Читаем без скачивания Мила Рудик и Чаша Лунного Света - Алека Вольских

Растрепанные, мокрые, тяжело дышащие — они добрались до Львиного зева и облегченно выдохнули, когда обнаружили, что окно столовой все еще открыто. Пихая друг друга локтями в крайней панике, они забрались внутрь. В этот раз Полиглот действительно спал, и это очень успокаивало.

Как только они добрались до лестницы, ведущей в среднюю башню, Белка схватившись за сердце, опустилась на ступеньку.

— Было горячо. Мы чуть не попались, — сказал Ромка, все еще тяжело дыша.

Белка подскочила как ужаленная.

— Ой, только не говорите ничего! — простонала она. — А что, если тот человек в капюшоне знает, что мы там были? Я даже представить не могу, что тогда будет. Все! Если хоть слово услышу обо всей этой истории — умру на месте. А ведь мама меня предупреждала — никаких приключений!

Белка развернулась и побежала вверх по лестнице.

— По-моему, не стоило ее с собой брать, — неодобрительно глядя ей вслед, сказал Ромка.

Мила пожала плечами.

— Поговорим завтра, — сказала она.

Ромка махнул ей рукой и отправился в свою спальню.

Мила тихо зашла в комнату. Все спали, только Белка шуршала одеялами, забираясь в постель. Стараясь двигаться бесшумно, Мила подошла к кровати Алюмины. Задержав дыхание, она медленно открыла верхний ящик ее тумбочки и положила ключ на то же место, где и взяла.

Отойдя на безопасное расстояние от чужой кровати, Мила облегченно выдохнула.

Переодеваясь в пижаму, она думала о том, что сегодня не только они нарушали правила. Кто бы ни был этот таинственный человек в плаще с капюшоном — он явно не желал быть замеченным.

Мила вспомнила лицо своей прабабушки, какой она увидела ее сегодня. Асидора была очень красивой. Но все-таки странно, что Мила совсем на нее не похожа. Она поймала себя на мысли, что ей хотелось бы быть такой, как ее прабабушка. Чтобы кто-нибудь сказал: «Посмотрите, как она похожа на свою прабабку, сразу чувствуется — одна кровь».

Потом ее мысли перенеслись к человеку в плаще, и, уже засыпая, она протягивала руку, чтобы сорвать с него капюшон. Она почему-то была уверена, что ей обязательно нужно увидеть его лицо и тогда она поймет, почему она не похожа на свою далекую прародительницу.

Глава 5

Метка Гильдии

Следующий день начался с урока профессора Мнемозины. Почти всю историю магии Мила элементарно прослушала, так как мысли ее были заняты совсем другим. Все, что она усвоила на этом уроке, это название темы — «Пять признаков, по которым безошибочно распознаются лесные мавки, и просветительская деятельность магов в их сообществах». Из всех признаков ей запомнилось только то, что у мавок нет спины, и поэтому можно тщательно рассмотреть их внутренности до того, как они защекочут тебя до смерти или попросту оторвут тебе голову. А просветительская деятельность в их сообществах у нее в голове почему-то не отложилась.

Пару раз Мила оглянулась на своих друзей. Ромка увлеченно слушал Мнемозину, как и сидящий позади него Яшка, у которого история магии была любимым предметом. Белка кропотливо шуршала пером в тетради, но Мила была уверена, что ничего она не конспектирует, а уже по привычке рисует очередной портрет своего кумира Антуана.

— Очень мило, — сказал Лирохвост, рассматривая рисунок, когда весь класс собрался на уроке музыки. — Очень точно и выразительно. Сразу чувствуется душа с тонкими, восприимчивыми струнами. Вы рождены для искусства, госпожа Векша.

Белка просияла. Что касается Ромки, то у него на лице было такое кислое выражение, как будто он съел целую луковицу и закусил лимоном. Истории про лесных дев с внутренностями наружу ему явно казались интереснее всех тонкостей искусства вместе взятых.

На этом уроке начали изучение струнных инструментов. Лирохвост рассказывал о магических возможностях виолончели.

— Виолончель, конечно, уступает по силе своего воздействия арфе, когда дело касается снотворного действия. Но зато она очень эффективна в том случае, когда возникает необходимость вызвать головную боль или слуховые галлюцинации, способствующие неадекватному восприятию действительности.

— Какой бред, — прошептал Ромка. — Слуховые галлюцинации можно вызвать простым заклинанием, которое даже дети знают.

— Я не знаю, — отозвалась Мила. Ее усыплял мелодичный голос Лирохвоста не хуже любой арфы. — А головную боль?

Ромка на секунду задумался, потом ответил:

— Если этой виолончелью один раз съездить по голове — головная боль гарантирована.

Подобный вандализм Ромке вовсе не был присущ. Просто он не очень любил музыку, и этот факт действовал на него не слишком благотворно.

В конце урока Лирохвост поднял руку, собираясь сделать какое-то объявление.

Класс, уже было встав из-за парт, с недовольным гудением вернулся на места.

Лирохвост, судя по его довольному, взволнованному виду, собирался сообщить что-то крайне для него приятное. Он весь стал розовый, как малиновая начинка в шоколадных конфетах, и торжественно объявил:

— На следующей неделе, в пятницу, в восемнадцать часов, в Театре Привидений состоится концерт с оркестром. Как вы уже, наверное, догадались, будет звучать моя новая симфония — одиннадцатая по счету. Она называется — «Синяя Борода». Эта симфония еще не исполнялась и поэтому для меня это событие знаменательное. К тому же зрителей ждет увлекательный спектакль. Я всех вас приглашаю посетить мой концерт. Буду очень рад видеть в зале своих учеников.

Выслушав все, что от них требовалось, школьники выскочили из-за парт и ринулись к выходу. Им вслед Лирохвост продолжал кричать:

— Билеты вы можете купить в кассе театра или у своих кураторов. Не забудьте, пожалуйста, — в пятницу, в восемнадцать часов…

На большом перерыве Миле показалось, что друзья ее сторонятся. Белка старалась не оставаться с Милой наедине и всюду таскала за собой Яшку А Ромка вообще куда-то пропал. Мила подумала было, что он решил держаться от нее подальше, чтоб она не втянула его еще в какое-нибудь приключение, но, когда она вместе с остальными меченосцами входила в кабинет искусства метаморфоз, Ромка прошмыгнул мимо нее и быстро шепнул ей на ухо, что он кое-что разузнал и после уроков нужно найти тихое место, чтобы все обсудить.

В этот раз Многолик никаких чудес не совершал, но все равно слушать его было интересно. Он рассказывал о том, какие возможности перевоплощений имеются у волшебника. На какое-то время забыв обо всем на свете, Мила внимательно слушала рассказы о том, что талантливый перевоплощенец может превратиться в совершенно любого зверя или в какое угодно магическое существо, но не может превратиться в другого человека.

— Чародей-метаморфист не может носить облик другого человека, не прибегая к вспомогательным средствам, вроде зелий: ни живого, ни мертвого. Даже в том случае, если это самый обычный человек, то есть не волшебник, — говорил Многолик притихшему классу. — Чаще всего волшебник овладевает только одним обликом — животным, которое в семье является наследственным. И вот этим обликом он может пользоваться совершенно свободно.

Среди меченосцев на этом уроке не нашлось бы ни одного, кому эта тема показалась бы неинтересной. Каждый, совершенно очевидно, мечтал научиться превращаться в какое-нибудь животное. На этом уроке Ромка не закатывал глаза от скуки, как он делал это на уроках Лирохвоста, а Белка не рисовала портрет все того же Лирохвоста.

Эта тема вызвала среди ребят горячее обсуждение, и поэтому, когда все спускались на обед, Мила без труда смогла отстать от своих друзей. Они этого даже не заметили, продолжая выспрашивать друг у друга о всяких превращениях, которые случались в их семьях с их родителями и другими родственниками.

Она решила спрятаться на Заброшенной террасе, которая имела такую плохую славу, что все обходили ее стороной. Говорили, что на этой террасе бродят призраки тех, кто однажды бросился с нее вниз. Но Мила уже успела заметить, что в Троллинбурге и в Думгроте практически каждый угол овеян легендами.

Терраса действительно была заброшенная: на столбах и барьере зеленели поросли плюща, скамейки были серые и пыльные, а с карниза густым покрывалом свисала виноградная лоза.

Но здесь было пусто, а Миле именно это и было нужно. Не обращая внимания на пыль, она опустилась на край скамьи. Все ее мысли были сейчас с Асидорой. Странно было осознавать, что эта девушка с черной косой, совсем на нее не похожая, — ее родная прабабушка. Когда-то она тоже училась здесь и жила в Львином зеве. Может быть, даже в той же комнате, что и Мила. Или сидела на этой самой Заброшенной террасе, когда ей хотелось побыть одной. Мила очень хотела бы послушать рассказы о том, как это было, от самой Асидоры. Все-таки жаль, что она совсем не похожа на свою прабабушку.