Читаем без скачивания Наполеон. Путь к славе - Игорь Пронин

— Это должно тебя отрезвить, согласно моим расчетам! Пленный и правда мог рассказать ему кое-что. — Гаевский немного подумал. — Послушай, а как ты считаешь, Бонапарт — игрок? Есть такие люди. Дюпон как-то раз говорил о них, я потом присматривался к людям — правда. Игрок бесстрашен, и хотя играет ради приза, все равно главное — игра. Помнишь, ты рассказывал, каким подавленным был Бонапарт в отставке? Это потому что его вывели из игры. Если я прав, то он играет с Колиньи. Союз они, может быть, и заключили, но для Бонапарта он ничего не значит. И про Бочетти он много знает, однако увел ее у тебя не только для того, чтобы тебе насолить, но и чтобы с Колиньи поиграть. Дать ему почувствовать контроль над собой! А на самом деле — использовать.

— И как же он может его использовать?

— Да хоть как! Ты понимаешь, зачем армия отправилась в Италию? Не для того, чтобы Республику защищать. Бонапарт идет грабить, потому что, несмотря на свою славу и положение, беден, как церковная мышь. — Гаевский, казалось, вообще не чувствовал запаха. — Чем-то он мне нравится, этот Бонапарт. У него большая семья, если не забыл, а с Корсики ему пришлось бежать, бросив имущество. В Италии он хорошо наживется, вот тут и пригодится Колиньи. Он ведь и правда крупный коммерсант, один из богатейших людей Франции. Просто никогда не выставляет напоказ свое богатство. У него связи, у него сеть агентов. Понятно, кому он всем этим обязан, но какая разница? Если Бонапарт победит австрийцев, то будет сказочно богат.

— Прости, Антон, но я больше не могу! — взмолился Остужев. — Отпусти меня. Я уже отрезвел. Последний мой вопрос: что насчет Дюпона? Где он?

— Не знаю, — развел руками Гаевский. — Но уверен, что где-то рядом, потому что вчера я мельком видел Мари. Наша крошка трется где-то в обозе, но поговорить мы пока не смогли. Ладно, мне тоже пора — я ведь в нашей батарее как юнга на корабле, только и успеваю на посылках бегать, да пушки надраивать непонятно зачем.

Они расстались. Остужев засунул пропахшую вонью одежду в мешок и завязал покрепче. До тех пор, пока она не будет постирана, он и помыслить не мог ее надеть. Сам с наслаждением помылся и действительно почувствовал себя отрезвевшим.

— Я все еще мало что понимаю. В мужчинах. В женщинах. В политике. В войне. В игре, в которую ввязался. Даже в себе я пока мало что понимаю. Поэтому главное — быть осторожным, ничего самостоятельно не предпринимать, и ждать Дюпона, — сказал он сам себе. — Только он сможет разобраться в том, что произошло.

Утром протрубили поход. Штаб вместе с частью армии тоже выступал. Война началась, и хотя для австрийцев и пьемонтцев, с которыми предстояло сразиться, это не явилось сюрпризом, в Италии стало тревожно. Доходили вести, что союзники собрали большую армию. По словам адъютантов, у Бонапарта имелся гениальный план, который должен был помочь разбить врагов по частям. Противники не знали, по каким дорогам пойдут колонны, какова их численность, и разместили войска так, чтобы перекрыть все направления. Бонапарт же собирался неожиданно собрать части своей армии в кулак и бить раздробленного противника наповал.

— Солдаты, вы не одеты, вы плохо накормлены… — Наполеон не любил говорить речи, но несколько слов перед выступлением надо было произнести. — Я хочу повести вас в самые плодородные страны в свете. Там вы получите все то, чего не смогла дать вам Франция. Вы пойдете и возьмете все, что вам нужно!

Солдаты ответили дружным ревом: «Слава генералу Бонапарту!»

Так и началась Итальянская кампания. Наполеон повел свой штаб самым опасным, хотя и самым коротким маршрутом. Они двинулись через Приморскую гряду, по знаменитому Карнизу. Далеко внизу синело Средиземное море, а здесь, на пугающей высоте, порой по узким и весьма опасным местам, иногда пешком пробирались генералы, предводительствуемые лично командующим армией. Приходилось на руках переносить кареты и повозки через каменные завалы. Точно такой же камнепад мог начаться в любой момент и похоронить все планы Наполеона, но он лишь улыбался, когда его просили быть осторожнее. В довершение ко всему внизу появились корабли британского флота. Они в любой момент могли начать обстрел колонны, и хотя на такой высоте достать французов было бы не просто, риск оставался вполне реальным.

«И все-таки он игрок, Антон прав, — думал Остужев, перенося пачки карт и документов, чтобы разгрузить одну из штабных повозок. Лошади не справлялись с грузом на подъеме. — Не тот игрок, который играет с судьбой в орлянку, а тот, который предпочитает шахматы. Давай, Саша, набирайся опыта, а то юнец Гаевский лучше тебя все понимает!»

Они шли четыре дня и девятого апреля 1796 года спустились на земли Италии, подобно тому как это сделал когда-то Ганнибал, пришедший завоевать Великий Рим. Разведка донесла, что враг стоит тремя группами на пути в Пьемонт и Геную. Наполеон, который всегда заранее продумывал все варианты поведения противника и имел готовые ответы, не медлил ни минуты. Войска Бонапарта собрались вместе и атаковали центральную группу. Александр впервые видел настоящее сражение, находясь неподалеку от штабной палатки. Его подмывало кинуться искать Гаевского, но вестовые сообщали, что артиллерия австрийцев бьет неудачно. Французы атаковали с неистовством. Голодные и раздетые солдаты набросились на сытых противников, словно стая волков. Все было решено в несколько часов, австрийцы потерпели сокрушительное поражение. А потом началось мародерство — солдаты Бонапарта снимали с трупов добротные сапоги, обчищали карманы. Командующий не мешал. Только обоз армии противника немедленно был взят под контроль специально выделенными частями, руководил которыми лично Колиньи.

— Отдых будет кратким! — донеслись до стоявшего в паре десятков шагов Александра слова Наполеона. — И проследите, чтобы солдаты не праздновали победу, а хорошенько выспались. Все только начинается!

Бочетти, как и другие женщины, отправившиеся с армией, находилась в обозе, который пока не подоспел. Александр и рад был этому, и не мог не заметить: он скучает. Время от времени мысли сбивались, и он начинал про себя сочинять совершенные небылицы, оправдывавшие все ее поступки. А иногда ему просто хотелось ей верить. Тогда он умывался ледяной водой из горных речушек, и разум вступал в свои права. Она лишь хотела получить Остужева, чтобы подобраться ближе к Наполеону. Но все сложилось куда удачнее для нее, и теперь опальный секретарь ей не нужен.

Спустя два дня, при местечке Миллезимо, состоялось второе сражение. На этот раз Бонапарт налетел на пьемонтцев, которые не успели соединиться с остатками австрийской группировки. Австрийцы спешили на помощь, но опоздали. Разгром был страшным — пушки Наполеона убивали итальянцев сразу сотнями, как казалось наблюдавшему Остужеву. Пять батальонов с тринадцатью орудиями целиком сдались в плен, остальные рассеялись, не пытаясь сопротивляться. И снова грабеж! Солдаты ликовали и прославляли своего героя. Досталось и Миллезимо, хотя мирных жителей Бонапарт по возможности защитил.