Читаем без скачивания Гордиев узел. Современная японская научная фантастика - Такаюки Тацуми

— Красотища какая! — воскликнула внучка.

Да... И я так думаю.

Юко Ямао.

Перспектива 

[61]

Здесь приводятся фрагменты неоконченной повести. Она состоит из нескольких коротких глав и не имеет четкой композиции. Некоторые предполагавшиеся главы пропущены. Завершенная повесть должна назваться «Перспектива» — так сказал мне как-то человек, являющийся ее Автором.

Впрочем, я мало что знаю об этом человеке. Раз в неделю я встречалась и говорила с ним, но продолжалось это всего-навсего около месяца, да и темы наших бесед всегда ограничивались повестью, которую он тогда писал (мне от начала и до конца отводилась только роль слушательницы). Я не знаю ни его настоящего имени, ни адреса, не знаю, был ли он профессиональным писателем. Словом, этот человек существовал для меня только как Автор повести, и никак иначе.

Возможно, такое утверждение покажется банальностью, но эта рукопись как бы и есть его лицо.

«Колбасная Вселенная» (так назвали этот мир его обитатели) существует внутри цилиндрической башни, у которой нет ни дна, ни макушки. Внутри башня полая, на ее стенах расположено бесчисленное количество кольцеобразных галерей, которые повторяются через определенные промежутки по всей высоте башни. Все галереи имеют совершенно одинаковое устройство, так что, сколько ни изучай башню, сверху вниз или снизу вверх, не найдешь между ними ни малейшего различия.

И галереи, и внутренняя стена башни (т.е. Вселенной) сложены из стертого временем темно-серого камня. В каждой из галерей живет около ста человек, которые всю свою жизнь проводят в этой каменной Вселенной. Галереи сообщаются между собой веревочными лестницами, переброшенными через перила, но лестницы, — их долгие годы никто не чинил — местами прогнили, так что обитатели разных галерей практически не поддерживают связей друг с другом.

В Колбасной Вселенной зрением человека управляет магия перспективы.

По утрам, просыпаясь на каменном полу, обитатели Вселенной видят сквозь перила на противоположной, отделенной от них пропастью стороне галереи, как там копошатся другие только что пробудившиеся ото сна люди. В тусклом утреннем свете поднимаются густые облака пыли, за ними в самой глубине оседают остатки ночи.

Обитатели один за другим выползают к перилам. В необъятном по сравнению с тесными галереями пространстве пропасти волнами набегает гул человеческой возни, вздымается жар от спрессованной людской массы. Если, перегнувшись через перила, окинуть бездну взглядом сверху донизу, глазам откроется головокружительная панорама, созданная волей необузданной в своем тщеславии каменной громады, и ее точное зеркальное отражение. Насколько хватает глаз, тянутся нескончаемые ряды каменных уступов, перила на них облепили суетящиеся точно муравьи люди. Вселенная до бесконечности простирается вверх и вниз. Магия перспективы вновь и вновь воспроизводит картины, подобные отражениям в зеркалах, висящих друг против друга, уменьшая их по мере удаления от смотрящего. Зачарованные этой магией, люди перелезают через перила, и каждое утро обитатели галерей в изумлении наблюдают, как в пропасть без счета летят человеческие тела.

А затем в центре верхнего отражения в противостоящих зеркалах возникает крошечная светящаяся точка. Распространяя вокруг себя жутковатое свечение лучистый шар становится все больше и больше, и вскоре здешние обитатели видят его во всей огромности, зрительно ощущая его непомерную тяжесть. Это светило, раз в день пересекающее пропасть сверху вниз, люди назвали Солнцем.

Солнце, в поперечнике — около половины диаметра пропасти, медлительно, презрев закон тяготения, проплывает перед впившимися в него глазами обитателей галереи и продолжает неспешно опускаться. Светило плывет от галереи к галерее, пылая жаром и излучая пронизывающее веки сияние, а люди пытаются как можно дольше не отводить от него взгляда. Но по мере того, как исполинское светило приближается, повергнутые в трепет люди пятятся от перил и мечутся по галерее в поисках укрытия. По смятению исполненных ужаса людей и топоту ног по каменному полу больные, лежащие в глубине галереи, определяют, на какой высоте находится в этот момент Солнце.

Когда дневное светило, завершив на сегодня свой путь, исчезает на дне перспективы, во Вселенной наступает ночь. И тогда появляется Луна.

По величине равная Солнцу, Луна наполняет галереи водянистым, трепещущим светом. Если Солнце несет ужас, то Луна олицетворяет собой безумие. Детям, не достигшим 13 лет, запрещено смотреть на Луну, и, прежде чем ночное светило отправляется в путь по той же орбите, что и Солнце, их гонят к каменным постелям.

Но лунный свет струящимся ручейком незаметно проникает и в детские сны. Ночь, когда Вселенной правит Луна, — время плотских утех и похоронных обрядов. В наполненной бледным сиянием галерее тихо возится множество теней; неподалеку от них старухи, проворно шевеля высохшими заскорузлыми пальцами, накладывают румяна на лица мертвецов. Когда над окружающими галерею колоннами показывается Луна, людские тени тотчас расползаются и рассеиваются вдоль стен. На дрожащие тени наступают старики, их шаги отдаляются от погружающихся в сон детей, и вот уже контуры мертвых тел, сброшенных вслед за опускающейся в пропасть Луной, очерчиваются в воздухе, а вопли женщин, оплакивающих мертвецов, долгим эхом разносятся по бездне. В детских снах Луна опускается в глубь вод и тела мертвецов рассеиваются по водной глади, будоража тихий поток. Устремляясь за уплывающим от них дрожащим светом, дети погружаются в воды вслед за Луной. И все падают и падают вниз, пролетая мимо бесчисленного множества копошащихся нагих фигур.

Наутро, когда всплывшие из глубины сновидений дуги открывают глаза, Луна уже исчезла далеко в магии перспективы. А когда начинают просыпаться взрослые, Солнце, на половину суток раньше опустившееся на дно Вселенной, появляется с противоположной стороны на самом ее верху, что рождает у людей кое-какие догадки относительно устройства Колбасной Вселенной. Впрочем, на разговоры об этом существует негласный запрет.

А потом наступает ночь, и Луна снова появляется в вышине. И только сброшенные в пропасть тела мертвецов никогда не повторяют своего падения.

Все галереи опираются на колонны в виде статуй. На каждой галерее их ровно пятьдесят, за статуей женщины следует мужчина, за ним снова женщина и так далее. Колонны соединяются каменными перилами — по пояс человеку, — украшенными плоской резьбой в виде цветочных гирлянд. Статуи обращены спиной к галерее, их огромные лики смотрят точно в середину образованного ими круга.