Читаем без скачивания Избранное дитя, или Любовь всей ее жизни - Филиппа Грегори

Он сидел на земле, прислонившись к громадной ели, самой высокой в этой части леса, словно вонзившей в небо свой шпиль. Ее лапы создавали своего рода крышу над прудом, делая его воды темными и непрозрачными. Ральф сидел в войлочной шляпе, низко надвинутой на глаза, и как будто спал. Он отстегнул свои деревянные протезы, и его тело казалось странным и смешно укороченным, будто он ради шутки зарылся по колени в листья.

Я стояла молча, боясь разбудить его, и с удивлением думала, что он, оказывается, не моложе дяди Джона, которого я только что проводила с напутствием не уставать, как вполне пожилого человека.

Он сдвинул назад шляпу и посмотрел на меня.

— Мисс Джулия, — сонно проговорил он. — Добрый день.

— Добрый день, мистер Мэгсон, — ответила я так же церемонно, но мой голос дрогнул и выдал мое смущение.

— Присаживайтесь, — галантно, словно мы были в гостиной, пригласил он меня. — Земля совсем не сырая.

Я осторожно подобрала светлую юбку и присела рядом, стараясь, впрочем, не садиться слишком близко. При этом мне показалось, что он измеряет взглядом это расстояние.

— Я тут, видите ли, браконьерствую, — улыбнулся Ральф. — Не хотите ли взглянуть, как ловится форель в вашем собственном пруду? Никто вас не учил ловить рыбу, когда вы с Ричардом были маленькими?

— Никто, разумеется, — удивилась я. — Тут жили только мама и слуги.

— Поблизости от вас живет целая деревня браконьеров, которые могли бы научить вас не только этому, — усмехнулся он. — Но они, конечно, не в счет.

— Когда мы были маленькими, мы там никогда не бывали, — объяснила я почти извиняющимся тоном. — Только подружившись с Клари, я начала узнавать людей Экра. А мама до сих пор почти не бывает там, даже на воскресной службе в церкви.

— Это из-за пожара? — небрежно поинтересовался он, словно этот факт не имел к нам никакого отношения.

— Да, — признала я. — Она стала бояться их после этого.

Лицо Мэгсона сохраняло невинное выражение.

— Вашей маме совершенно нечего бояться, — заявил он. — В Экре все очень ее уважают и прекрасно знают, как много она для них пыталась сделать. Пожар Холла должен был разрушить власть Лейси — Беатрис и Гарри — и совсем не был направлен против вашей мамы или дяди Джона.

— Видите ли, для нее было несколько сложно заметить такую тонкую грань, — колюче ответила я. — Та ночь оставила ее вдовой с двумя детьми на руках и без всяких средств к существованию. Если они не преследовали таких целей, то следовало быть поаккуратней.

Ральф поднял на меня глаза, совсем не обескураженный моим неожиданно резким тоном.

— О знать! — протянул он. — Узнаю твой голос!

Я готова была извиниться, но Ральф тут же, казалось, забыл все, что я сказала, и, опираясь на руки, перебрался к краю пруда.

— Чтобы добиться успеха, надо заставить форель думать, что ваша рука — это какой-то безвредный предмет, — стал объяснять он, склонившись над прудом. — У них очень чувствительная кожа, и мне кажется, что они чувствуют запах в воде. Поэтому прежде всего надо, чтобы ваши руки были чистыми и холодными. Для этого подержите их немного в воде.

Ральф стянул с себя куртку и расстелил ее на земле между нами. Затем закатал рукава, тщательно сполоснул руки в воде пруда и даже растер между пальцами немного грязи, зачерпнутой со дна. Я тоже закатала свои кружевные манжеты до локтя, и мы улеглись рядышком, молча глядя в зеркальную поверхность воды.

Рябь на поверхности исчезла, и я обнаружила, что рассматриваю его лицо в воде. Сейчас оно казалось гораздо моложе, в темной воде не были видны скорбные морщинки у уголков рта и между бровями. Отражение не могло принадлежать ни старому, ни молодому человеку, оно будто бы принадлежало какому-то вечному существу, такому же вечному, как деревья вокруг нас, как земля, из которой они росли.

Я вспомнила легенду о Каллере, которая описывала его как какое-то темное божество, утащившее Беатрис в свой мир, и невольно вздрогнула при мысли, что нахожусь в самой глуши вайдекрских лесов наедине с убийцей. Ральф повернул голову в ответ на мое почти неуловимое движение и без улыбки взглянул на меня.

— Посмотрите на себя, — прошептал он, как будто понял, о чем я думаю.

Я послушно отвела взгляд и посмотрела на свое отражение. И вот тут я сразу поняла, почему дядя Джон побледнел, увидев меня, и почему не мог отвести от моего лица глаза Ральф в тот день в деревне.

Я никогда не видела портретов Беатрис и не слышала описания ее внешности, кроме разве что того, что у нее были рыжевато-каштановые волосы и зеленые раскосые глаза. Но я видела ее лицо в зеркале во время того сна и помнила ее улыбку. Поэтому сейчас, когда темная вода изменила цвет моих волос и глаз, сделав их немного темнее, я видела, что похожа на нее, словно дочь. Правда, мои глаза не были такими раскосыми, а подбородок таким твердо очерченным, как у нее, но, видя это отражение перед собой, никто не мог бы ска зать, кому из нас оно принадлежит.

— Вам нечего бояться меня, — Ральф обращался к моему отражению и говорил очень нежно. — Я никогда не смогу забыть, что она умерла и что вы совсем другая — и чудесная — девушка. Вы очень сильно напоминаете ее, но я не из охотников за привидениями.

Мы помолчали несколько минут.

— Руки стали холодными? — по-деловому спросил он. Я кивнула. — Тогда, не поднимая ряби и не взба-ламучивая воду, вы заводите руки под берег. Держите их неподвижно, будто это рыба. — Он медленно подвигал руки к берегу, растопырив пальцы. — Одна есть, — тихо проговорил он. — Не шевелитесь.

Я послушно замерла.

— Вы гладите ее живот, — снова тихо заговорил он. — Вы нежно-нежно проводите пальцем по ее животу. Форель очень любит это, она сразу будто засыпает. Потом, когда вы чувствуете, что рыба словно стала тяжелее в вашей руке, вы неожиданно быстро хватаете ее за жабры. И вытаскиваете из воды.

С этими словами Ральф отпрянул назад, и между нами на земле забилась большая серебристая рыбина. Я инстинктивно вздрогнула, и он засмеялся, глядя на мое перепуганное лицо. Подняв с земли камень, он сильно стукнул форель по голове, та еще раз дернулась и замерла.

— По-моему, она еще жива, — с трудом проговорила я.

— Нет, можете быть уверены. В следующий раз проделайте то же самое сами. Мне нужно было и сейчас уступить вам, но так как с тех пор, как я браконьерствовал в последний раз, прошло много лет, я не смог противиться искушению.

Я улыбнулась и кивнула, но не совсем поняла его.

— Попробуйте теперь вы, — предложил он. — Или вам пора домой?

— Я должна быть дома к обеду в три часа, — ответила я.