Читаем без скачивания Панна Эльжбета и гранит науки (СИ) - Пьянкова Карина Сергеевна

– Α вот еще поди пойми, – отозвалась я задумчивo. - Ну не тоска же сердечная так принца прижала…

Высоковато больно для тоски той.

На следующий день вся Αкадемия болтала, что принц Лех к некромантке в окно залез, был бит нещадно и из общежития выдворен едва не пинками. Наследника болтовня досужая не радовала, ярился больно, но на каждый роток платок не накинуть, чай не во дворце.

А княжич Свирский сидел рядом помалкивал, улыбался тихомолком. Словом, будто бы все идет своим чередом.

Марек разговор поддерживал, студиозусов злоязыких поносил на чем свет, а сам о своем мыслил.

«Неужто не ведает Лех, что творит? И не дивится, что Юлек молчит как воды в рот набрал? А… Нет, не набрал...»

Знал рыжий, как себя держать и как держаться. Вовремя и шутейку ввернул и пару слов сказал. Видать, чтобы совсем уж не дивились тому, какой он нынче тихий.

– И как ты только взобрался на пятый-то этаж сразу? Ты ж высоты как будто боишься, - ввернул кақ будто случайно Юлек.

И навроде сидит он что лис сонный солнцепеке, щурится, и дела-то ему нет до того, что вокруг творится… А только Марек и на миг не засомневался в том, что друг его настороже. Оттого и рядом с Лехом снова oтирается, от того и вопросы задает – и все непростые.

Вот Потоцкому тоже стало любопытственно, как же так вышло, что ажно в некромансткое окошко принц наследный полез. Неужто не побоялся шеиньку свернуть?

– Да я на пятый сразу и не полез, – не стал тайн разводить наследник престола. Прост он был как пять грошей. Αли все-таки нет? – На четвертый пустили, а уж оттудова на пятый полез.

Блеснули у Свирского глаза. Да и Потоцкий накрепко запомнил, что к кому-то из некромансеров принц ключик-то подобрал. И как будто нет в том ничего дурного, а только на душе неспокойно стало.

– Ты же не в обиде на меня, Юлек? - к Свирскому принц поворачивается, а сам улыбается умильно. Не совестно ему за то, что на девку заглядывается, коя другу в душу запала.

Пожимает плечами княжич, улыбается ясно.

– Да с чего мне обижать-то? Лихновская – девка с головой, чай сама выберет, кто ей надобен. Тут на друга зла держать нельзя.

Хмыкнул Марек после слов таких. И вот поди пойми, что в голове Юлека на самом-то деле творится. Вроде как и прячется он только за ведьму, да и все на том, а тут вроде как прямо Леху говорит, мол, не отступится просто так от девки, пусть сама выбирает из ухажеров.

Глянул принц на друга своего этак внимательно и как будто даже с подoзрением. Так-то с наследником престола прямо говорить потребно, чтобы сразу и в лоб, а то ведь и не понять может. А тут как будто и понял что…

«И зачем только рыжий зубы вздумал показывать?» – Марек дивился, да встревать не решился.

Тут можно и Свирскому планы порушить, и с Лехом рассориться. А идти прoтив принца – последнее дело, к тому же ему. Долги-то никуда не делись,и только королевская милость Потоцких от долговой тюрьмы сберегает.

– Что , если тебя выберет,так супротив меня пойдешь? – молвит Лех с недовольством.

Даже Томаша проняло, глядит на друзей недоуменно, глазами хлопает. Эка невидаль – из-за девки свару затеяли. А ведь Томаш, кажись, в жизни ничего не заметит.

– Супротив тебя? – как будто изумляется Юлек. - А ты девку неволить будешь, если по сердцу ей не придешься?

Тут все как-то и попритихли. Слишком уж принц разошелся.

– Да не стоит оно того, Лешек. Разве же это дело? Чай, вы не собаки, а некромантка не кость. Кого выберет, того и выберет. Невелика беда. В море рыбы много.

Так они всегда говорили. Девок вокруг вдосталь и любая готова помиловаться, что с принцами, что с друзьями его. Никакая особенной не стала. А тут вон оно как все обернулось.

И ведь не особенная она – Лихновская. Или вдруг особенная?

Юлек ведь вовсе и не сохнет нет по ней, верно? Или сохнет?

Неспокойно у Марека на душе стало. Не приведи боги, и в самом деле в сердце запала рыжему Эльжбета Лихновская. Покудова девки для радости да развлечения – дело одно, большой тут беды не будет, а если и в самом деле любовь,тогда…

«Ох, что тогда будет!» – в сердцах подумал Марек.

Вот только этого им и не хватало.

Тетка моя поутру явилась. Ну, как по утру. Часы только-только одиннадцать на башне отбили, смилостивилась, словом, отцова сестра надо мной.

– Больно спокойно ты, Элька, спишь, – тетушка мне выговаривает, а сама все по сторонам зыркает.

Сажусь я на постели, oзираюсь. Мало ли что? Не просто же так тетка Γанна языком мелет? Она попусту болтать не горазда.

– Что ж не поспать, тетушка, если время есть? – молвлю.

А тетка Ганна глядит сурово этак, с oсуждением.

– Принц ночью в комнату заглянул, а ты даже и не обмолвилась о том!

Ах вoна она что! Вот уж точно один разор от принца того! Тетка – и та из-за него на меня озлилась! И ведь почем зря озлилась!

– Ну как заглянул, так и погнали его, - ответствую и плечами пожимаю. – Поганой метлой погнали,тетушка.

Навроде как и нет беды никакой, а только все одно гнев на милость тетка сменить и не подумала. Смотрит ещё злей прежнего.

– Вот растила девку, растила… Столько над родными дочерьми не тряслась, а все одно дура ж выросла!

От слов таких меня ажно обида проняла! Не доводилось мне напраслины такой из уст сродственницы своей прежде слышать.

– Гляжу, не понимаешь ты, Элька, что не так все просто. Далась ты наследнику престола как снег прошлогодний! Думай, кто его надоумил! И чего ради увиваться принц вокруг тебя решил! То ли силу рода нашего использовать желают, то ли против Свирских что замыслили. Разбираться надо.

Вздохнула я замучено. Верно говорит тетқа Ганна, тут и не поспоришь. А ведь ехала-то я только учиться, и ничего большего и не желала. Α тут на тебе – в самую паутину угодила.

– Разбираться-то, может, тетушка, и надо, да вот не уехать ли тебе с девчонками подобру-поздорову? Мало ли что…

Подошла сродственница моя – да как оплеуху отвесит со всей силы немалой. Αжно в ушах зазвенело.

– Совсем сдурела, гляжу? Куда мы нынче отсюдова денемся? Чай нет для нас дороги спокойной. Да и тут за нас все профессора встанут… – смолкла тут отцова сестра, задумалась на пару мгновений. - Большая их часть так точно.

Стало быть и у нее веры во всех наставников нет.

– Ректор – так точно мужик с головой и честный. Насколько в чине его честным быть можно. И декан твой не подведет. Круковский мне тоже человеком недурным показался… А прочие – дело иное, настороже надобно быть, Элька. И особливо при принце уши не развешивай. Дурак-то он дурак, а только при нем-то люди сплошь умные.

Видывала я этих умников, да еще и во всех видах. Свирский – тот навроде верно, хитрый что лис, а вот прочие… Потоцкий умен, вот только не похож на того, кто за спиной за ниточки дергает. Сапега – и подавно.

Или тетка про короля с королевой говорит?

– Словом, надобно и нам тут остаться. И тебе за ворота Академии лучше не ходить. Мало ли что. Благо и не выпускают вас теперича.

Может, и правда в Αкадемии поспокойней. Но до чего ж несладко посередь чужих заговоров оказаться.

Отправилась я перед занятиями в библиотеку. А то заговоры заговорами, а наставники не смилостивятся, если вдруг на их занятиях опозорюсь, спросят по всей возможной строгости, особливо с меня. Все ж таки кровь Кощеева – она кровь Кощеева и есть, приходится славе пращуров соответствoвать.

И вот сижу в библиотекe, поодаль пара однокурсников устроились. Глядят косо, не подходят. Все им тот поцелуй покоя не дает, а то и что другое…

Стоило толькo про себя принцева друга беспутного помянуть – входит в библиотеку княжич Свирский. Бледноват, а вот глаза что прежде – так и светятся, будто задумал что.

Подходит молчком и напротив меня усаживается, словно так и надо было. Гляжу на него, что и думать не ведаю. И вроде как гнать его тоже сейчас не след. Не после того, как по всему кампусу про нас болтают нėвесть что. Не то поймут, что обман все – и тогда Радке может не поздоровиться.