Читаем без скачивания Заказ - Константин Кульчицкий

Трибуны охнули в знак сочувствия и разочарования. Сглазили!..

Сергей досадливо хлопнул себя ладонями по коленям. Он-то думал, ничто уже не в силах отвлечь его от тягостных размышлений о Заказе и о собственной глупости, но конник есть конник: происходившее на поле незаметно захватило его.

– Ну!.. А как азартно ехал! – проговорил он, сочувствуя неудаче немецкого спортсмена. – Я уж думал, весь маршрут чисто пройдёт… И конь классно напрыган. Видела, как он его на «чухонце» выручил? А?

Аня только кивнула. Всё было понятно, в том числе и волнение всадника, приведшее к досадным ошибкам… Шутка ли – первым на таких соревнованиях выступать! И лошадь действительно превыше всяких похвал. Вальса бы до такого класса довести… А что? Чем мы-то хуже?..

Ханц-Петер Конле между тем финишировал. Он не допустил больше ни единой помарки и выехал из манежа под сочувственные и благодарные аплодисменты. Не горюй, мол, всяко бывает. Подумаешь, сегодня не повезло!

Его результат объявила женщина-комментаторша:

– Ханц-Петер Конле закончил маршрут за одну минуту тридцать семь секунд, имея четыре штрафных очка…

Голос у неё был поставлен великолепно. Информацию повторили по-английски и мгновенно высветили на электронном табло. И тут над полем зазвучал голос третьего комментатора. Мелодичный мужской дискант, который в последующие дни зрителям предстояло крепко запомнить, принялся объяснять непосвящённым, что четыре очка – это-де совсем даже немного. Подумаешь, одна-единственная ошибка. Всего-то одна жёрдочка и упала. Ну кто, мол, не имеет права на маленькую оплошность?

Он был кругом прав – но на соревнованиях такого ранга, как «Серебряная подкова», повал хотя бы одной жерди означал для спортсмена не только расставание с мечтой о победе, но скорее всего даже и откат за пределы призовых мест. Зрители оценили шутку и весело загудели: грех, в самом деле, не пожелать симпатичному немцу удачи назавтра…

На манеж выехал следующий всадник и не спеша поскакал, готовясь взять старт.

Сергей воспользовался затишьем:

– Ань, слушай, я вот ещё что… Я Вовчику всё рассказал. Ну, солдатику, помнишь, мы вчера вечером с ним?..

– Что рассказал? – не поняла Аня.

– Да про Заказа.

Она всплеснула руками:

– Нет, с тобой точно не соскучишься!.. Кому Цыбуля велел, чтобы без дурацких инициатив?..

– Ань, он же все ночи там, – не сдавался Сергей. – Ему к деннику подойти и коню в зубы глянуть – плёвое дело. И вообще, пусть за обстановкой понаблюдает. Может, заметит что интересное…

– Ты со своими затеями пока что добился, что тебя самого «заметили», Пинкертона несчастного!.. Тебе ведь сказали, что сюда следователь едет? Сказали?.. Ты вот представь, что вместо тебя на ипподроме «чайник» в седло… Который скачки только по телевизору… Да что с тобой вообще разговаривать!!! Хочешь вроде Заказа своего выручить, а получишь… шкуру с копытами. И сам виноват будешь!.. – Сергей молчал так пришибленно, что Аня смягчилась: – Что касается понаблюдать… Ну, тут, может, у тебя ума всё же хватило… Парень-то надёжный хоть? А то знаю я таких Вовчиков…

– Свой в сосиску, – буркнул Сергей. – Я за Вовчика голову… Наш, скаковой!

Аня устало махнула рукой:

– Скаковой – это, конечно, в таком деле лучшая рекомендация… Ладно, давай всё-таки соревнования посмотрим немножко…

Девятой или десятой на поле выехала московская спортсменка. Удивительно женственную, изящную всадницу в красном, отлично сидящем рединготе встретили шквалом аплодисментов, и даже торжественный голос комментатора прозвучал с особенной теплотой. Молодую женщину и белоногого красавца Рейсфедра в Питере любили и знали.

– Смотри, Серёга, прямо мой Вальс! – приосанилась Аня.

– Похож, – согласился Сергей, любуясь, как переливается на свету огненная шкура коня. – Только этот по-массивнее. Мышц побольше…

– Ничего! – заверила Аня. – И мы скоро поднакачаем!

Спортсменка, приветствовав публику, стартовала. Рыжий Рейсфедр, направляемый уверенной и твёрдой рукой, золотой птицей пролетел над всеми препятствиями и принёс всадницу к финишу без единого штрафного очка.

Трибуны неистовствовали. Дай волю, на руках пронесли бы Наташу по кругу почёта. Вместе с Рейсфедром…

Довольная спортсменка щедро охлопала коня по крутой лоснящейся шее и под гром рукоплесканий выехала из манежа.

Объявив результат, комментаторша впервые утратила бесстрастный тон и, не скрывая личной симпатии, провозгласила москвичку лидером соревнований.

– Молодчина! Знай наших! – хлопала в ладоши Аня. – А посадка какая?.. Куда вам, мужикам!.. Вот погоди, мне бы Вальса чуть-чуть ещё подучить…

Приятный дискант уже заливался соловьём, рассказывая о создании лучшей отечественной спортивной породы – будённовской, подарившей Наташе и всему миру Рейсфедра. Комментатор оснащал свой рассказ такими удивительными подробностями, о которых никогда, наверное, не слыхал и сам маршал Семён Михайлович, её основатель, а если бы услыхал… В огороде бузина, а в Киеве дядька! Между прочим выяснилось, что «буцефал» – это порода любимой лошади Александра Македонского. А вовсе не кличка. И был сей конь ослепительно белым,[34] а не вороным, как утверждают некоторые невежды. Жаль только, буцефалы давным-давно вымерли и сейчас таких лошадей уже нет… Начал было философствовать на тему дон-кихотовского Росинанта, тоже белого и к тому же вроде установившего рекорд лошадиного долголетия…

Народ, пришедший в «Юбилейный», как говорится, не с улицы, сперва отвечал возмущёнными выкриками. Потом начал откровенно прикалываться и ждать новых словесных шедевров. Рассказ, впрочем, на самом интересном месте был прерван следующим всадником, выехавшим на поле.

– Серёга… смотри!

Всадник был крупного телосложения, в чёрном рединготе и чёрной жокейке, в высоких, начищенных до ослепительного блеска чёрных сапогах, на фоне которых так и сияли белые бриджи. И лошадь была ему под стать – огромнейшая рыжая кобыла, легко и энергично ступавшая по манежу. В уголке белоснежного вальтрапа красовался на голубом поле жёлтый крест шведского флага.

– Это же… – ахнула Аня.

– Здорово смотрится! – оценил Сергей мощь потомка викингов и его четвероногой партнёрши. – И кобыла правильная…

Швед корректными поклонами приветствовал публику. Чуть заметная скованность выдавала, как сильно он волновался. Это не укрылось от Ани, и девушка проворчала:

– На воре шапка горит!..

Как ни ругала она «несчастного Пинкертона», а обидчиков Заказа – и, не приведи Бог, Сергея – живьём готова была проглотить.

– …На старт приглашается Бенгт Йоханссон на лошади по кличке «Слипонз Фари» датской теплокровной породы. Команда Швеции…

Серёжка замер, глядя во все глаза. Под ложечкой гадко щемило.

Швед медленно, шагом выехал в центр манежа. Снял жокейку, поклонился судьям…

Открытое, простое лицо. Короткие светло-русые волосы. Горящие, пронзительные глаза. И волевые, отточенные движения.

Сергей тщетно внушал себе, что перед ним собственной персоной похититель Заказа. Как минимум, соучастник. Его следовало ненавидеть, но Сергей ничего с собой поделать не мог. Швед ему нравился.

Некое чувство, глубинное, неошибающееся и непонятное, властно утверждало: этот парень подлецом быть не мог. Не мог – и всё! Вот он подбирает повод, вот начинает непринуждённым галопом кружить по манежу, разговаривая со Слипонз Фари, настраивая любимицу на успешное выступление… И этот человек – вор?!! Что-либо сформулировать рационально Сергей, впрочем, и не пытался. Просто смотрел и смотрел, всем существом впитывая каждое движение шведа… и всё настойчивее ощущая в нём нечто прямое, решительное… честное. Предположить, чтобы он мог совершить зло? Пойти на преступление, украсть?.. Да ещё… Кузю?.. Нет. Не мог!!!

Сергей даже заёрзал на стуле:

– Хватит тянуть, прыгай давай…

И тут же ударил колокол – можно стартовать.

Развернув лошадь, Бенгт подчёркнуто хладнокровно водрузил жокейку на голову, разобрал повод – и уверенным коротким галопом двинулся к первому препятствию…

Старт!

Швед точно подвёл кобылу к барьеру, Слипонз Фари вычертила в воздухе красивую, правильную траекторию, мягко приземлилась… И, уже встав после препятствия на все четыре ноги, вдруг шаловливо отбила в воздухе задом!

Трибуны заинтересованно загудели.

Йоханссон слегка тронул свою питомицу шпорой, и она, оставив игрушки, по-деловому двинулась дальше – к следующему барьеру.

– Смотри, какие мы темпераментные, – отозвалась на выходку лошади Аня. – Я-то думала, у них у обоих характеры нордические… выдержанные…

– Выезжена хорошо. А так, похоже, у неё ещё то шило в заднице…

Швед ехал расчётливо и очень технично. Не спешил, с ювелирной точностью обрабатывал препятствие за препятствием и знать не знал, что одна отдельно взятая девушка в зале видит в нём только преступника. Который должен сидеть не на лошади, а в тюрьме.