Читаем без скачивания Вожделение бездны - Елена Черникова

Домашний телефон молчал. Мобильный я выключила. Жаркое лето, я простудилась и дурашливо радовалась: могу чихать сколько угодно, даже кашлять вволю! Микрофон для меня - выключен. Всё. Я не желаю знать. У меня нет вопросов. Чихать!

Как-то утром открываю почтовый ящик в подъезде, выбрасываю ворохи рекламок и обнаруживаю толстый конверт. Распечатываю, подозревая политические уговоры: нам часто шлют приветы от партий, отчёты о проделанной работе, планы, - будто я в самом деле желаю знать об инициативах прогрессивного имярека.

В конверте уведомление. Мне дают премию как лучшему радиоведущему. Дата вручения. Господи!.. Поздравления от оргкомитета. Анкета для истории. А что я ничего уже не делаю и делать не собираюсь - это, видимо, несущественно. Спасибо.

Забегая вперёд, докладываю: вручение состоялось. Но если вы меня ещё хоть раз услышите в эфире какой-нибудь радиостанции, сделайте вид, что ничего этого, см. выше, вы не читали.

Глава 50

Хорошо смазал, хорошо и поехал. Мне бы с плеч долой, а с рук и сам стряхну.Битому псу только плеть покажи. Кого медведь драл, тот и пня боится. Хочешь есть калачи, так не сиди на печи!

Министр образования, так переполошивший народ 18 февраля 2006 года, забыл, разумеется, о своём призыве к широкой дискуссии о внесении "религиозной составляющей" в учебники по биологии. Дискуссия, не будь дура, ушла в подполье, спряталась по головам.

Одна пятнадцатилетняя петербуржанка подала в суд на школу. Ей не понравилось, что происхождение человека там преподают по Дарвину. Девочка пыталась отстоять своё право быть творением Божьим. Но 21 февраля 2007 года Октябрьский суд

Петербурга отстоял честь Дарвина и постановил, что человек произошёл от обезьяны, о чём народу России было сообщено по центральному каналу вечером того же дня.

Ровно год пробежал - и всё прояснилось. Главное, у обезьян правового государства теперь имеется постановление суда. Наверное, мартышки ждут министерских приставов и лучезарных последствий, предсказанных Дарвином, на лестнице прогресса. Типа шерсть наконец оползёт…

…Незадолго до вышеупомянутого суда мои шебутные знакомцы вспомнили про меня и написали письма. Привожу в порядке поступления.

"Дорогая моя боевая подруга, - так обратился ко мне Вася Кутузов, бывший Магиандр. - Прости меня, недостойного, что долго был вне зоны доступа. Не мог привыкнуть к возобновлению жизни в относительно привычных формах: университет, работа, дом. Я ведь и работаю, как обещал тебе тогда. Никогда не догадаешься - где и кем. Но это потом. А сначала об отце.

Вчера мы с ним были в музее. Библия опять на родном месте, откуда была похищена семь лет назад. Смотритель зала сказал нам, что неизвестная золотоволосая привезла её летом, сделав поразительную находку в собственном сарае. К особе, вернувшей книгу в музей, ни у кого не было ни вопросов, ни претензий, поскольку в год исчезновения драгоценного издания девочка ходила в школу. Словом, Аня вырулила из этой ситуации с элегантностью и шиком.

Книга в превосходном состоянии, что подтвердили компетентные эксперты. Один даже сказал, что автору такой реставрационной работы надо ставить памятник. Увы, его слова приходится понимать буквально, поскольку мастер написал записку и свёл

счёты с жизнью. Бывшая супруга вступила во владение квартирой на "Кропоткинской", продала оборудование мастерской, сделала евроремонт и вышла замуж. В пятьдесят пять лет! Велика сила евроремонта на "Кропоткинской".

Отец ходит в университет, а дома по вечерам читает романы, детективы, даже стихи начинающих авторов. Он руководит литературной студией! Словом, сейчас он делает всё то, чего раньше никогда не делал. Дубовый шкаф он продал. Кабинет его преобразился! Имеются даже канарейки. Выглядит вполне довольным, и мы не вспоминаем прошлый год.

Он может запросто, из любопытства, впустую тратя время, некогда жутко драгоценное, общаться с посторонними людьми, со случайными знакомыми, способен погладить уличную кошку! Недавно вообще отколол: ходил на свадьбу к девице по имени Анжелика! За ним прислали кадиллак и с почётом увезли, привезли, а он искренне сомлел от барственного внимания к его скромной персоне.

Знаешь, однажды мы с ним шли по улице и вместе зашли в храм. Я думал, отец останется на улице, как бывало, но он вошёл со мной, и пока я ставил свечи, он

ждал возле лавки, смотрел, что покупают прихожане, какие книги, сколько свечек и почём. Он так интересовался расписанием богослужений, я подумал было… Но нет.

Вышли вместе, погуляли, поговорили о Гоголе, о духовной прозе. О том, что сейчас она невозможна в том виде, в котором её ждут современные православные верующие. Отец сказал, что напишет об этом статью и что он понял какую-то кардинальную ошибку всех писателей, пытающихся прикрепить свою веру к бумаге, будто она - картонка с картинкой, а перо - канцелярская кнопка.

Нам стало хорошо жить вдвоём. Он больше не называет меня чудовищем. Я без запинки говорю слово "папа", и у меня просто губы тают.

Были на кладбище, скоро ставим памятник и ограду, посадим дерево. Ещё не решили, какое именно. Ты не знаешь, какое лучше? Ну да это я так, извини.

Отец продал букинистам собрание сочинений Дарвина, выручку положил на сберкнижку. Никогда не имел он сберегательной книги! Завёл. Он забавный, человечный. Я не ожидал, что такое может произойти. Был сухарь и сноб - стал нормальный человек. Я даже подумываю: не найдётся ли ему подходящая подруга, с которой он сможет

смотреть свои сериалы и читать детективы? Всё-таки он ещё ничего, не старый, что ж одному вековать? Ведь и я, возможно, когда-нибудь женюсь. Но - после армии.

Да, после университета я пойду в армию. Собственно, я всегда хотел, но вот

пришлось на некоторое время отвлечься по семейным обстоятельствам. По этой части я сейчас и работаю - в тире для профессионалов. Учусь обращаться с оружием и людьми, хотя понимаю, что ни в какой войне такое оружие уже не пригодится, поскольку человечество, если соберётся воевать по-крупному, будет вести только подлые, кнопочные войны, подглядывая за противником с помощью мониторов. Но в армию я всё равно пойду. Чувство воина, в миру оно нигде, увы, не помещается.

Моя благодарность, Елена, невыразима. В те страшные дни, когда всё перепуталось, ты дала мне дыхание прожить всё довольно-таки пристойно. Я никогда не забываю

твой жуткий экскурс в существо СМИ, поэтому радио не слушаю, телевизор не смотрю, газет и журналов не читаю. Зачем? Всё равно доносится изо всех щелей. Даже в лесу. Мне кажется, сейчас любая сорока умеет пользоваться Интернетом. Она и принесёт, если что.

Будь удачлива и радостна. С Богом!

Всегда твой, искренне -

Василий Андреевич Кутузов".

Второе письмо пришло через неделю.

"Глубокоуважаемая Елена, здравствуйте.

Начну с извинений, поскольку они как застряли у меня в горле, так и царапают, неблагодарная я тварь. (Так охарактеризовала меня одна молодая особа, покровительству которой я, кажется, обязан до конца своих дней здоровьем и, вполне возможно, жизнью.)

Первое, за что я хочу просить у Вас прощения, это совершенно дурацкое, даже

хамское (я отдаю себе отчёт в выражениях) послание гекзаметром, когда я просил у Вас адреса несчастных людей. Надеюсь, Вы за год забыли об этом, но если помните

- забудьте, пожалуйста, и простите интеллигентствующего сноба и, повторю, хама, коим я тогда, бесспорно, был. Хамство гекзаметром, да уж. Изыск.

Второе, за что я прошу особого, великодушного прощения - это визит к Вам в редакцию моей жены, роковой визит, повлекший за собой череду событий, о которых мне и сейчас очень тяжело вспоминать, хотя в каждом ужасе, как я теперь узнал, есть и доля блаженства. Кстати, блаженство здесь я употребляю в обиходном, разговорном значении, без метафизики.

Третье, за что приношу извинения, смешанные с глубочайшей благодарностью, - Ваши отношения с моим сыном. В то время, когда я был угнетён умом и душой (проще сказать - почти скорбен умом), мальчик был одинок и, что уж там, брошен. Вы

поддержали его, как ни был чужд Вам навязанный разворот, Вы помогли по-настоящему. Чего Вам это стоило, не берусь судить, учитывая, что эпистолы моей покойной супруги доставили Вам не только хлопоты. Не понимая Ваших мотивов, уважаю

товарищество. Хотя в тот же период я близко познакомился с одной доброй девушкой,

чьих мотивов тоже понять не смог. Много есть непонятного, как я узнал с огромной радостью. В любом случае, понимаю, не понимаю, - в любом, - это было прекрасной помощью, и теперь мы во вполне благополучной жизни, в которой нет той тягости,

обременённости ненужными вопросами и заколдованности ответами, когда их находишь не сам, а когда ползёт удав… но это я не могу Вам описать.

Теперь простите меня за то, что я вообще обращаюсь к Вам. В одном известнейшем музее сейчас хранится то, что я когда-то любил. Вы знаете, это Книга книг. Она была для меня всё. Преодолел. Я не хожу по той стороне улицы, где музей. Я не сплю больше на старых подушках, я купил новые. Мне больше ничего не надо!!! Я успокоился!!!