ответов на эти вопросы. Он лишь испытывал сильную боль, распространявшуюся от сердца. Сознание мучила лишь одна мысль: если он по-настоящему любит Фелисити, то должен ее отпустить.

За спиной открылась дверь. Не оглядываясь, он знал, что это Мэдди. Он уже давно ожидал ее появления.

Найджел тяжело вздохнул:

– Мэдди, я знаю, не надо ничего говорить. Я просто глупец. Самый глупый из всех. Я не знаю, что делать. Я не знаю, что мне следует сделать.

– Найджел. – Голос сестры прозвучал как-то странно и напряженно.

Найджел повернулся и взглянул на нее. Сестра была бледна, в глазах – ужас.

– Что такое? Что-то случилось с Фелисити?

– Не с Фелисити. С отцом. Он умер.

Глава 14

По-настоящему мужчине нужно, чтобы рядом с ним всегда находилась любимая женщина. Он может лишь надеяться, что будет достаточно сообразителен, чтобы понять это.

– Найджел, – серьезно проговорила Мэдди, открывая дверь библиотеки и входя, – нам нужно…

– В чем дело? – Найджел поднял голову от документов, разложенных перед ним на столе отца, то есть на его столе.

Сестра смотрела еще мгновение, потом тряхнула головой.

– Никогда раньше не видела, чтобы ты сидел за отцовским столом.

– Как видишь, у меня много дел. Что ты хочешь?

– Не надо говорить таким тоном. – Мэдди подошла к столу и уселась в кресло, в котором обычно сидел Найджел, когда разговаривал с отцом. А теперь за столом отца сидел Найджел. Новый виконт Кавендиш.

– Найджел, прошло десять дней. Нам надо поговорить.

– Надо ли? – Он опустил перо. – По-моему, за прошедшие десять дней мы разговаривали много раз.

– О смерти, делах, связанных с этим, и тому подобном. – Мадлен решительно заглянула брату в глаза. – Но есть и другие вещи, которые нам следует обсудить.

– Например?

Мадлен несколько мгновений рассматривала брата изучающим взглядом.

– Во-первых, у меня не было возможности извиниться за то, что ты, возможно, рассматривал как предательство…

– Мадлен, в этом нет необходимости. Как ты тогда сказала, ты могла лишь подготовить почву, а действовал я исключительно сам. Кроме того… Теперь это не важно.

– Очень важно. – Она наморщила лоб и подалась вперед. – Ты понимаешь, что Фелисити была здесь во время похорон и всего остального.

– Разумеется, я понимаю, что она была здесь. Я же не умер! Прости. Я не хотел…

Он прекрасно осознавал, что Фелисити была в Кавендиш-Хаусе, рядом с ним. Но меньшего он от нее и не ожидал. Он переехал обратно в этот дом сразу же после смерти отца, чтобы уладить семейные дела. Фелисити вернулась к своим родителям. Дом, в котором они жили, стоял пустой и безжизненный. Еще один символ, на котором Найджелу не хотелось останавливаться.

– Я не была полностью уверена, что ты это заметил. Ты был – не знаю, подходящее ли это слово, – думаю, «занят» подошло бы. – Она вздохнула. – С другой стороны, мы все были заняты.

– Время было трудное.

Слово «трудное» также никак не отражало события последних десяти дней, как и слово «занят», употребленное по отношению к поведению Найджела или кого-то другого.

Покойный виконт Кавендиш мирно скончался во сне, из чего врач заключил, что у него остановилось сердце. Если не брать во внимание шокирующую внезапность смерти, было странно думать, что отец умер так тихо и кротко. Найджелу рисовалась совершенно иная кончина Эдмунда Кавендиша.

Он беспомощно развел руками:

– Я не знаю, что делать.

– Это ты про отца? Или про Фелисити?

– Для отца я могу сделать лишь одно – продолжить его дело. Ты видишь все это. – Он указал на документы перед собой. – Подробности, сопровождающие уход человека с разнообразными интересами, слишком многочисленны, чтобы о них упоминать. Если бы я не находился под его опекой эти последние несколько недель, сейчас мне пришлось бы туго. При нынешних обстоятельствах у меня нет времени разбираться с чем-то, кроме этого.

– У тебя нет времени исправить ситуацию с женой?

– Нет.

Он слишком сосредоточился на горе от потери отца, чтобы сильно переживать еще и из-за потери жены. С того момента, как Мэдди сообщила ему новость, он чувствовал себя так, будто движется сквозь туман. Он только сейчас узнал своего отца. Как человека, не просто как родителя. Это так несправедливо.

– Как ты думаешь, он догадывался, что его дни сочтены?

Мэдди покачала головой:

– Я не…

– Он поэтому хотел передать мне все это? – На губах Найджела появилась нерешительная улыбка. – Он сделал все, что мог, чтобы семейные дела велись надлежащим образом.

– Отец был бы доволен тобой. – Мадлен помолчала. – Хотя не обрадовался бы твоей размолвке с супругой. Ты же знаешь, она ему нравилась.

– А что мне делать, Мэдди? – Он поднялся и направился в другой конец комнаты к столу, на котором еще стояло бренди, любимое отцом.

– Ты мог бы попытаться поговорить с ней. Извиниться за то, что так глупо себя вел.

Найджел налил рюмку и выпил.

– Она не станет говорить со мной.

– А ты пытался?

– Начиная со дня похорон я каждый день посылал ей записки. Они возвращались нераспечатанными.

– Она живет согласно своему обету, всем этим глупостям насчет того, чтобы сделать тебя счастливым, уйдя из твоей жизни.

– Откуда тебе это известно?

– Я кое-что подслушала.

– Кое-что или все?

– Ну не все… – пробормотала Мадлен. – В этой комнате слишком массивная дверь.

Надо было возмутиться, что сестра подслушивает, но Найджел этого не сделал. Сейчас он нуждался в помощи сестры, как никогда раньше. И чем больше она знала, тем большую помощь могла бы оказать.

Найджел опять наполнил рюмку.

– Знаешь, я серьезно думал ничего не предпринимать. Отпустить ее с намерением расторгнуть брак.

– Развестись? Ты сошел с ума? У тебя от горя помутился рассудок? Она лучшее, что произошло в твоей жизни.

– Дорогая сестра, мне это известно. Но вопрос в том, являюсь ли я лучшим, что произошло в ее жизни?

– Разумеется, да.

– Я признателен тебе за сестринскую преданность, но с момента знакомства с Фелисити я только и делал, что думал о себе. Я вел себя эгоистично, высокомерно и… Она заслуживает лучшего.

– Разумеется, она заслуживает лучшего. Большинство женщин заслуживают лучшего. Мужчины вообще эгоистичные, высокомерные животные. К сожалению, ты – типичное явление.

– Вот и вся сестринская преданность!

– Это не имеет никакого отношения к преданности, это просто факт.

– Довольно-таки цинично с твоей стороны.

– Вовсе нет. Это реальный взгляд, основанный на годах брака с эгоистичным высокомерным животным. Теперь он стал довольно милым, но ты же не думаешь, что на момент нашего знакомства Джерард был образцом мужской добродетели?

– Он всегда представлялся мне добропорядочным человеком.

– Так и должно было быть, потому что у вас очень много общего, по крайней мере в том, что касается твоего отношения к женщинам. Есть только одна вещь, которая по-настоящему изменяет мужчину.

– Какая?

– Любовь, Найджел. Ты ведь любишь Фелисити, да?

– Боюсь, что это так. Но если я люблю ее, как я могу обречь ее на жизнь со мной? С эгоистичным высокомерным животным.

– Вот об этом-то я и веду речь. Ты уже думаешь о ней больше, чем о себе. Это очень хорошее начало.

– Этого недостаточно.

– Нет, но это – начало. Ты знаешь, что она тоже любит тебя? Любовь не поддается пониманию. Она не предполагает ни рационального, ни логического, она просто есть. Ты любишь ее и согласен отказаться от нее во имя ее счастья. Конечный результат для вас обоих…

– Счастье? – спросил Найджел.

– Если ты по-настоящему любишь ее, то не можешь допустить, чтобы она стала такой несчастной, какой она неизбежно станет без тебя.

– Значит, ей лучше быть несчастной со мной, чем несчастной без меня?