Читаем без скачивания В дебрях Даль-Гея - Юрий Тупицын

Глава 2

По голосам и шуму, послышавшимся в приёмной, Лобов догадался о возвращении Линга с компанией и внутренне подобрался. И все-таки он испытал такое потрясение, которое всегда сопутствует встрече с неожиданным, что едва удержался от того, чтобы не вскочить со стула. В сопровождении двух охранников, тяжело передвигая ноги, но высоко держа голову, в кабинет вошёл Хаасен. Он изо всех сил старался смотреть твёрдо и решительно, но был так слаб, что почти ничего не видел. Вдруг глаза его, остановившиеся на Лобове, прояснились, в них мелькнули изумление и радость, сразу сменившиеся усталой ненавистью. Лобов понял, что сейчас произойдёт, и сделал отрицательное движение головой, но было уже поздно.

— Ещё одна провокация, — глухо и насмешливо прозвучал голос Хаасена, глаза его вновь остановились на Иване. — Вы-то как попали сюда? Вы, бог патрульной работы, Иван Лобов? Плохой камуфляж, Линг, наивный.

Хаасен покачнулся, он едва держался на ногах от слабости, но никто не предпринял даже попытки поддержать его.

Наверное, слава «Торнадо» докатилась и сюда, потому что на равнодушных лицах собравшихся убийц-манекенов отчётливо проступило сначала изумление, потом торжество. В открытую дверь ввалились все, кто был в приёмной. Телохранитель-охранник у стены, тупо ухмыляясь, тянул из кармана тяжёлый флайтер. Расчищая себе дорогу нетерпеливым движением руки, к Лобову двинулся Стиг. Медлить дальше было нельзя.

— Это провокация, — негромко и хладнокровно проговорил Лобов и неторопливо поднялся с табурета. Он все-таки помедлил, глядя на Тику, стоящую с застывшим лицом в толпе гангстеров.

Поймав его взгляд, она скользнула между охранниками в приёмную и потянула за собой дверь.

— Это провокация, — уже громче, увереннее повторил Лобов. И неожиданно подсечкой сбил Хаасена с ног.

— Не стрелять! Взять живым! — высоким голосом выкрикнул Линг.

Лобов вскинул над головой левую руку и крепко сжал пальцы — все, кроме того, на котором красовались модные часы-перстень. Глухо прозвучал мягкий взрыв, словно пушистой колотушкой ударили в огромный барабан. Направленная волна гравитации, ломая молекулярную структуру вещества, обрушилась на окружающих. Отдача раздробила палец Лобова. Погас свет, остался лишь один плафон за спиной Ивана. Густым туманным облаком клубилась и оседала мельчайшая сизая пыль, бесформенными грудами праха лежало на полу то, что мгновение назад было людьми. Стены, потолок были выщерблены, истреблены. На полу в последних судорогах корчился Стиг, на которого гравитоудар пришёлся своей периферийной частью. Тяжело дыша, пытался подняться на ноги Тур Хаасен. И — тишина. Только сухой, еле слышный шорох осыпавшейся пыли. Все было кончено.

Из пальца Ивана хлестала кровь. Лобов удивлённо взглянул на свою руку, достал из кармана липучку и механически, заученными движениями забинтовал рану. Хаасен поднял голову.

— Иван… — Голос у него сорвался. — Неужели это ты, Иван?

Он стоял на коленях, жадно вглядываясь в мощную фигуру, рисовавшуюся в дымном мареве.

— Я, — глухо ответил Лобов.

Обхватив товарища за плечи, он помог ему встать на ноги. Хаасен прижался к Лобову своим исхудавшим телом и, словно в бреду, повторял:

— Так это ты, Иван, ты… — Он вдруг всхлипнул. — Не обращай внимания, сейчас пройдёт.

Лобов достал из кармана платок и закрыл им Хаасену лицо, чтобы тот не дышал страшной пылью. Прикрываясь рукавом, он повёл товарища к выходу. Хаасена шатало так, словно пол был палубой корабля во время шторма. Под ногами шуршала, хрустела пыль, иногда ноги по щиколотку увязали в ней. Лобов старался не думать о том, что это за пыль. Стиг не шевелился больше, он лежал, скорчившись, на боку, и было видно, что одной руки у него нет. У самой двери Хаасен остановился и отнял платок от лица.

— Оружие есть?

— Нет, — ответил Лобов.

— Тогда подожди.

И Хаасен шагнул куда-то в клубящийся пыльный туман. Лобов прислонился плечом к щербатой, изъязвлённой стене и отдыхал, прикрыв глаза. Палец начало жечь, и Иван был рад этому живому, острому ощущению боли. Как тень, бесшумно появился Хаасен и протянул Лобову два пистолета, держа их одной рукой за стволы. В другой у него был пистолет, зажатый привычной боевой хваткой. Карманы его брюк оттопыривались: наверное, и там было оружие.

— Это из шкафа, — пояснил он и откашлялся. — Обращаться умеешь?

Один пистолет Лобов положил в карман, в канал ствола другого вогнал патрон.

— Умею.

Он взялся за дверную ручку и почувствовал прикосновение Хаасена.

— Подожди, отдышусь. — Хаасен тяжело опёрся на его плечо. — Ты как попал сюда?

— За тобой и Алексеем, — коротко ответил Иван.

— За Алексеем? Разве он здесь?

— Здесь.

Хаасен хмуро покачал головой.

— Я ничего о нем не слышал. Может быть, ты ошибаешься?

— Нет. Сведения абсолютно точные. Сам Линг подтвердил, что Алексей здесь.

— Как же это он?

Лобов внимательно разглядывал измождённое лицо товарища.

— Искал твои следы и нарвался на ловушку.

— Я тоже нарвался на ловушку. — Он мгновение поколебался, взвешивая на ладони тяжёлый пистолет. — Знаешь, Иван, ты только не подумай, что я сошёл с ума, но, скорее всего, Самсонов предатель.

Ни один мускул не дрогнул на лице Лобова.

— Так ты знаешь? — поразился Хаасен.

— Знаю. Что один из консулов предатель, я знал, когда шёл в это логово. — Лобов поднял спокойные серые глаза на Хаасена. — Только не знал, кто конкретно, ты или Самсонов.

Несколько секунд они смотрели в глаза друг другу.

— И все-таки пошёл?

— А что было делать?

— Да, — согласился Хаасен и с ненавистью проговорил: Какой подлец!

Тыльной стороной ладони, в которой был зажат пистолет, он вытер лицо, руки его дрожали.

— Ладно, все это потом, — вдруг спохватился он. — Сначала надо найти Алексея. — Он повернулся к двери. — Хоть бы одна гадина осталась живой, чтобы я сам, своими руками разделался с ней.

Лобов сочувственно положил руку ему на плечо.

— Успокойся, — попросил он. — И возьми себя в руки. Мы не далийцы. — И, уже повернув дверную ручку, добавил; — Будь повежливее с девочкой.

— С какой девочкой? — не понял Хаасен.

— С Тикой.

— Наша? — поразился Тур и закашлялся.

— Теперь наша, — ответил Лобов и рывком отбросил дверь в сторону.

Большая приёмная была пуста, только Тика стояла у стены, закрыв глаза. Лобов опустил пистолет и перешагнул порог, вслед за ним вошёл Хаасен и с усилием задвинул за собой дверь. Тика услышала эти звуки, ресницы её мелко задрожали, глаза осторожно приоткрылись и вдруг широко распахнулись от ужаса. И правда, вошедшие были страшны, особенно Лобов: мрачный, с головы до ног осыпанный голубоватой пылью, с окровавленной рукой. За его спиной тенью вставал Хаасен, похожий на призрак из кошмарной сказки. Секунду Тика смотрела на Лобова непонимающими глазами, потом сказала чуть удивлённо, со вздохом облегчения: