Читаем без скачивания Лик смерти - Коди Макфейден

— Слишком много схожего, — сказала я. — У Незнакомца такие же шрамы. И это не совпадение. С целью усилить воздействие Варгас предпринял шантаж с участием другого человека (девочки), что может указывать и на сексуальное насилие.

— Если наш преступник такой же, как и Варгас, я бы с ним не церемонился, — покачал головой Алан. Его лицо вдруг сделалось непреклонным. — Этот человек не заслуживает ничего, кроме смерти.

Никто и не спорил.

— Я тщательно изучила жесткий диск, — сказала Келли. — Я надеялась, Варгас зашифровал информацию и переслал на другой компьютер. Увы! — Келли покачала головой. — Полагаю, он зашифровал свои файлы, переписал на диск и отправил тому, кого шантажировал.

— Похоже, мы возвращаемся к проблеме торговли людьми, — заметила я. — Барри сказал, что мы можем заняться этим. И как ни странно, здесь, в Калифорнии. Вот ориентир, которого мы должны придерживаться. — Я потерла лицо и прошла вперед. — Ну ладно, а что мы имеем еще?

— Ключевые изменения в поведении преступника, — сказал Джеймс. — После расправы с Лэнгстромами он принял меры, чтобы не оставить улик. А теперь он действует открыто. Почему?

— Мало ли почему, — прогремел Алан. — Может, он болен, умирает, и у него времени осталось всего ничего. А может, ему теперь нелегко выяснить личности людей, которых он задумал убить. Любопытное стечение обстоятельств: все происходит именно тогда, когда Варгас замышляет свой шантаж. Тайное вдруг становится явным.

— И указывает на конец игры, — сказала я. — Преступник знает, что мы его ищем. Не просто знает — он сам, можно сказать, нас на след навел. Он понимает: осталось недолго.

— И что ж нам теперь делать, моя сладкая?

Я задумалась. Мы могли бы действовать в разных направлениях. Так мы скорее добьемся результатов.

— Пора разделиться и действовать. Алан, я хочу, чтобы ты занялся Лэнгстромами. Собери о них всю информацию, какую только сможешь: обстоятельства смерти, биографические данные. Выясни, что там за дед такой. Если меня не обманывает интуиция, это очень важно. Позвони Барри, если возникнут проблемы с местными властями.

— Понял.

— Джеймс, я хочу, чтобы ты поработал над двумя проблемами. Во-первых, поищи информацию об убийствах поэта и студента-философа. Используй базу данных о насильственных преступлениях, совершенных в пределах всей страны. Попытайся установить личности погибших.

— Хорошо, а во-вторых?

И я рассказала ему о программе, найденной в компьютере Майкла Кингсли.

— Проверь, как обстоят дела, посмотри, не нуждаются ли разработчики в помощи. И еще, нам необходимо переговорить у меня в кабинете.

— Хорошо.

Джеймс не спросил о теме разговора. Он знал, что мы вместе должны тщательно проанализировать психическое состояние Незнакомца, единственное, в чем мы с Джеймсом можем прийти к соглашению.

— А я? — спросила Келли.

— Позвони Барри и спроси, как обстоят дела с художником, который должен сделать эскиз татуировки. Кроме того, узнай, насколько он продвинулся в установлении личности русской девочки.

— Что-нибудь еще?

— Пока нет. Пожалуй, это все.

Алан, Джеймс и Келли отправились по своим делам. А я зашла в кабинет и закрыла дверь. Мне было необходимо встретиться с заместителем директора ФБР Джонсом и выяснить, что он знает о Варгасе. Однако, принимая во внимание все, о чем я прочла нынче ночью, возникла еще одна проблема, которой требовалось заняться в первую очередь. Я набрала номер Томми. Он ответил после второго звонка.

— Привет!

— Привет, — ответила я и улыбнулась. — Мне нужна твоя профессиональная помощь.

— И какая?

— Мне нужен телохранитель.

— Для тебя?

— Нет, для жертвы, о которой я тебе рассказывала, для шестнадцатилетней девочки по имени Сара Лэнгстром.

Томми задумался.

— Известно, кто за ней охотится?

— Пока нет.

— Ты в курсе, когда он будет действовать?

— Нет, в том-то и дело. Скорей всего девочка пострадала за грехи родственника, которого уже нет на свете.

Томми помолчал.

— Сам я не смогу. Ты знаешь, я обязательно взялся бы, будь это в моих силах, но сейчас я в центре кое-каких событий.

— Понимаю.

Я не расспрашивала Томми ни о «центре», ни о «событиях». Его способность преуменьшать и замалчивать факты сродни искусству. Откуда мне было знать, что в эту самую минуту его машина окружена вооруженными преступниками?

— Неужели у вас некого к ней приставить?

— Для общего наблюдения людей хватает. Но я хочу, чтобы с ней постоянно находился профессиональный телохранитель. Я уломаю начальство. ФБР все оплатит.

— Понял! Ну, кое-кто у меня есть. Женщина. Она может все. Но…

Мне послышались нотки сомнения в его голосе.

— Что? — спросила я.

— Да так, просто слухи…

— О ней?

— Ну да…

— Например?

— Говорят, она кое-кого убила.

— И кого же? — спросила я, помолчав.

— Людей, которых необходимо было убрать правительству Соединенных Штатов… Якобы. Если ты веришь в эту чушь.

Я задумалась.

— Томми, а ты-то какого о ней мнения?

— Она человек надежный, будет стоять насмерть. Ты можешь ей доверять.

В задумчивости я протерла глаза и вздохнула:

— Отлично. Дай ей мой телефон.

— Обязательно.

— Ты знаешь столько интересных людей, Томми.

— Как и ты.

Я вновь улыбнулась:

— Да, как и я.

— Мне нужно идти.

— Конечно: ты сейчас в центре кое-каких событий. Я позвоню тебе позже.

Томми отключился. А я сидела и размышляла, как может выглядеть «надежный человек, который будет стоять насмерть».

Внезапный стук в дверь прервал ход моих мыслей.

Показалась голова Джеймса.

— Ты готова?

Я взглянула на часы. «Джонс подождет».

— Да, давай потолкуем о нашем психе.

Глава 31

Джеймс вошел и закрыл за собой дверь. «Только ты и я, мой неприветливый друг».

Джеймс, этот мизантроп Джеймс, обладал тем же даром, что и я. Отсутствие такта, грубость (как человек он был полным дерьмом, честное слово) — ничто не имело значения, когда мы оставались наедине и пытались влезть в шкуру преступника. Джеймс видел, как я, слышал, как я, чувствовал и понимал, как я.

— Ты меня обошел, Джеймс. Прочитал весь дневник. Ты получил мой факс?

— Да.

— Ну и что ты об этом думаешь?

Джеймс уставился на стену поверх моей головы.

— Мне кажется, в данном случае месть действительно мотив. Видео с Варгасом, послания на стенах — в частности, упоминание о правосудии — все это вполне подходит. Однако, прочитав дневник, я почувствовал, что преступник начал смешивать парадигмы.

— Джеймс, не умничай. Выражайся нормальным языком.

— Ну смотри, первоначальная цель ясна. Месть в чистом виде. Она за рамки не выходит. С Незнакомцем когда-то скверно обошлись, вот он и нанес ответный удар людям, непосредственно повинным в его несчастьях, или, как мы предположили в случае с Сарой, потомкам этих людей. Вот версия, которой мы придерживаемся; уверен, не зря придерживаемся.

Он откинулся на спинку стула.

— Но давай посмотрим, как Незнакомец осуществляет правосудие.

— Причиняя боль.

Джеймс улыбнулся — исключительный факт.

— Совершенно верно. Результат, конечно, один — смерть. Но как быстро она приходит, сколько боли заслуживает та или иная жертва, зависит от желания Незнакомца. Он одержим этой темой. И мне кажется, он уже переступил черту. Он уже не просто вершит правосудие — он получает колоссальное удовольствие, причиняя боль.

Я задумалась. «Поведение, которое только что описал Джеймс, встречается часто, слишком часто. Мученик превращается в мучителя. Тот, кого совратили в детстве, повзрослев, чаще всего сам становится совратителем малолетних. Жестокость заразна. Вот Незнакомец на коленях, как бедная белокурая девочка на видео, а рядом извращенец пускает слюни, лупит и лупит по ступням. Боль.

Незнакомец вырастает, переполненный гневом, и замышляет месть. Он тщательно разрабатывает план. Все идет гладко, но вдруг словно щелкает выключатель, и праведный гнев становится извращенным удовольствием. Ведь гораздо лучше самому держать прут, чем сносить удары. Настолько лучше, что Незнакомец входит во вкус! Стоит только попасть в ловушку, и все белое становится черным, а назад пути нет. Этим объясняется разный „почерк“. Кровавые художества и сексуальное возбуждение противоречат спокойствию, хладнокровию и сдержанности человека, который действовал строго по плану».

— Итак, теперь ему нравится причинять боль, — сказала я.

— Не просто нравится — необходимо, — ответил Джеймс. — Наш страдалец не нашел ничего лучшего, чем разумное, с его точки зрения, объяснение, старая как мир фраза «Цель оправдывает средства». Кто-то перед ним в долгу, виновный должен быть наказан. А если страдают невиновные, это прискорбно.