Читаем без скачивания Путь наверх, или Слишком красивая и слишком доступная - Юлия Шилова

— Мосты, конечно, мы уже смотреть не будем, — сказал он.

— Почему? — улыбнулась я. — Как можно не посмотреть развод мостов?

— Мне кажется, ты не в том настроении.

— Это тебе только кажется. Я в прекрасном настроении, просто кое-какие воспоминания одолели. Но пошло все это к чертовой матери! Дворцовый мост разводят ровно без пяти два, а сейчас около двенадцати ночи. Впереди еще два часа. Как ты думаешь, на что их лучше потратить?

— Можно посидеть вон в том плавучем ресторанчике, — предложил Димка.

— Хорошенькое предложение, давай направимся туда.

Я повязала на голову косынку, лежавшую в сумочке, и надела темные очки.

— А это зачем? — поинтересовался Димка.

— Я личность известная и потому не могу одна ходить по ресторанам, особенно по чужим.

— Но ты же не одна…

— Но ты же коммерсант. Так не положено, пойми. Лучше скажи: я сейчас не похожа на себя?

— Нет.

— Тогда порядок. Значит, ты приглашаешь меня в плавучий ресторан?

— Приглашаю.

— Послушай, а у тебя когда-нибудь деньги закончатся?! — засмеялась я.

Димка улыбнулся и пожал плечами:

— Для тебя я всегда их найду.

В плавучем ресторанчике мы сели за столик, стоявший у окошка, и грустно посмотрели друг на друга. Я улыбнулась и подумала о том, какая все-таки странная штука — жизнь. Еще совсем недавно этот мужчина рыл себе могилу, смахивая слезы и сопли, под моим чутким руководством, а сейчас мы сидим в ресторане за одним столиком, любуемся Невой и ждем развода мостов. Скажи мне тогда, что пройдет совсем немного времени — и я буду называть этого коммерса по имени, я бы не поверила. С ума сойти — его зовут Димкой! В моем представлении мужчина с таким именем должен быть щупленьким, улыбчивым, шебутным, а этот же, наоборот, тучный, бесформенный, но все же по-своему интересный. Самый что ни на есть новый русский. Зажравшийся и уставший от этой жестокой жизни. Зачем я с ним поехала? На черта мне это надо? Тем более что там, в шкафу, у меня лежит труп и его нужно срочно оттуда вытаскивать. Потому что вскоре он начнет жутко вонять, и вонь могут учуять соседи.

— Тебе надоело? — грустно спросил коммерс.

— Нет, все нормально. Просто совсем недавно на другом катере проплыл мой телохранитель. Он слишком много для меня значил в последнее время.

— Теперь ты знаешь, где его можно найти, — улыбнулся коммерс.

— Вот уж не могла подумать, что он будет кататься на катере с какой-то юной дамой, вместо того чтобы быть рядом со мной.

Я подняла рюмку, улыбнулась и сказала:

— За встречу.

— За встречу, — улыбнулся Димка.

— Только не думай, что из этой встречи ты извлечешь какую-нибудь выгоду. Ты будешь платить ровно пятнашку, и ни цента меньше.

— А я ни на что и не рассчитываю…

— Тогда это достойно уважения.

Я постаралась взять себя в руки и не думать о Бульдоге. Пошел он ко всем чертям! Настоящий сукин сын! Когда-нибудь я обязательно с ним расквитаюсь, а сейчас я должна успокоиться и расслабиться. Иначе какого черта я здесь торчу с этим коммерсом, как будто у меня больше нет никаких дел. В зале заиграла медленная музыка, коммерс встал, галантно поклонился и пригласил меня танцевать. Я улыбнулась и полностью подчинилась ему.

Мы кружились в танце, наслаждаясь нежными переливами флейты. Димка прижимал меня к себе, но я даже не пыталась сопротивляться. Жуткая обида на Бульдога, хмельное головокружение — все перемешалось и завертелось с такой силой, что я вновь подумала о том, что дела мои обстоят не так уж и плохо.

— Ты чертовски красивая… — прошептал мне на ухо Димка.

— Ты решил завоевать меня комплиментами?

— Просто мне никогда не нравились безропотные и слабые женщины. Я люблю женщин сильных, беспощадных, хитрых и самое главное — влиятельных.

— Да? А мне всегда казалось, что мужчинам, наоборот, нравятся слабые, ласковые, нежные, неземные создания.

— Может быть, но это только слабым мужчинам. Сильные личности всегда тянулись ко всему сильному.

— Ты считаешь себя сильной личностью?

— Конечно. Иначе я бы не достиг тех высот, которые имею.

— Тоже верно. А твоя жена? К какому типу женщин она относится?

— К наглому.

— Это как?

— Она не сильная. Она просто стала невыносимо наглой. Когда-то я привез ее в Петербург из Сибири. Она была тихой, скромной провинциалочкой, с восхищением смотревшей на то, что я делаю. Естественно, она обещала хранить любовь и быть преданной. Прошло время — наша двенадцатиметровая комната в коммуналке сменилась на большую, светлую, престижную квартиру в центре города. Жена больше не носила дешевых юбок, теперь она стала надевать дорогие платья из эксклюзивного бутика. Вместо задрипанной «Оки» она стала ездить на стильной иномарке, которую я лично выбирал под цвет ее глаз. Из робкой, закомплексованной провинциалочки моя супруга превратилась в жадную, хищную городскую акулу, следящую за каждым моим шагом. Моя драгоценная половина постоянно хочет в чем-нибудь меня уличить, чтобы содрать побольше денег. В последние годы она вызывает у меня только отрицательные эмоции. Я хотел отправить ее обратно в Сибирь, но теперь ее туда никакими пирогами не заманишь.

— Но ведь у вас же есть ребенок?!

— Такие женщины рожают для того, чтобы постоянно держать мужчину на крючке. Ребенок — это повод для вытягивания денег.

— Мне очень жаль, что у тебя уже почти седые виски, а тебя кто-то держит на крючке…

— Понимаешь, мы слишком много нажили. Всё это придется делить.

— Так раздели. Не можешь же ты оставить своего ребенка ни с чем. Я знаю, почему ты не разводишься с женой.

— Почему?

— Потому что ты относишься к такому типу мужчин, которым нужна хорошая палка. Ты привык к тому, что жена постоянно за тобой следит, разводит на деньги, и, если честно, в глубине души тебе это даже нравится. Хотя ты прекрасно знаешь, что в старости эта женщина даже кружку воды тебе не подаст, а только пнет со всей силы — ведь ты будешь немощным и не сможешь больше ничего притащить в дом. Запретный плод всегда сладок. Ты гуляешь и встречаешься с женщинами, скрываясь от своей супруги, и в этом тоже есть свои прелести. Чувство риска. Если ты разведешься, то тебе будет совсем неинтересно ходить по бабам, хотя бы потому, что никто не будет за тобой следить и устраивать скандалов. Тебе будет просто скучно, вот и все. Ты получишь свободу, вдоволь ею насладишься и наконец поймешь, что она тебе совершенно не нужна.

Когда танец закончился, мы вернулись за столик и посмотрели на часы. Ровно полвторого.

— Во сколько разводят Дворцовый мост? — спросил Димка.