Читаем без скачивания Жемчужина гарема - Конни Мейсон

Она уже устала от ожидания, когда Абдулла наконец потребовал ее к себе. За ней пришла не Ленора, а Махмуд, который скалил в безобразной ухмылке свой безъязыкий рот. Он сделал знак рукой, и Криста последовала за ним. Ее сердце билось так сильно, что каждый удар гулко отдавался в ушах. Она покорно шла по бесконечным коридорам, последний из которых привел в огромный зал, который, по всей видимости, служил спальней, убранной с истинно восточным великолепием. Криста никогда прежде не видала и даже не могла вообразить такой роскошной и вычурной мебели, такого обилия золота, драгоценного пурпурного бархата, ковров, каждый из которых мог считаться истинным произведением искусства. Она обернулась и увидела, что Махмуд таинственным образом исчез и за ее спиной находится лишь плотно прикрытая тяжелая дверь. Криста приоткрыла ее, но за ней оказался внушительного вида евнух, который стоял на страже, подобно каменному изваянию, широко расставив ноги и скрестив на необъятной ширины груди мясистые руки. Он молча втолкнул ее обратно в зал и с грохотом закрыл за ней дверь.

— Спасения нет, — раздался насмешливый голос. — С каким нетерпением я ждал встречи с той, что пленила моего брата.

При звуке этого голоса Криста вздрогнула, обвела растерянным взглядом полутемный зал.

Абдулла шел к ней через огромную комнату странной, ковыляющей походкой, которая, как показалось Кристе, совсем не соответствовала общему облику этого человека. Первым ее впечатлением было, что этот молодой человек приятной наружности никак не может быть тем самым чудовищем, какого рисовало ей воображение на основании всего, что она о нем знала. И уж, конечно, он не мог быть хладнокровным убийцей. Абдулла был на год или два старше Ахмеда, примерно одного с ним роста, только не таким широкоплечим и мускулистым. Светлая кожа, темные волосы и правильные черты лица говорили о его чисто берберском происхождении. Но во взгляде его непроницаемо-черных глаз читалось нечто, обличавшее его истинную натуру. Эти холодные, лишенные всякого выражения глаза бесстрастно рассматривали ее, как рассматривали бы неодушевленный предмет. А его губы — слишком тонкие и бесцветные — делали это лицо, которое на первый взгляд могло бы показаться необычайно красивым, почти отталкивающим.

— Почему ты молчишь? Ты меня боишься? — продолжал Абдулла нарочито ласковым тоном. — Я знаю, что ты бегло говоришь по-арабски, но если предпочитаешь французский, то я хорошо им владею.

— Сойдет и арабский, — неприязненно проговорила Криста.

— Придется заняться твоими манерами, — холодно улыбнулся Абдулла. — Итак, отныне ты будешь звать меня господин. — Он не стал приближаться к ней и остался стоять поодаль.

Криста ничего не ответила, решив, что лучше молчать, чем обнаружить свои истинные чувства и вызвать его гнев.

— Повернись кругом, — приказал Абдулла. — Медленно. Я хочу понять, из-за чего мой брат был готов рисковать жизнью.

Криста быстро повернулась на месте, упрямо вскинула голову. Черные глаза Абдуллы загорелись.

— Подойди, — сказал он, указывая прямо перед собой. Криста неохотно сделала несколько шагов и оказалась совсем рядом с самозваным беем.

Он коснулся ее волос, пропустил меж пальцев серебристые пряди, потом небрежно потрепал ее по щеке. Криста отшатнулась и увидела, как в его глазах вспыхнула ярость. Абдулла крепко взял ее за подбородок и заставил поднять голову.

— Не нравится мое прикосновение? Было приятнее, когда тебя трогал мой брат?

— Да! — воскликнула Криста, потеряв самообладание. — Ты отвратителен. Что ты сделал с Ахмедом?

— О, у английской розы острые шипы, — усмехнулся Абдулла, довольный тем, что ему удалось вывести ее из себя. Криста вспомнила, что несколько месяцев назад Ахмед произнес те же самые слова, и у нее больно сжалось сердце.

— Твой шейх пустыни еще жив, — продолжал Абдулла. — А как долго он останется в живых, зависит от тебя.

— Ты… ты мучаешь его?

— Я сказал: он жив, — загадочно ответил Абдулла. — Ты сильно его любишь?

— Больше жизни.

— А мой досточтимый брат испытывает к тебе те же чувства?

— У меня есть причины думать, что да.

— Прекрасно! — рассмеялся Абдулла. — Я много думал над тем, как заставить его страдать как можно сильнее, и теперь я знаю, что ты мне в этом поможешь. Хотя у моего отца первенцем был я, его заставили предпочесть Ахмеда. Мать Ахмеда была простой наложницей, девкой, а моя — берберской принцессой, и все же отец назначил наследником ее отродье, а не меня. Теперь очередь Ахмеда страдать, как страдал я.

— И ты способен убить собственного брата?

— Разве я сказал, что убью его? То, что я задумал, для Ахмеда страшнее, чем смерть. Намного страшнее.

Продолжая говорить, Абдулла медленно кружил вокруг Кристы, и она снова заметила, что он сильно хромает. Озадаченная, она внимательнее посмотрела на его ноги, и у нее невольно вырвался возглас удивления.

— Ну вот, теперь ты сама видишь, — угрюмо усмехнулся Абдулла. — Разве брат не говорил тебе, что я калека?

— Я… я… прости меня, — с запинкой пробормотала Криста.

— Не извиняйся, — резко ответил Абдулла. — Я не нуждаюсь в жалости. Ни твоей, ни моего брата. Когда мать рожала меня, произошел несчастный случай, и вот из-за этого недостатка меня сочли не достойным стать наследником. Мое увечье стало проклятием моей жизни. Отец решил, что я недостаточно хорош, чтобы занять место правителя Константины.

То, что сказал Абдулла, было только полуправдой. Выбирая наследника, Селим думал не о физических качествах, а о характере будущего правителя. Конечно, то обстоятельство, что Ахмед был сыном его возлюбленной, сыграло свою роль, но, по правде говоря, Абдулла не оправдывал надежд отца. Еще ребенком он проявлял утонченную жестокость, которая выходила за рамки обычных мальчишеских проказ. Но Абдулла считал, что к нему несправедливы. Ему казалось, что его презирают из-за хромоты, и он долгие годы вынашивал планы, мечтая отобрать власть у младшего брата и унизить его.

Криста стояла с опущенной головой и отчаянно старалась взять себя в руки, чтобы не вызвать гнева человека, которого она теперь считала душевнобольным. «Успокойся, — твердила она себе, — не показывай своего страха. Ты должна жить. Жить в ожидании того дня, когда сумеешь избавиться от этого безумца».

— Мне сказали, что тебя зовут Криста Хортон. Ты была невинна, когда мой брат в первый раз овладел тобой?

Криста была настолько поражена этим бесцеремонным вопросом, что только беззвучно шевелила губами.

— Отвечай.

Наконец она кивнула:

— Да.

— Ты забыла что-то сказать.