Читаем без скачивания Орден Ультрамаринов: Хроники Уриэля Вентриса - Грэм Макнилл

Вокруг по-прежнему кипела битва, но Грендель, забыв о сражении, завороженно наблюдал, как его жертва сгорает заживо внутри собственного доспеха. Наконец она перестала сопротивляться и затихла; доспех, которому Грендель позволил упасть на пол, обуглился и дымился, а личина, украшавшая серебряный шлем, оплавилась и приобрела скорбный вид. На бронзовых листах оболочки варп-ядра остался сажистый след, и Грендель фыркнул, разглядев в нем контуры человеческой фигуры.

Огромная тень нависла над ним, и он пригнулся, уклоняясь от тяжелого молота, который ударил по варп-ядру с такой силой, что бронзовые пластины погнулись, и синие лучи высвободившейся энергии перечертили воздух мерцающим узором.

Не дожидаясь следующего удара, Грендель откатился в сторону и подобрал оброненный мельтаган. Тень, накрывшая его, оказалась дредноутом, который уже заносил над врагом исполинский четырехбойковый молот:

<Пробил твой час, ксено-отродье!>

Увидев, что дымящееся тело в черном доспехе упало к ногам Гренделя, Хонсю понесся к варп-ядру. Ваанес бежал рядом; Свежерожденный старался не отставать, но яды ассасина замедляли его движения, и чудом было то, что он вообще выжил. Следом грузно бежали с полдесятка тяжеловесных из-за имплантов огринов, а также отряд Железных Воинов и ренегаты, защищенные доспехами.

Они уже выиграли это сражение, и только дредноут продолжал сопротивляться. Он все еще мог причинить ужасный урон, но участь его была предрешена. Варп-ядро сияло, как будто заточенный в нем повелитель демонов чувствовал, что освобождение близко. Вспомнив, как на Гидре Кордатус создание варпа на один миг завладело его телом, Хонсю содрогнулся.

Грендель, вскочив на ноги, целился в дредноута из мельтагана, но у Хонсю насчет этой машины Ультрадесанта были более грандиозные планы.

— Не убивай его! — крикнул он; Грендель услышал его и укрылся за варп-ядром прежде, чем дредноут успел выстрелить.

Хонсю резко остановился и махнул рукой, приказывая огринам атаковать боевую машину, верхняя часть корпуса которой уже разворачивалась к нему.

— Взять его!

Грейферный захват первого огрина прогрохотал по лобовой броне дредноута, поврежденной в предыдущей битве; крюк зацепился за механизм руки, на которой был установлен молот, и погружался тем глубже, чем сильнее машина старалась освободиться. Другой крюк застопорил карданный узел, благодаря которому поворачивался саркофаг дредноута; еще два вонзились в броню.

Дредноут яростно взревел, сопротивляясь изо всех немалых сил, которые давали ему сервоприводы. Огринов бросало из стороны в сторону, но с каждым новым грейфером, зацепившимся за броню, попытки машины вырваться становились все слабее, а число врагов, удерживавших ее, — все больше. Очередь из штурмовой пушки разорвала одного огрина надвое и снесла голову другому, но подоспевшие Железные Воины полностью обездвижили дредноута. От бесплодных усилий освободиться механические мышцы искрили и дымились, пушка, расстреляв весь боезапас, вращалась вхолостую.

<Отпустите меня!> прорычал дредноут. <Я — брат Алтарион из Первой роты Ультрадесанта!>

Теперь, когда боевая машина была полностью под контролем, Хонсю стоял перед дредноутом без всякого страха. Он бросил быстрый взгляд на огринов и Железных Воинов, удерживавших цепи: пока что врагу не вырваться, но надолго их не хватит.

— Грендель? — окликнул он.

— Здесь, — отозвался воин, выходя из-за варп-ядра, и Хонсю пришел в ужас, увидев, что стало с его лицом: плоть почернела и обуглилась, в глазах — боль и безумие.

— В твоем мельтагане еще остался заряд?

— Как раз хватит, чтобы прикончить этого мерзавца, — Грендель навел смертоносное оружие на саркофаг дредноута.

— Нет, — ответил Хонсю, глядя на варп-ядро, где зарождался вихрь света, в котором призрачно мелькали когти, зубы и несчетное количество глаз. Он указал серебряной рукой на черный контур человеческой фигуры, выжженный на бронзовой пластине. В отличие от остальной оболочки варп-ядра, покрытой защитными символами, эта пластина была чистой, и сквозь трещины пробивались проблески света. — Целься сюда.

— Стрелять по варп-ядру? — зашипел Ваанес. — Ты что, спятил? Мы же все погибнем!

— Я так не думаю, — возразил Хонсю. — Грендель, давай.

Воин пожал плечами и, подняв мельтаган, выпустил последний заряд в бронзовую плиту, к которой он прижимал женщину в черном доспехе, пока та не сгорела заживо. С такого близкого расстояния обшивка варп-ядра не могла выдержать выстрел из мельтагана, и металл испарился от невероятного жара.

Бездонный океан энергии, до этого запертый внутри ядра, хлынул наружу раскаленным бело-синим потоком. Но поток этот не прокатился по залу разрушительным шквалом, который мог бы поглотить весь звездный форт; вместо этого свет начал вливаться в плененного дредноута. Могучая боевая машина силилась разорвать цепи, но энергия Имматериума проникала все глубже, подчиняя себе каждый атом. По залу прокатилось эхо жуткого воя, но невозможно было определить, кто кричал — дредноут или освобожденный демон.

Дредноут наконец стряхнул с себя врагов, вырвал грейферы из рук огринов, но дрожь, охватившая его под воздействием демонической энергии, не прекращалась. Его корпус раздавался, увеличиваясь в объеме, конечности становились все длиннее, превращаясь в отвратительную смесь металла и демонической плоти. Бронированный саркофаг треснул, и изнутри брызнули лучи света, как если бы вместо благословенного масла и амниотической жидкости в его контурах и сочленениях теперь тек сам варп.

Демон, постепенно обретающий материальную форму, с криком рухнул на колени: переход от пленения к свободе был мучительным. Боль, которой сопровождалось его рождение, чувствовали все; Хонсю казалось, что его тело вспомнило все раны, полученные за долгую жизнь, полную сражений, и сейчас боль от них вернулась, превращаясь в агонию.

Саркофаг дредноута начал деформироваться, словно был сделан не из гранита, а из вощеной бумаги, и сквозь каменную поверхность проступили очертания оскалившейся рогатой головы. Металл, камень и ткани, пропитавшиеся варпом, слились вместе, облекая в новую плоть череп Рожденного Трижды, и вот показалось вытянутая, звериная морда, на которой просвечивали контуры древних татуировок.

Руки дредноута продолжали вытягиваться; металл треснул, штурмовая пушка превратилась в какое-то кошмарное механо-органическое оружие неведомого предназначения. Очертания огромного молота расплывались в болезненном желтоватом свете, и Хонсю моргнул, пытаясь разглядеть череду изменчивых форм: в одно мгновение мерцающий клинок сменялся когтистой рукой, которая в свою очередь растворялась в водовороте всполохов света.

Но вот неистовые энергии утихли, и Рожденный Трижды встал на ноги — когтистые лапы, закованные в железо. Существо — сверкающее, исполинское, чудовищное создание из стали и плоти Имматериума — возвышалось над всеми в зале. Оно пошевелило вновь обретенными конечностями, и аура силы, исходящая от него, стала физически ощутимой.

Варп-ядро за спиной громадного повелителя демонов продолжало пульсировать: в его сердце все еще была заключена энергия сотни звезд. Пробоину в обшивке, которую оставил мельтаган Гренделя, заволокло мерцающее свечение варпа, и в этом свете проявлялись очертания лиц, чьи рты разверзлись в крике, а в глазах читалась мольба: то были души жертв Рожденного Трижды, обреченные вечно служить ему.

Клыкастая пасть повелителя демонов широко раскрылась, показывая желтые зубы, похожие на заостренные могильные камни; его гибельный взгляд окинул всех, кто стоял рядом с варп-ядром, и остановился на Хонсю, который ответил чудовищу таким же оценивающим взглядом.

Глаза существа горели темным светом, который рождает страдание, и Хонсю увидел в них столько злости, столько ненависти, что содрогнулся от страха. По сравнению со злобой, которую это создание питало против наследников Жиллимана, его собственная ненависть казалась жалким пустяком.

Существо понимало, зачем он здесь, и сердце Хонсю забилось быстрее: повелителю демонов нравился его замысел.

С таким союзником месть его станет поистине ужасающей. Гнев повелителя демонов спалит миры Ультрамара, и Уриэль Вентрис познает боль и страдания, которых никогда не мог даже представить.

Рожденный Трижды воздел руки, и наэлектризованный воздух в зале сгустился, приобретая вкус крови и железа. Из искривлений, соединивших вместе две реальности, возникали неясные фигуры, которые превращались в чудовищ. Чешуйчатые, рогатые, зубастые твари проскальзывали сквозь тонкую грань между двумя мирами — сотни демонов прорывались в материальную вселенную, и Хонсю чувствовал, что еще десятки тысяч ждут своего шанса по другую сторону.