Читаем без скачивания Отрешись от страха. Воспоминания историка - Александр Моисеевич Некрич

Осенью 1964 года я отправился в составе туристской группы сотрудников нашего института в девятидневную поездку по Финляндии. Это была чудесная, веселая прогулка, о которой я и сейчас вспоминаю с удовольствием. Это был мой второй выезд за рубеж. В третий и в последний раз я поехал спустя два года осенью 1966 года в Польшу.

А дело было так.

...Зимой 1946 года я сидел и занимался у окна нашего полуподвала на ул. Горького, 26. Вдруг какая-то тень закрыла дневной свет: неизвестный стоял у окна, прижавшись лбом к стеклу и, очевидно, тщетно пытался разглядеть, есть ли кто в доме. Я выскочил на улицу и обмер: Боже мой, Стасик! Затащил его в квартиру. Родители обнимали его, мама рыдала...

Стасик Людкевич учился в одном классе с моим братом — они были очень близки. После окончания школы в 1935 г. оба собирались на исторический факультет. Стасик попал, брат провалился на экзамене. На следующий год брат поступил на географический факультет. Стасик был единственным сыном в семье польских революционеров, эмигрировавших в СССР. Его отец был ответственным секретарем Международного объединения революционных писателей. Жили они в писательском доме в Большом Афанесьевском переулке.

Я был влюблен в Стасика и подражал ему даже в манере ходить и чуть было не стал из-за этого горбатым: Стасик сильно сутулился. В те годы мой брат и Стасик относились ко мне, как к младшему, покровительственно. Я очень завидовал их, как мне казалось, очень важным делам. В нашей школе была создана интернациональная секция, и ее возглавлял мой старший брат, а Стасик ему помогал. До сих пор у меня сохранился бланк с надписью на русском и немецком языках: «Интернациональная секция 25-ой образцовой школы Свердловского района гор. Москвы». Я тоже включился в работу этой секции: в пионерском отряде создал звено МОПР (Международная организация помощи революционерам), собирал деньги в помощь жертвам капитала, ходил на разные собрания, где выступали бывшие узники империализма и даже присутствовал на одном из заседаний Всемирного конгресса МОПР'а в Колонном зале Дома Союзов. В ту пору — мне было 12-14 лет — я готовился стать профессиональным революционером, чтобы делать мировую революцию. Когда мне было 14 лет, я написал письмо своему двоюродному брату Вольфу Лихтеру, латвийскому коммунисту, отбывавшему заключение в Рижской крепости. В письме я извещал его, что «недалек тот час, когда мировой пролетариат свергнет иго буржуазии» и освободит его из крепости. Позднее моя тетя, мать Воли, рассказывала, что мое письмо чуть было не стоило ее сыну еще нескольких лет тюрьмы. В 1936 году Воля по приказу партии уехал в Испанию на помощь испанской революции. Он погиб в битве при Гвадалахаре в феврале 1937 года...

...Вернемся, однако, к истории Стасика.

Пришел 1937 год. Отец Стасика, как и многие другие польские революционеры, находившиеся в эмиграции в СССР, был арестован, обвинен в шпионаже и расстрелян. Вскоре был арестован и Стасик, тогда студент истфака МГУ. Мать была выслана. Стасик провел в лагере 8 лет и был освобожден лишь благодаря настоянию ЦК ПОРП вместе с другими польскими товарищами. Он женился на дочери прораба Лиде и теперь вместе с ней, с маленьким ребенком — Владеком — и матерью возвращался в Польшу... Все это Стасик рассказал нам тем морозным зимним днем. Я вспомнил, как мой брат Вова после ареста Стасика ездил вместе с его первой женой Леной в лагерь, но свидания Лене не дали.

Шли годы. Стасик стал важной персоной: редактором центральной молодежной газеты, потом заведующим отделом в «Право люду» и, наконец, директором польского телевидения. Стасик несколько раз приезжал в Москву. Но вот наступил 1956 год. Стасик был среди тех, кто выступил за большую демократизацию. Но в 1957 г. был дан повсеместно сигнал «отбой». Стасик получил строгий выговор с предупреждением по партийной линии за «предоставление трибуны ревизионистам», лишился своих постов и стал секретарем редакции вечерней варшавской газеты. Немаловажную роль в его судьбе сыграло и то обстоятельство, что брат его матери, видный партийный работник, также попал в опалу. В начале 60-х годов мы начали со Стасиком регулярную переписку. В 1966 году Стасик прислал мне приглашение, и в сентябре того же года я отправился в Варшаву. 17 дней я провел в Варшаве. Затем вместе со Стасиком поехал в Краков и Закопане. Оттуда Стасик возвратился на работу в Варшаву, а я один отправился в Гданьск.

...Это была чудесная поездка во многих отношениях. Благодаря дружескому расположению ко мне директора польского института марксизма-ленинизма Тадеуша Данишевского, с которым я познакомился как-то в Москве, я и Стасик получили возможность останавливаться в партийных гостиницах. Практически это давало большую экономию: мы платили за комнату 10-20 злотых в день вместо 150-200 злотых в обыкновенной гостинице. Кроме того, в Варшаве я получил возможность ходить на самые труднодоступные спектакли вроде «Наместника», «Танго» и др. Благодаря помощи Данишевского, мне удалось поработать в польских архивах и в Институте международных отношений, откуда я привез фотокопии и микрофильмы уникальных документов для своей работы (той самой, которая так и не увидела света).

Данишевский был человеком умным и добрым. События 1968 года не пощадили его. Он был освобожден от работы, переведен на пенсию и вскоре умер.

...В Варшаве я жил у Стасика: мне была уступлена комната его сына Владека — а сам Владек жил у своего приятеля. В доме все трудились: Стасик в редакции, Лида в Институте (она инженер-электроник по профессии), дочь Стасика Инка держала экзамен на филологический факультет Варшавского университета. Мать Стасика, уже немолодая, но все еще очень красивая женщина, жила отдельно вместе со своей теткой. Работала Людвига Станиславовна в «Орбисе», нечто вроде нашего Интуриста. В доме была замечательная собака — гончая, которая по утрам требовательно будила всех, ожидая с нетерпением, когда пойдут за газетой, — ей принадлежала привилегия нести газеты от киоска до дома.

...Не буду описывать здесь польские достопримечательности, как я не делал этого при рассказе о поездке в Англию. Лишь несколько эпизодов.

В Варшаве я нанес визит в издательство «Книга и знание», которое в это время издавало мою книгу «1941, 22 июня». По просьбе издательства я написал предисловие к польскому изданию, с которым книга и вышла.

...Мьг со Стасиком были в Освенциме. Это так ужасно, что не хочется писать об этом. Две вещи поразили меня: во-первых, обыденность преступлений, происходивших там. Убийства и пытки были в Освенциме рутинным, обыкновенным делом. Они составляли