Читаем без скачивания Давай познакомимся! - София Катенина

— Ну в опере у тебя, Майк, должен быть блат!

— Что есть «блат»?

Уже долетев до Лондона, где была остановка на дозаправку самолета, Алена и Майк все никак не могли наговориться. Алена была удивлена: она в первый раз видела иностранца, который не вызывал у нее приступов ксенофобии. Майк был остроумным, сообразительным, воспитанным. Они разговаривали о моде, о политике, о разнице между Москвой и Нью-Йорком; с ним было так просто, как будто Алена знала его не первую тысячу лет. За обедом, ланчем и шампанским время летело незаметно. До приземления оставалось чуть меньше двух часов, когда, утомленная продолжительным перелетом и изрядным количеством алкоголя, Алена провалилась в сон.

Ей снилось широкое русское поле, полное спелой ржи. Она бежала по нему, раскинув руки, навстречу огромной статуе Свободы, стоящей ровно посредине. Ветер трепал вокруг коленей Алены голубое платье из ситца. Неожиданно статуя зашевелилась и, не опуская руки, посмотрела вниз большими грустными глазами.

— Ай-яй-яй, — строго сказала статуя Алене. — Топтать озимые категорически воспрещается.

— Извините, — ответила Алена и, отвернувшись, украдкой показала статуе язык. Она побрела по полю обратно, разыскивая выход, однако его нигде не было видно. Спелые колосья вдруг стали выше и начали щекотать Алене шею, а затем — щеки, уши...

Алена приоткрыла глаза. Это были не колосья. И не статуя. Над ней стоял Майк, который только что пугливо, словно вор, отдернул руку от ее лица.

— Извини, если я обидел тебя, — прошептал он, и глаза его заблестели, — но мне так захотелось к тебе прикоснуться. Наверное, это слишком экстремально, такое знакомство, но...

Что это было? Любовь с первого взгляда, действие коктейлей и шампанского, минутная дерзость? А может быть, Алене хотелось доказать Майку, что она имеет представление о том, что такое экстрим? Однако, помедлив минутку, Алена опасливо оглянулась вокруг. Стюардов не было видно; пассажир напротив храпел, натянув на лицо полумаску.

— Иди сюда, — захихикала Алена. — Давно хотела попробовать, как это бывает!

Это было освежающе. Необычно. И... крайне неудобно! Вот где Алене пригодилась растяжка, заработанная на уроках йоги. Американец пах ванилью и мятой, его тело приятно пружинило там, где Алена утыкалась в него то локтем, то коленом... и все-таки они делали это!

— Добро пожаловать в Mile High Club, — шептал Майк. Его руки скользили по прохладной коже Алены, и он целовал ее в губы.

— Дааааа... — простонала Алена. Американец целовался безупречно. Теперь ей было все равно, застукают ее или нет, — она продолжала начатое, лихо оседлав своего нового знакомого.

Алену переполняли самые разнообразные чувства, каждое из которых было выражено сейчас в превосходной степени. Ей было слишком неловко, слишком неудобно, слишком интересно. Добавьте к этому возбуждение и бесконечный азарт — и получится рецепт коктейля, который она смешивала сейчас в неудобной позе в первом классе самолета «Боинг-747». Это был не секс, но тяжелый труд. Алена уже начала выдыхаться, и боль в растянутых мышцах потихоньку пересиливала удовольствие, однако останавливаться на полпути было нельзя. Майк, казалось, приближался к финишу: даже в полумгле было видно, как покраснело его лицо, как он покрылся капельками пота и время от времени ритмично всхлипывал, хватая воздух ртом.

— Да, да, да!!! — Алена чувствовала себя богиней секса в самолете, настоящей, раскованной женщиной, способной к спонтанному излиянию чувств и авантюрам планетарного масштаба.

— Оооо.... — Ее спутник с тихим шепотом откинулся на спину. Майк закрыл глаза и, казалось, полностью расслабился.

Алена на секунду остановилась, а затем прижалась к нему всем телом и прошептала:

— Тебе было хорошо?

Ему не было хорошо. Ему было плохо! Что-то пошло не так. Черная повязка из эластичных бинтов вдруг издала пронзительный писк, словно в ней была заложена бомба. Алена взвизгнула и спрыгнула с Майка, торопливо прикрыв пледом его расстегнутые брюки.

— Стюард! Стюард! — завопила она. Перед ней лежал медленно синеющий американец, верхняя половина которого, судя по всему, находилась в глубоком обмороке.

Через полчаса самолет авиакомпании заходил на экстренную посадку в освещенный яркими оранжевыми огнями нью-йоркский аэропорт имени Джонна Кеннеди. Какая ирония — находящийся на его борту Майк Джонс действительно умирал от любви. Жене-японке не удалось его прикончить, зато спонтанный секс с безумной русской сработал безупречно. И все-таки это был первый случай во всей длинной и не очень счастливой истории личной жизни Алены, когда мужчина действительно делал то, о чем другие только говорили. Алена безутешно рыдала, глядя на мчащиеся к трапу кареты «Скорой помощи» с тревожной надписью «Emergency». У нее вдруг появилась своя неотложная нужда: она хотела во что бы то ни стало дождаться выздоровления Майка и попытаться хотя бы извиниться перед ним за все, что она натворила. В том, что дело было именно в ней, Алена ни на секунду не сомневалась — она родилась и выросла под грифом «проблемная». Так называли ее все предыдущие: они начинали ломать ноги, терять бизнесы, сталкиваться не только с бывшими женами, но даже с бывшими тещами — все сомнительные радости мира обрушивались на бойфрендов Алены одновременно с ее появлением. По словам ее бывшего, она была хуже черной кошки. Проблемная, одно слово. Удивительно, что пагубная традиция никак не сказалась на Гнатюке. «Наверное, — подумала Алена, — я просто не успела узнать его получше». А может статься, неизбежные житейские налоги, причитавшиеся Михаилу за связь с ней, по ошибке платит новый знакомый Алены, американец? Но ведь что в них схожего, кроме имени... Ворвавшаяся в салон бодрая бригада санитаров топталась наготове, в то время как врач внимательно осматривал Майка.

— Вы его подружка? — строго спросил он притихшую Алену.

— Нет, — зарыдала она, — я не думала, что так выйдет!

— Он полураздет. Мне придется написать в заключении, что, возможно, мистер Джонс мастурбировал, сидя на вашем кресле, мэм, — вполголоса заметил врач, дождавшись, когда санитары отойдут за носилками. — На его поясе аппарат Доплера, который мониторит состояние его сердечной мышцы. В медицинской карте отмечены серьезнейшие проблемы, и секс в самолете при его давлении для него смертелен, — отчетливо проговорил он, не сводя с Алены проницательного взгляда. — Вы бы лучше сразу раздраили люки и выбросили его вон! У него был бы хоть небольшой шанс спастись.

— Но я не знала, что он умреееееет... — зарыдала Алена.

— На ваше счастье, он жив. По крайней мере, пока, — отрезал врач. — Я везу его в клинику, в отделение интенсивной терапии. И пожалуйста, застегните блузку: у нас в стране строгие нравы.