Читаем без скачивания Безумцы - Александр Насибов

— Понял, шеф.

— Вам категорически запрещается вести с ней посторонние разговоры. Никаких сведений о себе. Вы — врач, прибыли из Германии, вот и все. Повторяю: только разговоры о деле. Ни слова о чем-либо ином. Ни единого слова! У вас есть вопросы?

— Мне кажется, все, что нужно, вы сказали.

— И вы не испытываете чувства страха?

— Мне страшно, шеф. Однако я говорю себе: справлялась же с ними женщина!

— Резонно. — Абст с любопытством глядит на Карцова. — А теперь последнее. Вы должны знать, зачем эта группа находится здесь, так далеко от блестящих берлинских клиник. Иначе вы не оставите попыток разобраться в непонятном. Такова человеческая природа, с этим ничего не поделаешь… Так вот, что вам известно о камикадзе и кайтэнс?

— Впервые слышу эти слова.

— У японцев камикадзе — летчик набитого взрывчаткой самолета. При взлете он оставляет шасси на аэродроме. Таким образом, возвращение невозможно. Пилот не может и выброситься в воздухе — у него нет парашюта. Остается одно: он отыскивает цель, пикирует. Взрыв!..

Карцев понимает, что Абст ждет его реакции. Он молчит.

— Кайтэнс, — продолжает Абст, — это человек, который делает то же самое, но под водой, сидя на управляемой торпеде. И здесь спасение исключено — водитель торпеды либо взрывается, либо гибнет в пучине… Как вам все это нравится?

— Ну что же, — осторожно говорит Карцов, — насколько я понимаю, эти люди добровольцы… Словом, красивая смерть, хотя от всего этого… м-м… попахивает средневековым варварством.

Абст согласно кивает.

— Самое настоящее варварство, — подтверждает он. — Да простят мне это слово наши уважаемые союзники. Представьте только: погибают здоровые люди, в расцвете сил, в полном сознании. Нет, мы не могли пойти по такому пути, хотя и у нас немало героев, готовых умереть во славу фюрера… Но ведь иное дело, если человек безнадежно болен, а ко всему еще и утратил разум! Несколько недель, быть может, месяц или два — и он погибнет. Он все равно умрет, ибо обречен. Вы понимаете меня?..

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

С того дня, как Карцов принял “присягу”, прошло двое суток. И вот он завтракает в обществе Абста и его помощников.

Абст садится за стол. Его примеру следуют Глюк, радист Вальтер и еще один обитатель подземелья — молчаливый крепыш с белыми волосами и красным лицом. Карцов впервые видит этого человека.

Яйца, масло, поджаренный хлеб и кофе с консервированным молоком — все это в изобилии. Кроме того, на больших алюминиевых блюдах лежат омары и куски жареной рыбы.

Завтрак проходит в молчании. И странное дело — центральная фигура за столом не Абст, как следовало бы ожидать, а краснолицый Глюк, Вальтер да и сам Абст то и дело подкладывают ему лучшие куски. А когда у этого человека простыл кофе, Вальтер идет на камбуз и приносит новый кофейник — специально для коллеги.

— Пей, Леонард, клади больше сахару, — говорит Вальтер. — Сегодня ты вроде бы именинник.

Он передает Леонарду банку с сахарным песком. Тот берет ложку и просыпает сахар: явно нервничает.

— Как вам спалось? — спрашивает Абст, когда краснолицый, покончив с рыбой, пододвигает к себе кружку. — Дайте-ка проверю пульс.

Человек молча протягивает руку.

— Что ж, пульс нормальный, — говорит Абст. И прибавляет: — Больше нельзя откладывать. Будете спускаться сегодня. Я уверен в вас.

Леонард поднимает голову, и Карцов видит страх в его больших белесых глазах.

— Да не робей! — Глюк кладет свою лапу ему на плечо. — Дело привычное: нырнешь и вынырнешь.

— Обещаю: не пробудете там ни одной лишней секунды, — вставляет Абст. — Вчера пришла новая радиограмма. Это седьмая за последние дни. Нас торопят. Я доложил, что выбрал вас. Сделаете — отпуск на месяц.

Карцов молча слушает, стараясь разобраться в происходящем.

Краснолицего собираются спускать под воду. Но с какой целью? Почему он встревожен? В чем причина, что его столь настойчиво уговаривают? Ведь надо полагать, что он, как и другие обитатели подземелья, опытный водолаз!..

Наконец завтрак окончен. Абст приказывает Леонарду отправиться к себе и отдохнуть. Тот покидает пещеру. Глюк и Вальтер уносят посуду на камбуз.

Абст обращается к Карцову:

— За весь завтрак вы не задали ни одного вопроса. Хвалю за выдержку. Но от вас нет секретов. Так вот, сегодня мой помощник спустится на большую глубину… Смыслите вы в водолазном искусстве?

— Что вы, шеф! — Карцов простодушно улыбается. — В этом деле я абсолютный профан.

— Леонард погрузится на шестьдесят с лишним метров!

— Шестьдесят метров… — Карцов морщит лоб. — Но это не так уж много. Я где-то читал: люди спускаются значительно глубже и преспокойно возвращаются на поверхность. Главное, как я понимаю, чтобы в достатке был кислород. Остальное не представляет труда.

— Кислород, сказали вы? — Абст качает головой. — Знайте: чистый кислород — смертельный враг глубоководников. Но сегодня Леонард будет пользоваться не кислородным респиратором. Он спустится в мягком вентилируемом скафандре, обычном снаряжении профессионального водолаза. Его подстерегает другая опасность.

— Какая, шеф? Вы большой специалист, Вальтер и Глюк — тоже. Да и я буду рядом. Что же грозит водолазу?

— Сказав “опасность”, я был неточен. Две опасности подстерегают Леонарда: одна — на глубине, другая — когда он будет подниматься. И обе порождены азотом.

— Тут я окончательно в тупике. Азот — безобидный газ. Вы врач, вам не хуже, чем мне, известно: в крови и тканях человека много азота. Дайте-ка вспомню… Ну да, в каждом из нас растворено что-то около литра этого газа. Тем не менее мы чувствуем себя превосходно.

— Первая опасность — “экстаз глубины”, — говорит Абст.

Он объясняет. Водолаз, пользующийся сжатым воздухом, вдыхает огромное количество азота. Этот газ, безвредный в обычных условиях, при давлении в шесть атмосфер и больше превращается в сильнейший наркотик. Поэтому человек, получающий воздух с поверхности, уже на шестидесятиметровой отметке рискует подвергнуться губительному воздействию сжатого азота[45]. Сперва это напоминает опьянение — водолаз делается похожим на захмелевшего гуляку и способен на самые опрометчивые поступки. Это и есть “экстаз глубины” — человек может сорвать с себя грузы, отвязать сигнальный конец… В дальнейшем, если водолаза не поднять, он засыпает, и тогда — гибель.

— Так-то, Рейнхельт. — Абст насмешливо смотрит на притихшего собеседника. — Однако это не все. Более того, глубинное опьянение — не главная опасность. Если водолаз связан с поверхностью телефоном, признаки азотного наркоза легко определить. Тогда человека переводят на меньшую глубину, и опьянение проходит.