Читаем без скачивания Дважды благословенная - Ли Бристол

В нижнем этаже еще горел свет, но окно Тори было темным. «Ну конечно, — решил Итан, — она уже спит». Но подъехав к крыльцу, где он обычно привязывал своего коня, он увидел ее.

Тори стояла у конюшни, озаренная полной луной, отрешенно вглядываясь в ночь. Обычно к ужину она меняла свой дневной ковбойский костюм на какое-нибудь платье, и то, которое было на ней сейчас — голубое с розовым, с пышными рукавами, — показалось Итану особенно красивым. Волосы она стянула на макушке черной лентой, и они рассыпались по плечам великолепным каскадом. Итану захотелось сказать ей, как она хороша, — но, во-первых, он не привык делать комплименты женщинам, а во-вторых, не знал, какой будет реакция Тори.

Спешившись, Итан привязал свою лошадь к крыльцу. Тори, несомненно, слышала, как он подъехал, но не обернулась. Похоже, она ждала его действий, но Итан уже решил, как он будет действовать. Он должен войти в дом, словно не замечая Тори, покончить наконец с ее отцом — и бежать.

Он так решил, но почему-то медлил…

Итан подошел к ней. Почуяв его, лошади в конюшне приветливо заржали. Итан остановился рядом с Тори. Ему вдруг вспомнилась другая ночь, когда он стоял здесь, злясь на нее, на себя и на весь белый свет, и Тори подошла к нему.

— Снова мечтаешь о луне? — спросил он. Она повернулась к нему:

— Ты же сказал, что это глупость!

— Я этого не говорил.

«Хватит! — подумалось вдруг ему. — Сколько можно тянуть, в конце концов?! Иди и сделай наконец то, ради чего ты здесь…»

Но Тори смотрела на него такими большими, таинственными, словно лунный свет, глазами, что Итан не удержался:

— Ты сегодня отлично выглядишь! Ждала кого-нибудь в гости?

Тори едва заметно улыбнулась, пожав плечами:

— Нет. Просто люблю иногда наряжаться. Должно быть, очередная глупость…

Тори не стала признаваться, что наряжается и причесывается так каждый вечер — ожидая его. Она никогда ему в этом не признается, ибо это глупость гораздо большая, чем мечтать о луне или наряжаться просто так. Никогда не признается… А ей достаточно и того, что он сейчас пришел и заметил, как она выглядит…

Тори не знала, почему Итан пришел. Она не тешила себя надеждой, что он здесь ради нее. Но сама она не была равнодушна к его присутствию… Сердце ее забилось сильнее.

Итан молчал, глядя в пространство. Скоро, очень скоро все кончится. Пусть не сегодня. Самое большее — несколько недель, и он уйдет отсюда. Уйдет навсегда, чтобы никогда больше не увидеть Викторию Мередит. Викторию Мередит Кантрелл. Свою законную жену.

Что будет с ней, когда он уйдет? Что она будет делать, что будет чувствовать, оставшись вдруг совершенно одна на всем белом свете — без отца, без мужа… Кто о ней позаботится?

Но Итан снова напомнил себе, что он не может отказаться от своего плана. Что бы ни случилось, это всегда будет главным. Сейчас, когда он наконец так близок к осуществлению того, что в течение целых десяти лет составляло смысл его жизни, он просто не имеет права на колебания.

Итан вглядывался в ночь, пытаясь найти слова.

— Вчера вечером, — наконец начал он, не глядя на Тори, — ты сказала, что совершила ошибку, которая исковеркала всю твою жизнь. Я, пожалуй, тоже…

Тори хотела было что-то ответить, но слова замерли у нее на губах. Она напряглась, пытаясь понять то, что сказал Итан, и то, что он оставил невысказанным.

— Я подумал, может быть, тебе стоит вернуться в Виргинию? Наверняка у тебя там остались какие-то родственники. Или в Новый Орлеан — тебе ведь, кажется, там нравится? Найдешь какого-нибудь адвоката, который поможет признать наш брак недействительным, и никто ничего не узнает.

В груди Тори словно вдруг что-то оборвалось. Похолодев, она еле выдавила из себя:

— Ты этого хочешь?

Итан заставил себя не отвести от нее взгляд. Пальцы его непроизвольно сжались в кулаки.

— Это для твоего же блага.

В сознании Тори вдруг мелькнул слабый огонек надежды.

— Ты этого хочешь? — повторила она, на этот раз настойчивее.

Хочет ли он этого? Вопрос вертелся в мозгу Итана. Он сам не знал, чего он хотел. Но его желания не должны играть здесь никакой роли. Если бы все его желания могли исполняться, он вернулся бы к началу и никогда не приехал бы сюда… Впрочем, сейчас Итан уже не знал, что бы он сделал.

— Наш брак фиктивный, — заметил он, отвернувшись от Тори. — Никто не будет думать о тебе хуже, если ты расторгнешь его. А там, глядишь, найдешь себе в Новом Орлеане жениха — кого-нибудь из тех пижонов, что тебе нравятся.

— Ты этого хочешь? — уже не сдерживаясь, крикнула Тори.

Итан повернулся к ней. Глаза его бешено сверкали.

— Да, черт побери, да! Я этого хочу, я всегда этого хотел, как и ты!

— Я этого не хочу!

Слова вырвались у Тори против ее воли, но они уже были сказаны. Сорвавшись с уст, они теперь жили самостоятельной жизнью, повиснув в воздухе, отдаваясь в ее ушах все громче и громче. Да, она этого не хотела.

Тори прерывисто дышала, руки ее тряслись, глаза возбужденно сверкали. Итан замер, словно прирос к месту. На лице его сменяли друг друга выражения гнева и мольбы, радости и разочарования, отчаяния и надежды…

Наконец Итан перевел дыхание.

— Иди в дом, Тори. У меня кое-какое дело к твоему отцу. Не думаю, что ему понравится, если ты будешь стоять здесь одна.

Тори подняла голову.

— Я пойду, Итан. Уже действительно поздно, пора спать. Но знай, ты не сможешь так просто отделаться от меня. Впрочем, ты и сам это знаешь…

Слова Тори еще звучали в воздухе, а она уже повернулась и пошла к дому. Итан решил подождать, пока она отойдет подальше. Но Тори уже давно переступила порог, а он все еще стоял, не в силах прийти в себя.

Розита сказала, что Кэмп уже в своей спальне, но свет у него горел, и Итан направился туда. Сердце его замирало, однако мозг работал четко. Итан постучал в дверь.

— Входи, — послышался голос Кэмпа.

Итан вошел. Кэмп еще не разделся, он сидел в кресле напротив окна. На столике рядом с ним стояла бутылка вина. Вид пьющего в одиночестве старика почему-то тронул Итана. Он отметил, как осунулось за последнее время лицо Кэмпа, как ссутулились плечи…

«Господи, — подумалось Итапу, — десять лет. Как давно это было! Помнит ли он то ограбление банка в Техасе, молодую женщину, лежащую в луже крови? Сколько денег они тогда поимели с этого ограбления? Стоило ли оно того?»

Кэмп усталым жестом пригласил его войти.

— Что так поздно, сынок? Что-то случилось?

Итан вошел в круг света от настольной лампы и повесил шляпу на угол кровати.

— Да, произошло кое-что, о чем, я думаю, вам лучше узнать сразу.

— Я слушаю. — Кэмп налил себе еще вина. Руки его заметно тряслись.