Читаем без скачивания Глава Клана (СИ) - Куликов Даниил

— Костя, ты просто потрясающий! — сказала она.

Я молча посадил её к себе на колени и обнял.

— Давно хотел тебе подарить, ну просто… просто не получалось.

— А когда ты купил их? — живо заинтересовалась Аня.

— Это неважно.

— Нет ты скажи

— Я купил их буквально за один день, когда мы расстались. Точнее не купил, а ювелир закончил выполнять мой заказ.

Аня основан помрачнела

— Аня? — тихо спросил я. — Так ты пойдёшь за меня или нет?

— Конечно пойду! — воскликнула девушка снова целую меня.

Я выдохнул с облегчением. Это было даже страшнее, чем сражение с самыми страшными врагами, ибыло страшнее, чем болезнь в клинике Арзет. Пожалуй это было моё самое серьезное испытание. Я несколько мандражировал, когда подготавливал этот сюрприз. Но слава Богу всё обошлось.

— Ну что, тогда давай будем решать, когда будем праздновать нашу свадьбу? — спросил я.

Анна просто посмотрела на меня влюблённым взглядом и прервала слова поцелуем.

Глава 26. Секрет Кости

Берг-Дичевский старший прогуливался по дорожкам в парке своего особняка. Требовалось очень хорошо обдумать всё что случилось за последнее время. Эти ситуации с его детьми изрядно подкосили его моральное и физическое здоровье. Что не говори всё-таки стресс пагубно влиял на него в любом возрасте.

Физически он мог справиться с любым противником, поставив себе задачу мог своротить горы, но неудачи и проблемы в семье, и такое прочее буквально выбивали из-под него почву и вызывали жуткую мигрень.

Сначала неудача со с младшим сыном на которого он возлагал такие надежды. Потом ссора со старшей дочерью и замкнутость со всеми остальными детьми. Потом холодное отношение старшей дочери и безразличие сына. Потом снова чудесное возвращение сына ко всему тому, что он желал видеть в нём, и полная капитуляция старшей дочери. Да, ещё стоит уточнить, что перед этим она чуть не довела его до ручки, когда при свидетелях отказалась от всего того, о чём они говорили раньше.

Всё это могло бы стоить Петру Игнатьевичу нескольких инсультов, или возможно нескольких инфарктов, но он тщательно скрывал, и что слава Богу обошлось. Не в его возрасте переживать такие болезни. И вот сейчас более-менее всё успокоилось. Средняя дочка к вообще не доставляет никаких проблем, старшая похоже успокоилась и нашла своё счастье, переставь просто мучить себя и других, а сын вообще показал такие вещи которых он от него раньше просто не ожидал.

Можно сказать откровенно — идиллия. Самое время чтобы наконец-то снова жениться во второй раз, на одной из вдовствующий аристократки. Его даже нисколько не смущало то, что она имеет уже взрослых детей.

Её дочка в принципе было довольно проницательная и сообразительная девочка, по крайней мере понимала, что следует говорить, а что нет, а вот её сын умом не блистал.

Ну да ладно, ради женитьбы и небольшого семейного счастья на приближающуюся старость лет можно и потерпеть немного. Особенной если учесть то что, дама сердца помогала ему переживать всевозможные неврозы и прочие проблемы. Берг-Дичевский старший пересёк аккуратный газон и направился в свой кабинет. Его ждала довольно продолжительная беседа.

Войдя в свой кабинет он уселся в свое кресло подумал потянувшись к минибару, затем передумал, и просто откинулся в кресле. Разговор судя по всему предстоял довольно серьёзный, поэтому требовалось свежая голова. Она не будет беспокоить его по всяким разным пустякам. Интересно, что же такого случилось? Насколько он знал сам, она очень сильно мандражировала боясь того, что он откажется жениться на ней в самый последний момент.

Он не собирался нарушать своего слова, но как объяснить это женщине? Да ещё женщине с двумя детьми. В прошлый раз её особенно напугали выходки её собственного сына.

Он тогда не стал ничего говорить глупому мальчишке за его выходки, похожа воспитательную беседу с ним всё-таки правила его мать, или может быть сестра. Из них двоих она всё-таки была более смышленым ребенком.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Да уж ребёнком… Берг-Дичевский скупо усмехнулся. Учитывая что им обоим было несколько Больше чем двадцать лет было довольно глупо и может быть неправильно называть их детьми, однако он ничего поделать не мог — в его годы он мог любого младше себя назвать мальчиком.

В дверь нерешительно постучали, после чего она открылась.

— Заходи, — сказал он.

Его собеседница аккуратно прошла внутрь, после чего также аккуратно села на кресло напротив него и сцепил пальцы в замок.

— Скажи, о чём ты хотела сегодня поговорить? — спросил Петр Игнатьевич. — Это что-то касается твоего сына?

— Петя, нет, — ответила женщина, опершись локтями на столешницу. — Я бы хотела поговорить с тобой о другом человеке.

— О каком же? — как спросил Петр Игнатьевич.

Его Собеседница назвала искомого человека.

— Господи зачем об этом говорить? — скривился от усталости Пётр Игнатьевич… — С ним уже давно вопрос решен. Конечно он оказался более честным малым чем я думал раньше, и поэтому полагаю сейчас относится ко мне несколько отрицательно, но похоже это моя судьба — все мои дети относятся ко мне так. Или отрицательно, или с очень сильным недоверием. Я виновата в этом сам. Сейчас ума нет, а раньше и совсем не было — не тормозить не умел, не идти на компромисс. Вот теперь перессорился со всеми, и расплачиваюсь сейчас. Пожалуй только более-менее или лояльна ко мне относятся Саша. А то что парень,? я так полагаю, что он имеет вполне веские причины на то, чтобы не любить меня. Ты ведь знаешь какой я иногда бываю. Но сейчас ему до меня дела нет. Есть занятия более важные более интересные.

— Петя, вот тут-то ты ошибаешься, — ответила его собеседница. — Очень и очень сильно ошибаешься, потому что этот человек твой самый близкий родственник.

— Ещё не стал, — ответил Петр.

— Ты немного не о том подумал Петя, — ответила его собеседница. — В том плане он конечно тоже можно сказать твой родственник, но сегодня я хотела тебе сказать о том, что это мой племянник. Родной.

— Как? — Петра Игнатьевича буквально выпучились глаза.

— Господи, почему же ты всё время молчала?! Ещё одна ссора с родственниками. Да за что же мне это?! Мало мне отношения моих детей, так теперь я ещё узнаю, что буквально поссорился с собственным… собственным… да, сложный вопрос. Кем он теперь мне приходится?

Повисло неловкое молчание. Каждый из них сейчас думал о своём. Но мысли обоих были схожи, потому что были о семье, родственниках, семейных отношениях.

Надо сказать, что Петр Игнатьевич, снова начал чувствовать приближающуюся мигрень. Даже самые суровые политические дебаты в сенате не так пугали и вымотали его, как подобные новости. А учитывая теперь, то, чем это могло грозить он…. В общем он почувствовал очень сильную приближающуюся а мигрень, и стал задумываться о том, чтобы бросить наконец свою работу занявшись чем-нибудь простеньким и уехать к морю. Хотя если смотреть на вещи трезво, то бросить службу которой обязан нести любою из дворян ему не собственный император. Поэтому Если уж и решать вопросы настолько кардинально, то придётся искать какую-нибудь должность писаря или ещё кого-нибудь подобного.

— Так, понимаю, что если ты не сказала этого раньше, то значит на это были очень веские причины. Подожди, сейчас я подышу из немного приду в себя, расслаблюсь, и давай начнём заново — Расскажи, как вы находитесь в родстве, и почему я узнаю об этом только сейчас.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Хорошо, Петя. Ты помнишь, что моя девичья фамилия несколько другая чем сейчас?

Петр Игнатьевич кивнул, хотя несколько поморщился — он решил, что это такой тонкий намек на то, что раньше она была замужем, со скрытым подтекстом о том, что он не хочет брать её замуж

— Помню, — сказал он. — Ярыгина.

— Так вот, у меня была сестра. Или правильнее сказать есть и сейчас. Мы с сестрой были единственными детьми у нашего отца и у нашей матери. Наследников по мужской линии просто не было. Так вот. Я довольно рано вышла замуж сменила фамилию и родила двоих детей, после чего прошло не так много времени, я стала вдовой. Но это речь сейчас не обо мне. Моя сестра… как бы это сказать… даже не знаю, как говорить такие вещи, но она разрешила мне рассказать об этом.