Читаем без скачивания Цена успеха - Джастин Валенти

Когда Филипп впервые рассказал родителям об Алексе, те усомнились, будет ли он счастлив с женщиной, столь увлеченной работой и карьерой. Тогда ему и в голову не приходило, что дело может принять такой оборот. Филипп вздохнул и решил не показываться родственникам в столь мрачном настроении.

Сейчас он вовсе не чувствовал себя знаменитостью. Зрители привыкли видеть его уверенным в себе, знающим, изысканным, всегда прекрасно владеющим собой. Короче, мужчиной, которому можно только позавидовать. Филипп покачал головой. Кто бы мог подумать, что он менее властен над своей личной жизнью, чем любой обычный мужчина, женатый на обычной женщине, ничего не имеющей против детей.

В кабинет заглянула Кэй:

— Может, принести кофе? Судя по вашему виду, вам не мешает подкрепиться.

— Спасибо, Кэй, не откажусь.

Секретарша принесла кофе и чуть наклонилась, ставя чашку на стол. Филипп вдохнул свежий аромат ее духов и еще острее ощутил свое одиночество, хотя Кэй приветливо улыбалась. Обычно он предпочитал, чтобы посторонние шумы не мешали сосредоточиться, но в это утро тишина угнетала его.

Филипп снова попытался читать, но по-прежнему ничего не понимал. Зазвонил внутренний телефон. Сердце замерло. «Неужели Алекса?» Секретарша доложила:

— С вами хочет поговорить Гейл Даулинг.

Он разочарованно вздохнул.

— Привет, Филипп. Хорошо, что я тебя застала. Вероятно, вы с женой вечером заняты, но на всякий случай я все-таки решила позвонить. Сегодня состоится открытие новой выставки в галерее «Сонабенд». Скульптор — молодая женщина из Техаса. Мне хочется, чтобы на открытие пришли и настоящие ценители искусства…

Услышать этот голос с его плавными южными интонациями, придававшими любому слову оттенок интимности, было для Филиппа потрясением. Гейл казалась такой счастливой, такой оживленной, что ее энтузиазм вдохнул немного жизни и в него. «Мне все равно нечего делать вечером, и я люблю скульптуру, — подумал Филипп, — почему бы не пойти?»

— Алекса занята, но я, пожалуй, выберусь. Говоришь, открытие в шесть?

Внутренний голос подсказывал, что не надо принимать приглашение, но Филипп записал под диктовку адрес и пообещал прийти. Повесив трубку, он почувствовал себя чуточку лучше. Действительно, с какой стати возвращаться в отель и весь вечер предаваться мрачным размышлениям?

Так случилось, что в последний момент Филиппа задержало начальство, он ушел с работы позже и приехал в галерею, когда презентация была уже в разгаре.

Гейл стояла в окружении гостей, среди которых была высокая молодая женщина — сама Келли Маккалоу, виновница торжества. Он не стал прерывать разговор, взял себе выпить — в чем отчаянно нуждался — и стал рассматривать скульптуры.

Маккалоу комбинировала в одной работе разные материалы: бронзу с гипсом, дерево с металлом. Филиппа удивило, что, хотя в целом ее бюсты и фигуры в полный рост выглядели вполне традиционно, непременным атрибутом каждой скульптуры были анатомические подробности, например, обнаженные ребра, сердце, почки, участки мозга. Он не мог сказать точно, нравится ему или нет, но признал, что в оригинальности автору не откажешь.

Почувствовав прикосновение чьей-то руки, Филипп вздрогнул. Он обернулся и увидел радостно улыбающуюся Гейл.

— Как это похоже на тебя: быть одним из немногих, кто пришел на выставку ради самого искусства!

Гейл познакомила его с автором. Келли Маккалоу оказалась разговорчивой и очень четко выражала свои мысли по поводу скульптуры. Филипп не удивился, когда узнал, что в свое время она училась на медицинском факультете.

Его представляли еще кому-то, он еще несколько раз менял пустой бокал на полный, пока в конце концов не сообразил, что находится в дальнем углу экспозиции наедине с Гейл.

— Как видишь, корни ее стиля — в кубизме и сюрреализме, — говорила она. — Она буквально пытается проникнуть в глубь вещей.

Он осушил очередной бокал, пытаясь забыть о своих проблемах. Бледно-розовый льняной костюм очень шел Гейл. От мысли, что эта деловая красивая женщина взяла на себя труд пригласить его на выставку, уделяет ему внимание, интересуется его мнением, у Филиппа немного полегчало на душе. Гейл показала ему среди гостей критиков, художников и скульпторов. Некоторые узнавали Филиппа и тепло отзывались о его программе.

К восьми часам гости начали расходиться, и он сказал себе: «Ладно, Джером, поставь бокал, поблагодари и убирайся восвояси, пока не натворил чего-нибудь, о чем потом пожалеешь».

— Фил, мы с Келли и еще кое-кто собираемся в испанский бар, где готовят отличные пирожки. Если у тебя нет других планов, можешь к нам присоединиться. — Гейл посмотрела ему в глаза, и Филипп тут же согласился.

В баре он снова пил, время от времени вспоминая, что нужно закусывать, прихватывал то холодную креветку в чесночном соусе, то пирожок. В этой веселой компании он смог наконец забыть о своем фиаско и потерял счет времени.

Позже Филипп оказался в одном такси с Гейл. Из-за выпитого все вокруг было словно в тумане. Но как только такси остановилось у ее дома, на него снова навалилась тоска. Возвращаться в дешевый отель — перспектива не из приятных.

Гейл легко коснулась губами его губ.

— Спасибо, что пришел. Рада была тебя видеть. — Прежде чем Филипп успел ответить, она открыла дверь, но потом замешкалась. — Еще не так поздно, может, поднимешься выпить кофе? Кстати, ты еще не видел мою коллекцию живописи.

«Не делай этого! — кричал внутренний голос, но Филипп приказал ему заткнуться. — Собственно, почему бы и нет?» Поцелуй Гейл все еще горел на его губах.

Проводив гостя в гостиную, Гейл вышла проведать дочь. Квартира сильно смахивала на галерею. Повсюду висели картины и рисунки, отчего мебель казалась лишней.

— Венди спит, — сообщила Гейл. — Ну, что тебе принести?

Видя, что он колеблется и смотрит на часы, Гейл предложила:

— Почему бы тебе не позвонить Алексе? Предложи заехать ко мне выпить.

И, не успев как следует подумать, Филипп признался, что они с Алексой на время разъехались, и даже объяснил причину.

— Я уже несколько лет пытаюсь считаться с ее чувствами, — говорил Филипп, — но не могу же ждать до бесконечности. По-моему, остаться бездетным — это ужасно.

Гейл налила вина, поставила бокал на поднос и теперь медленно несла ему. Ее розовая юбка колыхалась при ходьбе.

— Мне грустно это слышать. Выпьешь?

Филипп кивнул, уже жалея, что раскрыл рот. Не следовало так много пить. Он сидел на диване, Гейл устроилась в кресле. Некоторое время она молчала, потом тихо проговорила: