Читаем без скачивания Заря славянства. V — первая половина VI века - Сергей Алексеев

300

См.: Этнография восточных славян. С. 408. Особые формы свадебных даров представляли собой выкуп сватов за вход в дом невесты (Народы I. С. 342, 420, 446) и выкуп за выезд из села невесты (Там же. С. 218, 291, 462). Последняя форма — возможно, остаток сопротивления эндогамного коллектива разрушению своих устоев, — следовательно, более поздняя.

301

Подробнее о формах бракосочетания см.: Народы I. С. 132–133, 217–218, 259, 290–291, 342–343, 420–421, 446, 461–462, 475; Этнография восточных славян. С. 405–409.

302

ПСРЛ. Т. 1. Стб. 13 (в Лаврентьевском списке — «зять за невестой»),

303

См.: Народы I. С. 218; Славянская мифология. С. 80.

304

См.: Народы I. С. 152, 258, 341, 420, 445^46, 461; Этнография восточных славян. С. 397–400.

305

Топорков А.Л. «Перепекание» детей в ритуалах и сказках восточных славян // Фольклор и этнографическая действительность. СПб., 1992.

306

См., например, чрезвычайно древнюю по происхождению былину «Волх»: Древние российские стихотворения, собранные Киршой Даниловым. М. — Л., 1958. № 6.

307

О пережитках авункулата у славян см.: Косвен М.О. Кто такой крестный отец? // Советская этнография. 1963. № 3.

308

Для лиц, родившихся в конце V — первой половине VI в., отмечены: заимствованные имена у анта Хильвуда (Proc. Bell. Goth. VII. 14: 8; Свод I. С. 180–181), видимо, его отца Санвата (см.: Свод I. С. 232), односоставное имя у словенского воина Сваруны (Agath. Hist. IV. 20: 4; Свод I. С. 296–297); двусоставные имена у антских вождей, братьев Межимира и Келогоста (Men. Hist. Fr. 6; Свод I. С. 316–317), видимо, анта-полководца на имперской службе Доброгеза (Agath. Hist. III. 6: 9; Свод I. С. 294–295), а также — в усеченной форме — у словенского князя Добряты (Men. Hist. Fr. 48; Свод I. С. 320–321).

309

См. об этом: Пропп. 1996. С. 52–111. Испытания силы и ловкости сохранились в обряде «юношеского крещения» у словаков (Народы I. С. 258).

310

Об остатках ритуала инициации у славян см.: Народы I. С. 258–259 (словаки), 447 (хорваты); Этнография восточных славян. С. 400.

311

ЭССЯ. Вып. 9. С. 80–82. Впервые зафиксировано в середине V в. Приском применительно к похоронам Аттилы. См.; Свод I. С. 161 и след.

312

О погребальной обрядности см.: Народы I. С. 133–134, 217, 292–293, 343, 421–422, 446–447; Этнография восточных славян. С. 410–416.

313

Sklenar. 1974. S. 272, 279; Седов. 1982. С. 18, 25.

314

Федоров — Полевой. 1973. С. 294; Sklenar. 1974. S. 279; Седов. 1982. С. 18, 25.

315

Седов. 1982. С. 18.

316

Sklenar. 1974. S. 279; Седов. 1982. С. 18, 25.

317

В курганных захоронениях, распространяющихся впоследствии у словен, основные погребения — урновые, а без урн хоронили потомков, пользовавшихся курганом позднее (Седов. 1982. С. 18).

318

Седов. 1982. С. 18. Возможно, стремление обезопасить себя от мертвеца? Ср. разнообразные варианты захоронений в Сэрата-Монтеору: Федоров — Полевой. 1973. С. 294.

319

Седов. 1982. С. 18, 25. Довольно богатый на общем фоне инвентарь Сэрата-Монтеору (Федоров — Полевой. 1973. С. 296–297) относится в основном ко второй половине VI–VII вв. В Пржитлуках найдены костяные гребни, глиняные пряслица, железные ножи и пр. (Sklenar. 1974. S. 279). К востоку от Западного Буга находки предметов буквально единичны — железная пряжка из Хорска, глиняный «хлебец» из Суемец, бусина из Тетеревки (Седов. 1982. С. 18).

320

Седов. 1982. С. 18.

321

Там же; ср.: Седов. 1995. С. 75. В последнее время предложена версия о существовании в регионе особой «культуры ингумаций» смешанного происхождения (Обломский. 2002. С. 80–86). Не исключено, что толкование этих обрядовых различий должно носить не столько этнический, сколько социальный характер.

322

См.: Мелетинский Е.М. Происхождение героического эпоса. М., 1963; Типология народного эпоса. М., 1975.

323

В русской былине об Алеше Поповиче описывается его поединок с Тугарином Змеевичем (См. варианты и разбор сюжета в кн.: Добрыня, 1977). В болгарской песне о Муржо-свирельщике юда требует от Муржо его жизнь в уплату за горное пастбище; они бьются об заклад — сможет ли юда «плясать» дольше, чем Муржо играет (Песни южных славян. М., 1976. С. 46–47). Герой, борясь с чудовищем, просит небесные силы о дожде. Ему посылается «дождик», намачивающий и отягощающий противнику крылья. В болгарской версии враг — юда, воплощение ураганного ветра, а дождь прерывает ее «пляску», что неплохо объясняет происхождение мотива.

324

Русские эпические песни… № 1; ср. еще былины о Скимене (Индрике) звере, который «заслышал» рождение богатыря (см.: Добрыня… С. 426–427); Песни южных славян. С. 60–64, 71–74. Особенное сходство (даже на лексическом уровне) с русскими былинами наблюдается в македонской песне «Малое дитя и ламия» (С. 74, 131). Ср. там же: С. 9–10, где утверждается, что противником героя всегда является змея, а не змей. Более убедительную интерпретацию см.: Славянская мифология. С. 283–284, где учтены русские параллели и сербский эпос о Вуке. Несомненно, что в основе представлений о змее-отце лежит древний образ змея-защитника; столь же несомненно, что в южнославянском эпосе сохранились мощные следы именно этого образа (Песни южных славян. С. 66–69). Но смена мифологических «поколений» в эпосе, как и в мифе, уже произошла. Верховным богом древних славян стал змееборец Перун (Сварог?), а героем их эпоса — сын змея, поражающий отца (что не исключает и сюжета противоборства со змеей). Ср., кстати, в этой связи змеиную природу Рарога (сниженный вариант образа Сварога) — см.: МНМ. Т. 2. С. 368.

325

Ср. карпатский обычай сказывать сказки во время бдения при покойнике (Этнография восточных славян. С. 419).

326

См.: Этнография восточных славян. С. 475 и след., а также: Народы I. С. 151–152, 354–355, 425, 448, 464, 492.

327

Федоров — Полевой. 1973. С. 294, 298; Седов. 1982. С. 12, 19.

328

О примитивных деревянных идолах можно составить представление разве что на основе миниатюрных фигурок «домовых» из новгородских раскопок — палочек с навершиями в форме мужских голов, и аналогичных западнославянских находок, также относящихся к позднейшему периоду. Из них Волинский идольчик имел четыре лика (Седов. 1982. С. 264).

329

Седов. 1982. С. 26.

330

Там же. С. 16, 25–26. Расцвет этого искусства связан с древностями мартыновского типа и приходится, вероятно, преимущественно на вторую половину VI–VII вв.

331

Сказания. 1981. С. 102.

332

Proc. Bell. Goth. VII. 14: 8, 11; 29: 1; 38: 18, 23; Hist. Arc. XVIII. 21; XXIII. 6; Свод I. С. 180–181, 188–189, 192–195, 202–203, 204–205.

333

Proc. Bell. Goth. VII. 14: 8; Свод I. С. 180–181.

334

Proc. Bell. Goth. VII. 14: 15–16; Свод I. С. 182–183. Стоит заметить, что установление дружественных отношений между племенами вовсе не влекло за собой освобождения рабов-пленников. Имеются еще данные о выкупе за ромейских пленных: см. Свод I. С. 217 (новелла Юстиниана); ср. еще Marc. Chr. А. 517.

335

Proc. Bell. Goth. VII. 14: 9–10; Свод I. С. 180–181.

336

Proc. Bell. Goth. VII. 14: 17–19; Свод I. С. 182–183. На практике, как и следует из этого же фрагмента, «закон» нарушался, и не так уж редко.

337

ЭССЯ. Вып. 4. С. 189.0 сборе дани гуннами, словенами и антами с имперских городов см.: Proc. Hist. Arc. XXIII. 6. О термине «смерд» (с первоначальным уничижительным значением «смердящий») см.: Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. 3. С. 684–685.

338

Ср. в этой связи слова Псевдо-Кесария о подчинении данувиев «всякому», а также о воздержании их от мясной пищи (Свод I. С. 254) — возможно, гипертрофированное восприятие изъятия у них славянами продуктов животноводства?