Читаем без скачивания Сердце Дракона. Двадцатый том. Часть 1 - Кирилл Сергеевич Клеванский

Столкновение камня и металла эхом разносилось по комнате, а воздух пропитался контрастными ароматами льда и огня.

С каждым ударом ледяная броня голема постепенно трескалась и надкалывалась, давая ясно понять, что бесконечный шквал лавовых ударов медленно, но верно, достигал своей цели.

И с каждым рубящим взмахом, который наносили топоры Албадурта, огонь внутри него разгорался все сильнее, а решимость и ярость гнома на того, кто подчинил своей воля священное для его народа создание, лишь подпитывали расплавленную магию, потоком праведного гнева струившуюся через его оружие.

По мере того, как продолжалась битва, некогда внушительная форма голема медленно разрушалась, его ледяная броня превратилась в изломанную и разбитую оболочку.

Почувствовав, как существо проседает под атаками, Албадурт нанес последний, решающий удар, его топоры вспыхнули светом ярких, огненных рубинов из самого сердца родных гному гор.

Сила удараАлбадурта, подпрыгнувшего под самый потолок комнаты, была подобна извержению вулкана, волна плотного, и в то же время жидкого огня и самой сути ярости природного разрушения обрушились на потрескавшуюся защиту голема.

За спиной гнома в это мгновение появились очертания пылающего вулкана, а Хаджар ощутил легкое дуновение Правила. Куда меньше, чем даже те крохе, что имелись у него самого, но, все же — Правила.

В крещендо льда и пламени голем попытался призвать лед и камень, но окутанный пылающей лавой, так и не смог поднять рук и оказался окончательно повержен.

Его останки разбитой пургой разбросало по камере. Когда отголоски битвы стихли и пыль осела, Албадурт не выглядел триумфатором.

По его щеке скатилась исчезнувшая паром слеза. Он поклонился груде камней и не разгибался до тех пор, пока ледяные глаза создания окончательно не померкли.

После этого гном, на чьем теле потухли руны, прислонился к стене и сполз вниз. К нему тут же подбежали Лэтэя с Артеусом и, прислонив к губам флягу, влили в рот немного алхимической настойки, а затем заставили проглотить несколько пилюль.

Хаджар подошел к другу и сжал плечо. Гном ответил коротком кивком. Им не требовались слова, что понять в этот момент друг друга.

Генерал уже видел подобное. Орк по имени Степной Клык — его давний друг, да будет его охота достойной, порой выглядел так же, когда вспоминал потерянные его народом святыни и то, как орки постепенно уходили в прошлое.

Гномы Рубиновых Гор — последние гномы Безымянного Мира. И сейчас, своими собственными руками, Албадурт отправил в прошлое ту тонкую нить, что связывала их с предками.

Хаджар покачал головой.

Какие бы цели не преследовал Горшечник, он явно не разменивался на средства. Как и Примус. Как и Санкеш. Как и Император Морган. Как и Чин’Аме. Все те, кто были готовы жертвовать другими и, что самое важное, собой ради, по их мнению, благих целей.

Хаджар посмотрел на свои ладони.

И все они оказались разбиты о его клинок. И ни один из них так и не смог принести этому миру радости покоя и справедливости.

Кем это делало генерала? Как назвать того, кто всю свою жизнь посвятил уничтожению героев, готовых положить все на алтарь всеобщего блага…

Делало ли это его…

— Хаджар.

Он вздрогнул и посмотрел на Лэтэю.

— Ты так уже почти час стоишь, — прошептала обеспокоенная воительница.

Хаджар огляделся и увидел уже отдышавшегося гнома и немного взволнованного Шакха, что-то обсуждавшего с Артеусом и Арнином.

Генерал снова заглянул в глаза Лэтэи и нашел в них покой для своей встревоженной души. Будто почувствовал, ненадолго, что не один ступает по этой проклятой тропе, названной кем-то его судьбой.

— Ты…

— В порядке, — громко произнес Хаджар, после чего повернулся к оборотню. — Веди дальше.

Глава 1769

Арнин опять какое-то время “общался” с тенями, после чего указал на одну из дверей. Здесь было невозможно определить сторону света и, учитывая, что после окончания схватки комната опять вернула свой прежний, квадратный вид, то и нумеровать двери тоже не представлялось возможным.

Словно Горшечник сделал все для того, чтобы неопытный путешественник пытался пройти лабаринт наугад и, в результате, пополнил число заточенных здесь несчастных.

— Не так быстро! — выкрикнул Шакх, когда Хаджар потянулся к ручке двери. — Ты, варвар, может опять разглядывал стены, но мы немного поболтали.

— И о чем? — спросил генерал.

— О том, что Арнин, в своих походах, дальше пятой комнаты никогда не проходил, — ответил за Шакха Артеус. — Каждый раз, когда он добирался до четвертой, то натыкался на непреодолимый барьер. Загадку, которую невозможно разгадать. Хранителя, обладающего непреодолимой силой. Или ловушку, которую нельзя деактивировать.

Хаджар медленно повернулся к Арнину. Оборотень только развел руками.

— Если бы я сказал вам об этом раньше, — спокойно говорил тот, будто обсуждалось нечто совсем будничное. — то вы бы точно не отправились со мной.

Видя, что Хаджар собирается сказать что-то резкое, неожиданно на защиту оборотня встал гном.

— Хаджар-дан, — с небольшой хрипотцой в голосе произнес гном. — мы уже высказали свои претензии Арнину. Но делу это не поможет, а как говорила тетка моего двоюродного брата от…

Гном был прав. Пустые обвинения им никак не помогут достичь цели.

— И каков план? — неожиданно для себя, спросил генерал.

Давно ему, примерно со времен офицера Лунной Армии Лидуса, не приходилось полагаться на чужие планы (недавняя ловушка Лэтэи для Старика — не в счет). Непривычное ощущение.

— Я полагаю, — взял слово оборотень. — Что после четвертой комнаты мы попадаем на развилку. И либо упремся в своеобразный тупик, либо сможем найти нужный путь к источнику.

— И, — со вздохом добавил Артеус. — на этой развилке мы имеем большие шансы столкнуться со Стариком и его бандой.

Хаджар мысленно выругался. Ну почему все в его жизни должно напоминать гонку.

— Так что после четвертой комнаты, — добавил Арнин. — нам стоит быть начеку.

— Хорошо, — кивнул Хаджар.

После этих слов генерал, дождавшись пока к ним подойдет Лэтэя, толкнул ручку двери.

Волна миража снова прокатилась по помещению. Комната задрожала, словно схваченная невидимой рукой, и внезапная тяжесть наполнила воздух. Пока отряд настороженно наблюдал за происходящим, пол под