Читаем без скачивания Тропы Трояна - Василий Сахаров

Швир-х! – рядом просвистела вражеская стрела, которая вонзилась в человека слева, и он, получив своё, вывалился из седла. Больше никто не стрелял, не до того. Между нами и половцами тридцать метров. Двадцать. Десять. Сошлись! Одна лава сталкивается с другой, и по ушам бьёт шум боя. Крики. Звон оружия. Ржание лошадей. Стоны и хрипы раненых. Родная стихия для витязя Яровита, которому, как ни крути, честный бой гораздо ближе, чем политические игры, в коих мне приходится участвовать.

Дзи-нь! – я отбил кривой клинок степняка, который хотел меня достать, и он сломался. Ха-ха! Дрянной металл. Кочевник на секунду растерялся, а мне того и надо. Подъём на стременах, и стальной меч врубается в его шею. Обмяк. Первый готов. Клинок на себя и – вперёд! Жеребец, который был гораздо выше большинства приземистых степных лошадок, кусает одну из них, и она подаётся назад. Её всадник видит меня и пытается отмахнуться саблей, да куда там. Я быстрее и сильнее, и меч рассекает его переносицу. Сквозь окружающий меня шум пробивается хруст костей и хрящей, а потом лицо противника раскрывается, словно цветок, и обнажает красное мясо. Вторая победа. Гойда! Бей!

Стременами я ударяю коня по бокам, и он злится ещё больше. Очередной рывок. Ещё один. И я неожиданно вылетаю в чистое поле. Основной бой позади, и я хочу вернуться в него, но вижу интересную цель. Рядом – группа из трёх русских конников. Кольчуги, остроконечные шлемы, рослые кони и прямые мечи – они вооружены точно так же, как я. Это дружинники, и среди них знатная персона, поскольку один из русских в красном плаще. Кто такие носит, объяснять не нужно, и упускать знатного человека не хотелось. Он-то, понятное дело, и так бы не ушёл, ибо сотни Юрко Сероштана уже практически замкнули колечко. Но если есть возможность порезвиться и показать себя, упускать её не стоило.

– Давай! – Новый удар по бокам жеребца, и я кручу поводья.

Мой конь мчится вслед за дружинниками, и крайний вылетает из седла. Его свалила стрела чёрного клобука, который выстрелил с фланга, и против меня всего двое. Я мчусь за князем и его воинами по пятам. Гонка длится недолго, я настигаю беглецов. Миг! Другой! Я уже рядом, и клинок впивается в спину последнего княжеского защитника, который кидает в меня короткое копьё, мажет и нахлёстывает лошадь. Выпад, стремительный и неотразимый, и остриё меча, пробивая кольчугу, вонзается в тело. Глаза умирающего воина смотрят на меня, и он что-то шепчет. Я не слышу его, погоняю коня и наконец догоняю князя, который, молодец, резко развернул своего коня и решил встретить свою смерть, как мужчина. Вот только убивать его я не собираюсь.

Дзан-г! Дзан-г! – размен ударами, и мы разлетелись. Поворот, и снова летим один на другого. Князь, средних лет, русобородый, с вытянутым лицом и слегка раскосыми глазами, которые выдавали в нём примесь половецкой крови, поднял щит и принял мой выпад, а затем попытался свалить меня. Однако я вовремя развернул жеребца, и сталь противника, едва не задев моё бедро, ушла вниз. После чего мы снова съехались, опять зазвенели столкнувшиеся мечи, и я кинул в князя свой круглый щит, который, подобно метательному диску, пролетел два метра и врезался в шлем русича.

Бах! – звук удара. Князь получил контузию и рухнул на землю.

– Вот и всё. – Отмечая, что бой практически закончен и везде видны только мои воины, я спрыгнул с коня и, не отпуская поводья, приблизился к князю.

Он попытался подняться, чтобы оказать мне сопротивление, но я ногой выбил из ослабевших рук Рюриковича меч. А затем велел подоспевшим чёрным клобукам спеленать князя и не спускать с него глаз.

Очередная битва закончилась, и остаток дня прошёл в суете. Были собраны трофеи и допрошены попавшие в плен русские дружинники, которые показали, что в моих руках оказался не абы кто, а старший сын Гюрги Долгорукого князь Ростислав Юрьевич. В гражданской войне между Рюриковичами он встал на сторону не отца, а великого князя. А когда суздальцы стали одерживать одну победу за другой и Изяслав начал отступление к Киеву, то Ростислав решил устроить против Мстиславича заговор. Но ничего у него не вышло. Великий князь его тёмные делишки вовремя вскрыл и выслал Ростислава к Долгорукому, а тот сына-перебежчика тоже не ждал. И, отхлестав номинального наследника по щекам, отправил его к степным родственникам. Ростислав Юрьевич приехал, посидел в главной ордынской ставке заорельцев, и тут пришло известие о набеге приднепровцев, которых поддерживают чёрные клобуки. Вот он вместе с молодыми половцами да парой мелких вождей и помчался к Самаре.

Наверное, князь думал, что сможет договориться с налётчиками и надавить на них авторитетом отца. Но бой начался практически сразу, и мы имеем то, что имеем. Снова у меня в плену один из потомков великого Рюрика и около двадцати русских воинов, но выкуп за них вряд ли дадут. Однако это не беда. Использовать князя всё-таки можно. Ведь если мы, сторонники великого князя и язычники, выиграем войну, кого-то надо ставить старшим в семье Долгоруких. Ну а чего? Ростислав Юрьевич в меру хитёр, изворотлив и готов прогибаться под более сильных Рюриковичей. Да и опыт службы великому князю у него уже имеется. Так что пусть посидит пока в плену, а позже я с ним поближе пообщаюсь и окончательно решу его судьбу.

Наступил вечер, и в чистом поле зажглись огни костров. Пленных половцев, отдельно мужчин и женщин с детьми, отвели в сторону и привязали к возам. Бывшие рабами славяне, на которых у меня имелись планы, получили относительную свободу. Где-то рядом паслись табуны лошадей и стада коров. Воины были бодры, и слышался смех, но постепенно всё стихло. Сотники и десятники, над которыми нависали тысячники, навели порядок и потребовали тишины. Пьяных нигде не было – мы в походе, а завтра снова скачка, и продолжится погром заорельских кочевий.

Однако для меня «трудовой» день ещё не окончен. Я приказал созвать всех вождей родов и наиболее авторитетных сотников и, когда четыре десятка воинов полукругом встали вокруг моего костра, заговорил:

– Нашей ордой одержаны первые победы, и у нас есть добыча. Я выполнил уже два своих обещания, сделал вас сильными и дал вам богатство. И теперь пришёл черёд третьего. Вы получите справедливые законы, которые основаны на заветах предков. Уважаемый Торэмен, выйди и огласи их.

Вождь рода Капаган не зря получил прозвище Законник, ибо в степях он слыл главным их толкователем. За это его очень уважали, и с кем мне было советоваться по поводу законов, как не с ним? Больше в общем-то не с кем. И, дождавшись, пока воины почувствуют себя уверенно, я решил, что им пришла пора узнать о том, как они станут жить в будущем.

Торэмен вышел на свет костра и встал рядом со мной. Горделиво приподнял подбородок и начал:

– Законы Вадима Сокола. Слушайте все и не говорите, что не слышали…

Сотники зашевелились, но вскоре замерли без движения.

– Перед законом все равны, ибо он для всех, и для хана, и для пастуха, и только рабы не имеют ничего, ибо они – имущество своего хозяина.

Краткий момент тишины, поскольку некоторые роды (в основном тюркские) в принципе не признавали рабства, а другие, наоборот, только за счёт этого и жили. Но заминка длилась несколько секунд, и воины дружно выражают своё одобрение:

– Да!!!

– Вождём может стать лишь тот, кого изберёт род, а хана избирает совет вождей.

– Да!!!

– Никто не смеет вмешиваться в спор двух свободных людей, кроме законно избранного вождя или хана.

– Да!!!

– Воинских начальников назначает только хан или его доверенный человек.

– Да!!!

– Всякий, кто покусится на имущество другого человека, карается смертью.

– Да!!!

– Всякий, кто даст укрытие беглому рабу или уведёт его у хозяина, карается смертью.

– Да!!!

– Всякий, кто найдёт, но не отдаст беглого раба хозяину, карается смертью.

– Да!!!

– Всякий, кто портит воду в реках или травит колодцы в степи, карается смертью.

– Да!!!

– Всякий, кто плюёт или мочится в огонь (то же самое касается кострища), переступает через пламя или общую еду, карается смертью.

– Да!!!

– Всякий, кто трижды дал слово и не сдержал его, карается смертью.

– Да!!!

– Всякий лжец, трус, жопошник, совратитель детей, предатель и вор, обманщик и ростовщик карается смертью.

– Да!!!

– Общий налог от доходов и прибытков в пользу хана для всех един, десятая часть и не более.

– Да!!!

– Взятая в бою добыча передается хану, и он делит её по справедливости. Четверть – самому хану. Одна доля – воину. Две доли – отличившемуся воину. Три – десятнику. Пять – полусотнику. Десять – сотнику. Двадцать – полутысячнику. Пятьдесят – тысячнику. Сто – пятитысячнику и двести – темнику. Всякий, кто утаил добычу, карается смертью.

Краткая пауза. Настороженная тишина. Воины думают, хорош этот закон или нет. Но в итоге выдыхают: