Читаем без скачивания Самопознание шута - Юрий Калмыков

– Рим – подходящий город для такого сна! – покивал головой Антонио.

– Причём они все были очень довольны тем, что увековечивают себя, им не жалко было ради этого терять оставшуюся часть жизни. Некоторые были совсем ещё молодыми, ничего в жизни сделать ещё не успели, но уже были очень честолюбивыми.

– А мне кажется, что ваш сон навеян выступлением живых статуй, – сказал Константин. – Вчера, у фонтана!

– Может быть, – согласилась Людмила Петровна. – Можем ещё раз их посмотреть!

– Мы пойти туда к часа дня! – предложила Людвика, и все согласились.

Вчера напротив фонтана Треви они заметили человека, нарядившегося в статую, с загримированным белым лицом. Он стоял неподвижно, и было вначале непонятно, живой ли это человек или какая-нибудь восковая скульптура. Но «скульптура» внезапно начала двигаться, к радостному восторгу пугливых туристов. Стало понятно – человек!

Подошел скрипач и заиграл. Тут же появилась девочка-балерина с таким же загримированным лицом. Юная шкодница своим шаловливым танцем старалась «оживить статую». Она убивала публику наповал своими ужимками и дразнилками. Казалось, для статуи это большое испытание – не рассмеяться! Все гадали: рассмеётся или не рассмеётся?

Девочка привела туристическую публику в полный восторг. Вдоволь натанцевавшись и накривлявшись, сделала очередное па и, встав в капризно-разочарованную позу, «замерла навек». Статуя мужчины ожила, раскланялась, легко взяла в охапку девочку, превратившуюся в статую, и привела в действие свою шляпу для сбора монет и купюр. То же сделал со своей шляпой и скрипач. После чего они втроём раскланялись и ушли под звуки скрипки и аплодисменты.

– Сколько здесь народу! Уже так близко не подойти, как вчера, – сказала Людмила Петровна.

– А не будет сегодня выступления! – откликнулась женщина, проходившая мимо и неожиданно оказавшаяся соотечественницей.

– Почему не будет?

– Они уже куда-то уехали, вчера было последнее выступление.

– Как жалко! Хотелось ещё раз посмотреть на эту игривую итальянскую девчонку!

– А девочка, кстати, русская, её Ксенией зовут.

– А как же она здесь оказалась?

– А я не знаю, я такая же туристка, как и вы! Я спросила – мне ответили!

В Ватикане на площади Святого Петра к Константину подошли две обаятельные девушки в колоритных итальянских народных платьях, они собирали подписи туристов на длинных разноцветных свитках. Девушки что-то говорили по-итальянски, ясно было, что они просят Константина расписаться в свитке.

Приятно оставить свою подпись на такой величественной площади! И почему бы не сделать девушкам приятное?! Константин с удовольствием расписался. Над ним потом смеялись. Не потому, что он подписался неизвестно под чем, а потому, что стало известно, под чем он расписался.

Это была акция в поддержку священника, отца Петро. Католический священник из Рима был вызван в окружной американский суд города Лос-Анджелеса, где судья Моргенштерн готовился предъявить ему обвинение в мошенничестве. Исковое заявление в окружной суд поступило от гражданина Соединённых Штатов Фердинанда Монтана, отбывающего в местной тюрьме сорокалетнее заключение за мошенничество и различные валютные махинации.

Не далее как в прошлом году Фердинанд Монтана побывал в Ватикане, где в соборе Святого Петра отец Петро отпустил ему все грехи, имеющиеся на данный момент. Сразу по возвращении в Соединённые Штаты Фердинанд Монтана был арестован и несколько месяцев спустя приговорен судьёй Моргенштерном к сорокалетнему тюремному заключению.

– Разве Бог позволил бы, чтобы безгрешного человека засадили в тюрьму на сорок лет?! – возмущался Фердинанд Монтана.

Фердинанд Монтана перед исповедью щедрой рукой пожертвовал церкви через отца Петро значительную сумму денег. Отец Петро не отрицал сам факт пожертвования, но в сумме пожертвования они не сходились. Либо кто-то из них завышал сумму, либо кто-то её занижал, что должно было выяснить следствие.

История получила большой резонанс в обществе. Католическому священнику предстояло доказать в американском суде существование «Господа Бога», а также свои личные полномочия от «Бога» по отпущению грехов, в противном случае ему грозило обвинение в мошенничестве.

Судья Моргенштерн, несмотря на свою молодость, зарекомендовал себя как самый непредвзятый судья штата Флорида, и то, что он воспитывался в католической семье, ровным счётом ничего для него не значило.

– Отец Петро такой же, как и я! – говорил Фердинанд Монтана. – Я не держу на него зла и не поднимаю шум с целью пересмотра своего дела, но справедливости ради мне хотелось бы, чтобы отец Петро сидел в соседней камере. И каждое утро, встречаясь с ним за завтраком, я бы говорил: «Доброе утро, дорогой коллега! Как вам сегодня спалось?» Ни о чём большем я и не мечтаю!

Священник считал своим долгом разъяснить американскому суду и прихожанам, что между совершением грехов перед Богом и нарушением законов какого-либо государства прямой взаимосвязи нет, и сожалел о том, что судьи и прихожане в этом ещё плохо разбираются.

Они обошли Колизей и смотрели снизу вверх на величественное здание и огромную очередь туристов, желающих попасть внутрь.

– Что должен был чувствовать человек того времени, стоя здесь перед такой грандиозностью и великолепием! – Людмила Петровна в последний момент успела удержать шляпку. – Вы представляете, чем был Колизей для людей того времени!

– Человек, наверно, чувствовал, что только так может быть устроен мир, – ответил Константин. – Колизей, рабы, бои гладиаторов – это не изменится никогда, и всё это будет существовать вечно!

– Да! – сказала Людмила Петровна. – Как и сейчас, мировоззрение человечества – такой же Колизей! Все думают, что так будет вечно: жизнь и смерть. И это не изменится никогда.

– Вы думаете, «Колизей» будет разрушен? – спросил Антонио.

– Непременно! – ответила Людмила Петровна.

Прощай, космос

Ааира там у них считают несерьёзным и немного легкомысленным. Даже «летающая тарелка» его не всегда слушается! Только из-за его причудливого желания разговаривать с «диким» философом был установлен «путь» к нашей планете. Если бы наша планета вошла в Ассоциацию, то этот путь остался бы, но не войдёт.

Ввиду того, что между нашей галактикой и Ассоциацией такая бездна пространств, вероятности повторного контакта, пока существуем мы и они, практически нет. Об Ассоциации можно теперь забыть, как будто ничего и не было.

Нас окружает дикий космос, и мы сами должны будем налаживать отношения с нашими дикими соседями. Уж как получится!

Мне нужно было что-то решать – подходил к концу срок моей жизни. Дата моей смерти высвечивалась на циферблате, и никакой ошибки быть не могло. Капитан перед каждым полётом, как положено, рекомендовал принять таблетку. Её мне хватило бы лет на сто пятьдесят, и это меня ни к чему не обязывало, с точки зрения Капитана.

О моём контакте никто не знал. Если бы я решил, что нужно вступать в Ассоциацию, предложение Ассоциации было бы объявлено всем, тогда я спокойно проглотил бы свою таблетку, и чем-то таким, подобным, могли бы воспользоваться все жители Земли. Дефицита нет. Пожалуйста, всем хватит!

А если нет? А если нет, не мог же я воспользоваться какими-то благами от Ассоциации, лишив такой возможности всех соотечественников. Приятно называть соотечественниками всех жителей Земли. Так вот, это было бы нечестно по отношению ко всем соотечественникам.

Я должен был принять решение. Когда приближается экзамен или смерть – легче собраться! Наступила ясность.

– Ааир, ваша цивилизация должна погибнуть или измениться!

– Почему ты так подумал?

– Разум не обладает самостоятельной жизненной силой. Я видел, насколько слаб ваш дух, хотя бы по «гладиаторскому сражению». В каждом из вас доминирует разум, а вовсе не дух – слуга превратился в господина! Разум не может диктовать духу. Дух этого не потерпит! Он не может существовать в порошке и пилюлях, куда ваш разум пытается его загнать.

– Может быть, Георгий, у тебя сложилось такое впечатление по контрасту? Я тебя понимаю: то, что ты называешь духом, мы называем интересом. Мы всегда стремились к балансу – если интерес будет проявляться не в рамках разумного, то мы можем вернуться к дикости. Мы давно поддерживаем такое равновесие. Может быть, твоё впечатление от большого контраста с твоей прежней жизнью?

– К сожалению, нет! Вы перестали понимать притчу! Все ваши правители хранили её в секрете с древних времён, они считали её опасной для того пути, по которому пошла ваша цивилизация. И только нынешние правители не поняли, почему эту притчу держали в секрете.

– Ты понимаешь эту притчу?

– Она даёт свободу!

– Но сравни, какую свободу ты имел у себя на Земле, с той свободой, которую у нас имеет каждый! По моим представлениям – ты жил в клетке!