Читаем без скачивания Волевой поступок - Барбара Брэдфорд

– Мы получили роли! Мы получили роли! – крикнул Дэнни на всю комнату, бросая на диван шапку и шарф. За ними последовало и пальто, а сам он поспешил к стоявшей в углу клетке с птицей.

– Я пришел, Летун, – заворковал он, нежно глядя на маленькую птичку, которую купил ему и которой дал имя Винсент.

– Дэнни, сейчас же повесь свои вещи, – сказала Элиза своему младшему сыну.

– Сейчас, мам, сейчас повешу.

Мэгги, снимавшая пальто, предложила:

– Я повешу, мама.

– И какая же роль тебе досталась, непоседа? – спросил Винсент, когда малыш минуту спустя остановился возле него.

Дэнни поднял глаза на своего красивого старшего брата и счастливо улыбнулся.

– Я буду мальчиком-пажом. Мне ничего не нужно говорить, но я понесу хорошенькую красную бархатную подушечку с хрустальной туфелькой.

Винсент взъерошил его волосы.

– Это замечательно, парень.

Мэгги села к столу между Лоретт и Винсентом и ухмыльнулась.

– Зато у меня говорящая роль и большая при этом. Я буду играть одну из уродливых сестер.

– Какой прекрасный подбор актеров! – воскликнул Винсент и громко захохотал.

– Ты просто ужасный человек, наш Винсент! – визгливо закричала Мэгги, сильно ударив его по руке. – И если я уродина, то и ты тоже, потому что все говорят, что мы с тобой похожи как две капли воды. – Она снова ударила его.

Он крепко схватил ее за запястье.

– Ну-ка, вы двое, прекратите возню! – закричала Элиза. – Отец должен прийти с минуты на минуту, и ему захочется тишины и покоя после тяжелого рабочего дня.

Элиза подошла к буфету и достала оттуда два больших блюда.

– Вам неплохо было бы остаться к ужину, Одра и Винсент. Еды хватит на всех. Есть пирог с беконом и яйцами, а вчера я приготовила отличный заливной язык, – сказала она и взглянула на Одру через плечо. – Ты останешься?

– Пусть решает Винсент, – пробормотала Одра.

– Конечно, мы останемся, мам, почему бы и нет? – Он вынул свои «Вудбинсы» и закурил.

Одра с облегчением откинулась на спинку кресла и с отрешенным видом продолжала смотреть на огонь.

Она предпочитала быть здесь, чем находится с мужем один на один в коттедже, где обязательно снова возникнет ссора! Через несколько минут должны вернуться с работы братья Джек и Билл, и в доме станет шумно, как это всегда случалось, когда собиралась вся семья. Но каким бы грубоватым и бесцеремонным не бывали временами Краудеры, Одра знала, что у всех у них добрые сердца.

Часто Одру потрясали их манеры, и иногда она замечала, что они бросают на нее странные взгляды. Она чувствовала, что они считают ее высокомерной, порой их отношение к ней казалось даже настороженным. Но этого нельзя было сказать про Лоретт и мистера Краудера. Они были настоящими ее друзьями, и она была уверена, что они хорошо к ней относятся, так же, как и она к ним. По ним она будет скучать, когда вернется в Рипон. Несмотря на отговоры матери Винсента, Одра все-таки намеревалась его оставить. Она уедет завтра.

– Как ты могла это сделать? Как ты могла все разболтать Лоретт и моей маме? – в ярости спрашивал ее Винсент, когда они вернулись в свой коттедж на Пот-Лейн. – Я просто не мог этому поверить, когда Лоретт после чая пошла со мной в гостиную и рассказала мне, как она помешала тебе бросить меня. Ты ставишь меня в чертовски неловкое положение, вот как это называется!

– Я ничего не собиралась разбалтывать, – сказала Одра ровным голосом, стараясь держаться спокойно. Она решила, что не позволит Винсенту вывести ее из себя, как это случилось прошлой ночью. – Лоретт ведь рассказала тебе, как все случилось. Если бы я совершенно случайно не столкнулась с ней на трамвайном кругу, ни она, ни твоя мама ничего бы не узнали.

– Как бы там ни было, но они узнали, и ты опять поставила меня в унизительное положение!

– Что ты хочешь этим сказать? – спросила Одра, выпрямляясь и гневно глядя в глаза мужу.

– Сначала ты унизила меня в присутствии Гвен своими разговорами о работе и намеками на то, что я не в состоянии содержать тебя, а теперь жалуешься моей матери и сестре. Черт возьми ты ведешь себя так, что можно подумать, что я сущий дьявол во плоти. – Винсент внезапно резко рассмеялся и не без сарказма добавил: – А я-то думал, что это ты будешь чувствовать себя неловко из-за меня, ведь ты такая леди. Но сдается мне, все вышло совсем наоборот.

– Пожалуйста, не беспокойся, Винсент, я больше не буду ставить тебя в неловкое положение. Я не смогу этого делать, потому что меня не будет рядом с тобой. Завтра я ухожу. Навсегда.

– Как угодно. – Он пересек маленькую кухню-столовую, направляясь к передней двери, и взял свою матерчатую шапку.

– Куда ты? – спросила Одра.

– В паб, – ответил он и быстро вышел из коттеджа, не проронив больше ни слова. Дверь с грохотом захлопнулась.

Но Одра не смогла осуществить своей угрозы уйти на следующее утро. Она не смогла даже встать с кровати. У нее сильно болело горло, глаза слезились, и ее трясло в лихорадке.

К одиннадцати часам Винсент был так обеспокоен ее состоянием, что послал за доктором Сталкли, местным врачом, помогавшим ему появиться на свет.

– Боюсь, Винсент, что это инфлюэнца, – объявил ему старенький доктор, осмотрев Одру. – Сейчас в Армли много таких больных. Последи за тем, чтобы она оставалась в постели и у нее было обильное питье. А больше, мой мальчик, ты ничем не сможешь ей помочь. Болезнь пойдет своим чередом.

18

Ирэн Белл остановилась на пороге столовой в Калфер-Хаузе, затаив дыхание.

Обитая клюквенного цвета бархатом, эта комната со множеством предметов антиквариата времен Регентства, всегда была одной из самых красивых. Но сегодня она поражала особой прелестью, чему в немалой степени способствовало рождественское убранство, о котором позаботилась Одра в ее отсутствие.

Миссис Белл только что вернулась из двухдневной деловой поездки в Лондон и теперь стояла в дверях, разглядывая детали праздничного оформления.

Она увидела, что Одра отказалась от мишуры и блесток и обратилась вместо этого к природе. Комнату украшали гирлянды и ветки вечнозеленых растений, омелы и традиционного боярышника, перевязанные и подвешенные на темно-красных бархатных и золотых парчовых лентах. В хрустальные компотницы, обвязанные яркими бантами были уложены миниатюрные пирамиды из фруктов, еловых шишек и орехов; повсюду множество белых свечей, а две маленькие елочки, с бантами и лентами радужных оттенков, стояли как бы на страже по обе стороны камина – кадки их были обернуты золотой парчовой тканью в викторианском стиле.

Вообще все здесь было в старомодном викторианском стиле, и Ирэн нашла этот замысел очаровательным. Как всегда, она была восхищена художественным талантом Одры – она считала его исключительным.