Читаем без скачивания Возвращение в Арден - Питер Страуб

– Конечно. Он пробрался к тебе, стащил ее и вернулся сюда. Больше ему негде было ее взять.

– Постой, – сказал я. – Он былу меня этой ночью. Он пытался сбежать, пока эта банда не добралась до него. Он не виноват.

– Хватит, Майлс. Ты уже заявил, что у тебя его не было. Слишком поздно лгать.

– Сейчас я не лгу.

– Раньше лгал, а теперь нет, – он явно не верил как тому, что я говорил раньше, так и тому, что говорю сейчас.

– Он ушел от меня около трех. Должно быть, кто-то следил за ним все это время. Кто-то убил его. Он этого и боялся. Я слышал машину.

Белый Медведь отступил на несколько шагов. Я видел, что он пытается держать себя под контролем.

– Мне кажется, Майлс, – сказал он, опять поворачиваясь ко мне, – что коронер может взглянуть на это дело с одной из двух сторон. Ты слушаешь? В зависимости от того, насколько ему дорога репутация Пола Канта, он может посмотреть на это, как на самоубийство или как на смерть от несчастного случая. Одна эта канистра послужит достаточным доказательством.

– Только эти два вердикта?

– Ага.

– А если я ему подскажу?

– Тебе нечего лезть в это дело, Майлс. Заканчивай свои исследования и уезжай.

– А кто здесь коронер?

Белый Медведь поглядел на меня торжествующе:

– Я, кто же еще?

Я уставился на него.

– Зачем в таком маленьком городке платить зарплату двоим?

Я молча повернулся к огню. Он стал намного ниже после того, как крыша и дверной косяк рухнули в пылающее сердце огня. Одежда у меня прилипла к телу. Кожа на лице и руках покраснела.

– Он был у меня, – сказал я, подходя к нему. Я не мог больше сдерживаться. – Он был у меня, а ты изнасиловал мою кузину. Ты и Дуэйн. Вы убили ее. Может быть, случайно. Ты хочешь зарыть в землю те две смерти, но с этой у тебя не получится.

Его гнев был страшнее, чем у Дуэйна – он был более спокойным.

– Дейв, – окликнул он.

– Ты не можешь повесить их на невинного человека только потому, что он мертв, – продолжал я. – Я знаю, кто это сделал.

– Дейв, – Локкен подошел ко мне. Я слышал скрип его ботинок по гравию.

– Это тот парень, Зак. Есть еще одна возможность, но слишком безумная... так что это Зак, – Локкен удивленно прошептал что-то за моей спиной. – У него в машине эти бутылки из-под коки и дверная ручка...

– Ты знаешь, кто такой Захария, Майлс? – спросил Белый Медведь тихим, ровным голосом.

– И пожары он любит, так ведь? Дуэйн сказал, что он их так любит, что не будет ждать, пока их зажжет кто-то другой.

Дейв Локкен схватил меня за руки.

– Держи его, Дейв, – сказал Белый Медведь. – Держи крепче, – он подошел ближе, и Локкен сжал меня так, что я не мог шевелиться. – Ты знаешь, кто такой Захария?

– Теперь знаю, – выдавил я.

– Он мой сын. А теперь я поучу тебя, чтобы ты держал язык за зубами.

За секунду до того, как он меня ударил, я увидел его лицо, искаженное гневом, и подумал, сказал бы мне Дуэйн то, что сказал, если бы не поранил руку. Потом я уже не думал ни о чем. Осталась только боль. Локкен отпустил меня, и я рухнул на гравий. Откуда-то издалека я услышал слова: “Локкен, проваливай отсюда поскорее”, – и открыл глаза. Передо мной стояли его ботинки; один из них поднялся и опустился прямо мне на лицо. Голос Белого Медведя гремел, как гром:

– Было бы лучше, если бы ты никогда не приезжал сюда, Майлс, – я услышал его тяжелое дыхание: смесь очень “Дикой Индейки” с запахом пороха. – Майлс, черт тебя побери, если ты скажешь еще хоть одно слово об этих проклятых бутылкахили о дверных ручках, яразорву тебя пополам, —дыхание его стало прерывистым, живот выпятился над пряжкой ремня. – И запомни: твоя кузина умерла двадцать лет назад. Кто бы ни был там в тот момент, он спас тебя, вытащив на камни. Но в другой раз он может не повторить этого. Он может просто бросить тебя назад в воду, – он выпрямился и пошел прочь. Я услышал, как шины царапают гравий, и закрыл глаза.

Когда я открыл их и потрогал лицо, оно было липким от крови. Вокруг никого не было. От Волшебного Замка Дуэйна осталась только дымящаяся груда обгорелых бревен. Тело Пола исчезло вместе с одеялами. Я лежал совершенно один на белом гравии, рядом с угасающим огнем.

Десять

Началась финальная сцена.

Вернувшись домой, я отмыл лицо от крови, залез в постель и оставался там тридцать шесть часов. Друзей у меня не было – Пол погиб, Дуэйн ненавидел меня, насчет отношения ко мне Белого Медведя тоже не оставалось иллюзий. Осталось надеяться только на Ринн, которой было за девяносто. Но если Белый Медведь и весь Арден очистили меня от подозрений, от кого мне нужна защита? От Зака? Но ему явно нечего было меня бояться. Я лежал под одеялами, потел и дрожал от страха.

Я помнил, что я сказал Белому Медведю, когда он обвинил Пола Канта: что есть еще одна возможность, но слишком безумная. Этим, возможно, и был вызван мой страх... но ничего не произошло, и страх постепенно рассеялся. В конце концов я смог заснуть.

Проснулся я от запаха холодной воды, заполнившего комнату.

– Алисон, – сказал я.

Свершилось. Рука коснулась моего плеча. Я перекатился в постели и ощутил под руками девичье тело. Оно было холодным, куда холоднее моего. Я находился в полусонном состоянии, когда реальность представляется зыбкой. Я думал только о ней, о том, что она вернулась. Мои руки ощупали ее лицо, выступающие скулы, гладкие волосы. Я почувствовал под ладонью ее улыбку, и не было никакого сомнения, что это улыбка Алисон Грининг. Чувство блаженства охватило меня. Я касался ее гладких ног, обнимал тонкую талию, клал голову в ямку между ключиц. Никогда еще я не ощущал такой радости.

Хотя нет: в первые годы брака я так же просыпался, полусонный, обнимая Джоан, и думал: “Алисон”, —и занимался с ней любовью, видя в ней черты давно умершей девочки. В те ночи я испытывал то же блаженство, тот же экстаз; но сейчас эти ощущения были необычайно яркими. Я сдавил ее в объятиях и вошел в нее, чувствуя под собой ее тонкое тело, напряженное, как струна. С меня свалилось все, все злоключения предыдущей недели. Если бы мы были на поле боя, я не заметил бы ни пуль, ни разрывов снарядов.

По мере того, как ее тело теплело, начались странности. Не то, чтобы ее тело изменилось, но что-то происходило с отдельными его частями: одну секунду это было то самое тело, которое я видел белеющим в воде, а в другую оно делалось полнее, больше. Нога, прижатая к моему боку, вдруг наливалась весом и начинала давить сильнее. Груди под моим весом были маленькими, потом большими; талия, которую я обнимал, была тонкой, потом раздавалась в объеме.

Один раз, на долю секунды, мои руки как будто коснулись чего-то странного, непохожего на плоть.