Читаем без скачивания Диктатор - CMD

— Экспеллиармус!

— Коньюнктивитус!

— Колошу! — полетели с обеих сторон заклятия.

Вот только швыряли шестеро их в четверых нас, а четверо нас — в одного единственного. И практически моментально такая тактика принесла положительный эффект.

— Брахиабиндо! — послал и я аналог связывающего, и качающийся от попаданий Финниган, а именно ему не повезло стоять вторым слева, упал на пол, опутанный магическими веревками.

В образовавшийся проход (стоявший крайним малыш-рейвенклвоец, испуганный напирающей четверкой магов, отшатнулся влево), мы и ринулись все скопом, стараясь как можно быстрее преодолеть линию противника.

— Локомотор Виббли, — пробегая мимо, на всякий случай "добивает" труса ватноножным Забини. Гойл молчит. Драко, словивший поттеровский коньюнктивитус, ничего не видит, и мы с Грегори слева и справа придерживаем его за локти. Я слева, поэтому правая рука с палочкой, в отличие от второго сквайра Малфоя, у меня свободна.

Мы уже было прошли, когда дорогу нам преграждает Уизли. Точнее, делает попытку преградить.

Отпускаю Малфоя. "Акцио", — произношу я и делаю еще один короткий шаг в бок. Повинуясь магическому призыву, шлем, от стоящих в нише позади наших противников доспехов, срывается с горжета и прилетает в затылок Уизли.

— Глациус! — бросает ледяную лужу ему под ноги Забини.

— Протего! — пытаются защитить его, но уже слишком поздно.

— Эверте Статум! — срывается лучик заклятия с палочки Гойла, и поплывший Уизли отлетает прямо в Поттера. "Щелк!" — соприкасаются их головы, и оба парня невнятной кучей спутанных рук и ног валятся на пол, где без признаков сознания и остаются. Грегори довольно ухмыляется: "не получилось так, зато, даже лучше, получилось эдак".

Оставленный без поддержки слепой Малфой грязно матерится. Его тут же подхватывает Гойл и подменивший меня Забини.

Чуть отстав, прикрывая отход, я окинул поле боя удовлетворенным взглядом. Оказывается, как переменчиво, как быстро переменчиво воинское счастье. Вроде бы только что их было шестеро против четверых, а сейчас осталось двое против троих… Левый фланг и центр Армии Дамблдора валяется на полу. Правый фланг, точнее его остатки: лысый и не лысый гриффнидорцы, ожесточенно накидывают на себя и на лежащих на полу магические щиты. Ни о какой атаке они даже не помышляют. Противник полностью деморализован. На прямой взгляд-вызов Томас отвернул лицо в сторону. Насмешливо улыбнувшись и кивнув ему на прощание, я развернулся в сторону уходящих слизеринцев, сделал шаг…

— ДЕПУЛЬСО! — слышится из-за спины громкий крик голосом Поттера. Стена резко под наклоном прыгает на меня и со всей дури бьет в голову.

Темнота…

Интерлюдия 17

Минерва МакГонагалл быстрым шагом шла по коридору замка, попутно размышляя об одном из любопытных секретов преподавателей Хогвартса.

"Как мы находим нарушителей? Почему практически всегда прячущийся бывает пойман? "Нюх анимага-кошки"? "Карта мародеров"? "Директорские полномочия…"? "Площадная легилименция"? Чего только не придумают схваченные на горячем нарушители! Чушь! Все это — чушь!

Не нужно никакой магии или "техники", как в последнее время выдвигали версии некоторые магглорожденные. Совсем не в этом дело. Магия! Магия живого замка! Сам Хогвартс приводил профессоров туда, где они были нужны! Нужно только уметь слушать и иметь опыт расшифровать его пожелание! Причем если уметь услышать, то даже не обязательно для этого быть профессором. Хогвартс — старый магический замок, полный секретов и тайн… которыми он невероятно щедро делится с теми, кому они интересны! И Снейп, например, научился этому гораздо быстрее меня в свое время…" — как не единожды с легкой завистью думала декан Гриффиндора.

Вот и сейчас, повинуясь невидимой большей части обитателей магической дымке желания замка, ноги привели ее в этот редко посещаемый коридор. Услышав чутким ухом тихие голоса за следующим поворотом коридора, Минерва немного притормозила. Нет. Не для того, чтобы вульгарно красться и прятаться. Это глупо и недостойно заместителя директора. Для того, чтобы просто идти аккуратно и тихо. Ведь, в конце концов, любопытно же!

Незаметно и ненадолго выглянув из-за угла (плавность опытного дуэлянта пока еще была при ней), МакГонагалл спряталась обратно чтобы быстро проанализировать увиденный пейзаж. Точнее, не пейзаж, а батальное полотно.

"Кто бы сомневался! Гарри Поттер, Рон Уизли и Шеймус Финниган. Странно, что с ними нет Грейнджер… Впрочем, остальные хм… действующие лица: Малфой, Гойл, Забини и, как удивительно Крэбб, на месте. На положенном месте — в синяках и без сознания на полу! Как это… правильно! Юноши что-то не поделили, и, как заведено в веках, решили выяснить спорные вопросы честным поединком. Почти честным. И несмотря на неравенство сил мои втроем положили четверых! Молодцы! Какие молодцы!" — МакГонагалл довольно улыбнулась. Это всегда приятно, когда твои ученики оправдывают потраченные на них усилия. Не так уж это и просто, соблюсти баланс свободы развития и контроля, чтобы не дать убиться насмерть пытаясь ее реализовать.

Уж она-то отлично знает, в каких безжалостно крепких тисках зажаты подопечные Снейпа. Хотя он, хитрец, по-своему тренируя своих, и не делает эту важную для понимания слизеринцев информацию общедоступной. Или как пестует своих "барсучков" Помона, желая, чтобы у детей было веселое детство. Один только Флитвик дает своим воронам свободу в развитии, ограничиваясь поддержкой тогда, когда его об этом попросят. Да и Дамблдор, прощая проделки учащегося любого факультета (да, к сожалению, в том числе и Слизерина), стимулирует их на дальнейшее развитие.

"А факультету храбрых и сильных не нужны тиски! И не нужно фальшивое добренькое детство, из-за которого шок от окончания Хогвартса и вступления в самостоятельную взрослую жизнь становится только сильнее. Им нужна свобода и вершины для покорения, пусть и учась взбираться на которые с мечом в руке приходиться иногда падать и набивать шишки." Как шотландка, как горянка, как умелый дуэлянт и как декан факультета храбрых, Минерва в этом деле знала толк.

Несмотря на то, что МакГонагалл происходила из лояльных англичанам равнинных шотландских кланов, историю и традиции своего народа она знала и уважала. Но и истории общей страны одновременно не чуралась. В конце концов, когда твоя нация внесла такой вклад в создание Великой Империи, глупо стыдиться и ненавидеть свою принадлежность к ней. "Ведь если нужны невероятно стойкие бойцы — это к горцам. Нужны храбрые командиры — это тоже к шотландцам. Ученые, проповедники, купцы… Сколько их, знаменитых и не очень, дали империи Горы? Гораздо больше, чем равнины сассенах!"

Пусть некоторое пренебрежение в отношении к саксам у магички и оставалось, впитанное с рассказами отца, над традиционной шотландской шуткой, заканчивающейся: