Читаем без скачивания Побег из армии Роммеля. Немецкий унтер-офицер в Африканском корпусе. 1941—1942 - Гюнтер Банеман

– Черт, какая неудача, – сказал один из них, и я озадаченно посмотрел на них. – Мы думали, вы англичанин, когда увидели вашу машину вдалеке, – объяснил солдат. – А куда вы направляетесь?

Я сдвинул на лоб пропыленные защитные очки и, щурясь от солнца, взглянул на них.

– В Барку и дальше в Эль-Макили, – ответил я и потянулся за бутылкой с водой, чтобы размочить комок страха, засевший в груди.

– Вам надо было ехать по прибрежной дороге – это как воскресная прогулка, – сказал один из них.

Я с сомнением покачал головой, прихлебывая из бутылки.

– Вы ошибаетесь, – ответил я и протянул ему бутылку: – Хлебните!

Но он отказался, сказав, что у них этого добра хватает.

– Виа-Бальбия так забита конвоями, что там и скорости не наберешь. Кроме того, нет ничего хуже, как ехать между двумя дизельными грузовиками и глотать пыль и их вонючий выхлоп! – сказал я солдатам, плотно завинчивая бутылку и засовывая ее в бардачок. – А вы-то чего здесь торчите? – сумел я, наконец, задать вопрос. Меня очень интересовало, что они здесь делают, ибо в этом месте не было ничего, кроме этих двух солдат, – ни машины, ни укрытия, ничего.

– Ловим, – ответил молчавший до этого солдат.

Его ответ поставил меня в тупик.

– А чего здесь искать-то?

Ведь ловить здесь было нечего. В этой безводной пустыне не было даже мух.

– Ловим английские разведдозоры, – просветил он меня.

Мое лицо, должно быть, выражало сомнение и недоверие, которое они тут же рассеяли, рассказав мне о встрече предыдущей ночью с английскими бронемашинами, ехавшими в сторону Эль-Абьяра.

– Мы захватили у них один «моррис» с барахлом, изготовленным в Британии, – детонаторами, минами-ловушками и индивидуальным снаряжением.

Я покачал головой, изображая удивление, а про себя подумал, как удивились бы они, если бы узнали, что всего лишь несколько ночей назад я находился рядом с английскими разведчиками. И все-таки было удивительно, как далеко эти британские разведдозоры проникали в глубь контролируемой немцами и итальянцами территории, учитывая, что британские базы находились за колючей проволокой вдоль ливийско-египетской границы. Они выезжали из-за линии фронта восточнее Эс-Саллума на побережье, добирались до оазиса Эль-Джагбуб (Джарабуб), а потом пересекали пустыню (около 500 км до Бенгази. – Ред.).

– Вот почему мы подумали, что вы англичанин, когда заметили вдалеке ваш английский джип. Никогда не знаешь, кто сидит за рулем этих проклятых машин, – просветил меня солдат. – А мы уж собирались сообщить на пост о вашем прибытии. Думаю, хорошо, что мы этого не сделали. Наш старик – ужасно сварливый тип – сразу бы вскипел, он у нас такой нервный. Но здесь проезжает мало машин, только грузовики снабжения наших постов да грузовики, идущие в Эль-Макили, – сказал он.

– Ну так и я еду туда же, так что мне лучше отправиться, а то война закончится, пока доберусь! – И я надвинул на глаза очки.

– Смотрите не заблудитесь, – сказал один из солдат и отступил от моего джипа, когда я завел мотор.

– А далеко ли отсюда до поста? – крикнул я, перекрывая шум мотора.

– Два километра, – ответили они вдогонку.

Комок страха и удивления внутри растворился, и я от него избавился. Если бы они искали меня, я давно был бы покойником, поскольку совсем не был готов к этой встрече. Объехав каменистый холм и убедившись, что нахожусь вне поля зрения солдат, я остановил машину и приготовил все для проезда через Эль-Абьяр. Я вытащил и проверил автомат. Быстро очистил щеткой пулемет и убедился, что лента заправлена. Хотелось бы сделать пробную очередь, но стрелять здесь было бы неразумно.

С «Парабеллумом» за поясом и парой ручных гранат в кармане на дверце джипа я почувствовал себя гораздо уверенней.

Через несколько минут, как только я выехал из-за поворота, показался занятый немцами пост Эль-Абьяр.

Я вскоре убедился, что он укреплен довольно слабо. С десяток палаток стояли на большом расстоянии друг от друга, чтобы уменьшить ущерб от воздушных налетов. Грузовики, передвижная кухня и ремонтная мастерская были беспорядочно разбросаны вокруг центральной точки, которая представляла собой бетонное фортификационное сооружение, окрашенное защитной краской и покрытое камуфляжными сетями. Здесь находилась врытая в землю цистерна, в которой, вероятно, располагался штаб этого убогого поста. Рядом имелись несколько укрытых мешками с песком пулеметных точек и три легкие 20-миллиметровые автоматические зенитные пушки, обнесенные колючей проволокой. Я проехал вдоль насыпи, но держался на расстоянии, надеясь, что никто не вступит со мной в разговор. Я уже иссяк на выдумки и на нужные ответы, в особенности на умные вопросы.

В этот полуденный час, самое жаркое время дня, большинство обитателей этого одинокого поста предавались сиесте. Только несколько фигур передвигались между палатками. К моему удивлению, меня никто не остановил и никто не обратил на меня никакого внимания. Только несколько человек, высунув руки из палаток, устало помахали мне. Я продолжал движение по внешнему периметру поста и вскоре оставил его позади. Вероятно, те два солдата, что встретились мне, сообщили, что приближается своя машина, которая следует в Барку. Десять минут спустя я миновал еще двух часовых, сгорбившихся в тени каменного выступа. Они даже не поднялись, но я заметил, как один из них заговорил в трубку полевого телефона. Они только устало махнули мне рукой, и вскоре я вновь был наедине с пустотой, пылью, жарой и дрожащим горизонтом.

Глава 35

ЭЛЬ-УББА

К вечеру, когда я подъехал к Барке, идея вновь посетить этот город показалась мне неразумной. После разгрома гостиницы я был бы самым желанным гостем для местной военной полиции. Поэтому я решил ехать на восток в направлении Дерны. Я знал там одну заправочную станцию, которая не сильно охранялась.

Ночь застала меня, когда я объезжал Барку, и вместо прибрежной дороги я решил выбрать мартубскую или другую объездные дороги. Главные магистрали ночью были забиты транспортом, так как находились в зоне действия британской авиации, которая чаще налетала днем, а я вовсе не горел желанием снова встретиться с «Харрикейном» или другим английским самолетом.

В час ночи я съехал с трассы и заночевал в каменистой лощине. После долгой дороги все тело было липким от пота и пыли, которая на ночном холоде, пропитавшись росой, образовала на коже корку.

Съев банку сардин и кусок кукурузной лепешки, сухой и жесткой, как камень, я приготовил себе кофе, не заботясь о том, заметит ли кто-нибудь крохотное пламя спиртовки.

Я долго лежал без сна, закутанный в одеяло, и думал, как достать бензин и провизию для начала моего большого путешествия по пустыне. Теперь я не очень-то радовался этому путешествию. Слишком многое могло случиться. Если машина сломается, обратной дороги не будет, поскольку в тех местах, по которым я собирался ехать, не будет никого, кто смог бы мне помочь.