Читаем без скачивания Поспорить с судьбой - Оксана Панкеева

Пассионарио грустно посмотрел на костер и по-детски вытер глаза рукавом.

— Это несправедливо… Так не должно быть. Это неправильно, что кто-то должен умирать из-за меня. Я никогда не мог к этому привыкнуть, и никогда не привыкну. Почему я должен жить, а кто-то другой — нет? Я всем нужен, а ты, Андреа, Бахо, Хабанера, тот же дон Аквилио, получается, никому не нужны? Это несправедливо…

— Жизнь вообще несправедливая штука, — все так же мрачно проворчал Кантор. — Сам не знаешь? Где ты видел, чтобы было справедливо? А то, что принц просит подаяния на улицах — это справедливо? А то, что гениальный ученый превращается в простого воина, просто чтобы выжить — это справедливо? А то, что барду отрубают руку, это — тоже справедливо? Вот будешь королем, тогда и попробуй сделать так, чтобы было справедливо. А пока… ты делаешь, что можешь. И даже больше. И успокойся. Ты не виноват, что тебя все время кто-то хочет то шлепнуть, то умыкнуть для себя. А мы все взрослые люди и знаем, на что идем. У нас такая работа. Твое дело — говорить, наше дело — тебя защищать любой ценой. Мы воины, и, как любит говорить принц-бастард Элмар, таков наш путь. И не говори, что ты впервые это слышишь. Наверняка Амарго уже не раз с тобой беседовал на эту тему. Пойдем спать.

— Не хочу я спать. Вам хорошо, вы водки дернули как следует и спите. А мне нельзя. И трава меня что-то не берет… Кантор, у тебя ничего другого нет?

Насчет травы он явно заблуждался, поскольку его состояние трудно было назвать полностью нормальным.

— Нет, — ответил Кантор. — И слез бы ты оттуда, а то, не ровен час, свалишься. Может, трава тебя и не берет, но твое равновесие она берет даже очень.

Пассионарио подумал, потом все-таки слез, присел прямо на землю у костра и принялся сворачивать очередной косяк. В надежде, что трава все-таки возьмет.

— Тебе не хватит? — без особой надежды поинтересовался Кантор, опасаясь, что если трава его все-таки возьмет так, как он того хочет, сидеть им здесь до завтра. А дров для костра хватит хорошо если на час. Да и дон Аквилио будет беспокоиться…

— Отстань, — вяло огрызнулся шеф.

— Ты что, отрубиться хочешь? — уточнил Кантор. — Ты, конечно, на здоровье, но не здесь же. Пойдем домой, и кури там, сколько влезет.

— Не хочу домой. Здесь лучше. Да не бойся, вернемся. Потом. Только Амарго не говори, что я траву курил. А то мне попадет. А ты не хочешь?

— Не хочу, — качнул головой Кантор, — Мне и водки хватает. Пассионарио, а чем ты по ним шарахнул? Ну, тогда, на дороге? Молнией?

— Ну, вроде того. А что?

— Да интересно. Ребята вообще охренели. Это тебя Мафей научил?

— А кто же. Я к нему каждый день бегаю на час-другой. У него сейчас наставник уехал, так что у нас есть время общаться. Только зря вы, ребята, так восторгаетесь. Эти молнии у меня получаются примерно одна из десятка, так что можете считать, что нам просто повезло.

— Везение — тоже вещь хорошая, — заметил Кантор. — Как там Мафей поживает? Ты его чему-нибудь тоже учишь?

— Чему я его могу научить? Что я вообще умею? Да я вообще полное ничтожество, как маг. Все, что я умею полезного, Мафею не нужно. Он не эмпат, да и огонь — не его стихия… А шарики эти дурацкие он за полторы минуты схватил. Так что я даю ему единственное, что могу. Ориентиры. Он ведь нигде не был, этот бедный ребенок. Замок деда в Белокамне и замок отчима в Ортане — вот и все, что он видел. Он даже города толком не знает, потому что везде его таскал наставник. Телепортом. А теперь я его таскаю. И еще я его курить научил. Не траву, а вообще. Ну, ему хотелось. А теперь он переживает, что наставник узнает.

— И что он ему сделает? — Кантор даже подивился несерьезности проблемы юного эльфа.

— Да ничего особенного… Он боится, что Шеллару попадет. Ведь меня он не сдаст, а на кого первого подумают?

Кантор хотел сначала удивиться, как это королю от кого-то может попасть, затем вспомнил его жалобы на отнятую трубку, а также, как два принца по команде мэтра бросились прибирать со стола, не уточняя, к кому он обращался, и подумал, что король, пожалуй, может и пострадать. Понятное дело, если почтенный мэтр вздумает выяснять, кто научил его высочество курить, то на Элмара он точно не подумает.

— Да не переживай, — утешил он шефа. — Детские какие-то проблемы. Ну, подумают. Ну и что ему сделают? Отчитают? Потерпит твой Шеллар, не переломится.

— Да, — Пассионарио поднял голову и попытался сфокусировать взгляд. — Это детские проблемы. А есть и не детские. Твою мать… молодой он еще для всего этого дерьма, не привык…

— Ты о чем? — уточнил Кантор. — О куреве или уже о другом?

— О предсказаниях. Рано ему еще, такое на душу брать… дергается, мечется, пытается что-то сделать, а что тут сделаешь? Плачет, спрашивает… А что я ему скажу? От судьбы не уйдешь… — вздохнул Пассионарио и заметно пошатнулся.

— Насчет поплакать он запросто, — согласился Кантор. — Это я заметил. Точно как ты. Это все эльфы такие?

— Не знаю… они вообще чувствительнее, чем люди. Жалко мальчишку… А что я могу сделать? Сказать, что не сбудется? Так ведь сбудется. Через три луны, или позже… А он плачет… Шеллар не плачет, а Мафей плачет…

— О чем? — устало спросил Кантор. Речь собеседника становилась все менее связной, и понять, о чем он говорит, было все труднее.

— О нем. И его тоже жалко… И тебя тоже… всех жалко…

— Ты можешь внятно изъясняться? Или трава тебя, наконец, взяла и пойдем домой?

— Домой… Домой — куда? Где мой дом? Везде… и нигде. Ты знаешь, где твой дом? И я не знаю. И где мой не знаю. У меня был дом. Большой. Красивый. Кастель Коронадо. С угловыми башнями, чтоб им… Теперь он не мой. А зачем нам вообще дом? Мы будем жить здесь. Гнездо совьем… или выроем норку…

— Шеф, — вздохнул Кантор. — По-моему, ты готов.

— Что вы, маэстро, — пьяно засмеялся Пассионарио. — Я совершенно трезв. Но я готов. К подвигам. Давай в гости пойдем. К Шеллару. Я его сто лет не видел. И не увижу. Вот он умрет, а я его так и не увижу. И потом буду жить еще триста лет, а все будут умирать… Кантор, ну почему так? Почему все умирают?

— Потому, что рождаются, — проворчал Кантор и быстро пересел поближе к нему, чтобы схватить его за руки или хотя бы прицепиться с ним, если он и в самом деле вздумает податься на подвиги. — Давай в гости к Шеллару пойдем завтра, а сегодня пойдем спать. А то он тебя увидит и точно заплачет.

— Шеллар? Заплачет? Ты скажешь! Он непробиваемый, как паладинский доспех! Ему сказали, что он умрет, а он и бровью не повел! Мафей вторую неделю в слезах и в соплях, а он спокойненько себе ездит с визитами и принимает гостей, как будто ничего не случилось… Да еще и балы затевает. Кантор, хочешь на бал? И я хочу. А меня не приглашают. Тебя Шеллар приглашает, а меня нет. Несправедливо!