Читаем без скачивания Основы истинной науки -II - И Калышева

Что такое звук? - Это чрезвычайно быстрое движение. Если заставим какой-нибудь предмет двигаться так, чтобы он давал нам 32 колебания в секунду, мы получим первую басовую ноту в нашем ухе, как результат этого колебания. Усиливая движение, мы будем постепенно получать и ноты сообразно выше и выше. При 36 000 колебаний мы получим резкий звук, или дискантовую ноту, и затем как бы мы быстро ни заставляли колебаться этот предмет, мы никакого больше звука не услышим; 37 000-38 000 колебаний человеку недоступны.

Что такое свет и теплота? Свет и теплота - это совершенно то же, что и звук - это движение, но движение ещё более быстрое. Не свет и не теплота распространяется в пространстве: мы видим, что свет и теплота, проходя по междупланетному пространству, не освещают его и не греют; оно имеет ледяную температуру и остаётся тёмным, в чём мы можем убедиться, смотря на небо ночью. Свет и теплота - это свойство, это быстрое движение или колебание эфира, которое может, сокрыто от нас, распространяться до бесконечности, пока не встретит какое-либо препятствие, которое заставит их проявиться и сделаться доступными нашим чувствам в виде света или теплоты.

Колебания эфира делаются нам опять видимы, когда они достигают 450 триллионов колебаний в одну секунду и тогда они познаются нами уже не ухом, а глазом, и мы называем их световыми явлениями. Возьмём кусок железа и будем его нагревать; когда он достаточно нагреется, он приводит в движение эфир, его окружающий, колебания которого необыкновенно скоры. Длина световой волны такова, что на одном сантиметре их помещается 15 000, если они раскалятся до ярко-красного цвета. Принимая во внимание, что свет двигается со скоростью 300 000 вёрст в секунду, мы должны заключить, что в одну секунду мы получаем 450 000 000 000 000 световых волн в наш глаз.

Увеличивая число колебаний до 700 триллионов, мы будем получать постепенно впечатление 7-ми цветов спектра, как говорили во время Ньютона; ныне же, после применения спектрального анализа Кирхгофа и Бунзена, в спектре стали насчитывать несметное количество цветов.

Если мы будем производить колебание больше 700 триллионов, - наш глаз не будет видеть ничего ровно.

Но нас спросят: чем же можно доказать, что существуют в природе колебания ещё более скорые 700 триллионов в секунду, -это такая быстрота, что трудно себе представить большую?

Фотография подтверждает это. Луч света, пропущенный через спектроскоп, разлагается по количеству колебаний им производимых; глаз человека видит только те лучи, которые имеют от 450 до 700 триллионов колебаний; но фотография, или разложение химических реагентов, идёт дальше без всякого перерыва, - и гораздо дальше; мы получаем отпечатки и должны убедиться, что колебание существует.

Конечно, чтобы их видеть, нам, может быть, нужно было бы получить шестое чувство, или сообразное развитие одного из старых чувств.

Совершенно то же мы можем сказать относительно разложения тепловых лучей. Теплота луча, проходя через призму спектроскопа, тоже разлагается и даёт своего рода спектр, невидимый глазу, но оглушаемый головкой термометра. Максимум и минимум его напряжения, его начало и конец, можно очень ясно исследовать термометром и нарисовать на бумаге совершенно так же, как и химический спектр. Все эти три спектра, нарисованные на бумаге, показывают свою полную независимость один от другого и имеют разные углы преломления. Из чего мы должны заключить, что и для познания тепловых явлений необходимо иметь ещё седьмое чувство, которого у нас нет.

Рождается ещё невольный вопрос: два совершенно тождественных явления познаются двумя отдельными нашими чувствами. Колебания эфира от 32 до 36 000 познаются ухом, а колебания от 450 до 700 триллионов - зрением: разве нет в природе промежуточных колебаний, т.е. от пределов 36 000 в 1 секунду до 450 триллионов? - В природе перерыва нет, природа сохраняет всегда во всём постепенность, - колебания существуют всякие, более резкие, чем 36 000, что доказывают нам опыты Лиссажу над дрожанием пластинок для получения геометрических линий, обозначающих разные звуковые волны при изучении гармонии. То же самое доказывают нам опыты итальянского учёного Меллоли над искусственным дрожанием пластинок. Всякое движение на земле должно сопровождаться звуком или светом. Отчего мы слышим движение пули или ядра, но не слышим движения луны вокруг земли, движения земли вокруг солнца, которые ещё гораздо стремительнее и, наверное, производят впечатление на более совершенных существ. Ещё Пифагор сказал, что эту музыку сфер физические уши не могут слышать, но понимают их только интеллектуальные уши. Все постепенные переходы колебаний от 36 000 до 450 триллионов в природе существуют - это несомненно, но познавать их могут более совершенные существа, чем мы.

На первый взгляд, может показаться странным предположение, что существуют в мире такие звуки, которые могут быть не слышны человеку. Неужели есть звуки, которых ухо не слышит? -

Непременно есть. Чтобы выяснить этот вопрос, разберём строение уха у человека. В книге профессора Сеченова «Психические Этюды», стр. 53-я, мы находим: «В части уха, называемой улиткой, слуховой нерв рассыпается на отдельные нервные волокна, и каждое из последних находится в связи с эластическим телом клавишей. Принимают, что клавиши эти, подобно струнам в музыкальных инструментах, настроены в правильном музыкальном порядке, и что колебанию каждой клавиши соответствует определённый музыкальный тон. Клавишей этих у человека считают до 3 000».

Далее, в том же сочинении, на стр. 54, сказано: «Как бы это ни было, а всё дело слухового анализа сводится на различие нервных волокон, служащих для восприятия частей звуковых впечатлений. В сущности, механизм тот же, что и в глазу».

Следовательно, всякое существо способно воспринимать и познавать только те отдельные звуки, для которых оно имеет соответствующие клавиши в слуховом своём органе; остальные звуки остаются непонятны. Человек может познать своим ухом из 36 000 только до 3-х тысяч, следовательно, только 1/12 часть даже из тех звуков, которые считаются ему доступными. Мы видим, что у многих животных слух развит менее, чем у человека, и что предел распознаваемых им звуков ещё более сжат. Они не слышат многих звуков, которые слышит человек; это может быть очень просто объяснено тем, что у них отсутствуют ушные клавиши для принятия известных звуков или колебаний эфира.

Наоборот, мы видим филина, сову, кошку и многих других животных, у которых зрительные органы способнее наших, - они принимают и познают такие световые колебания, которых человек не видит. Эти животные видят ночью в то время, когда человек не может видеть. Это доказывает: во-первых, то, что те предметы, которые нам не видны, в сущности имеют цвет, ибо только при этом условии они могут сообщить колебание окружающему их эфиру, фактически действующее на глаз кошки или филина; если бы они не обладали способностью вызывать колебания эфира, то, конечно, были бы для всех одинаково невидимы и неуловимы; а во-вторых, что человек познаёт только те цвета или колебания эфира, которые соответствуют способности его глаза, - а не все существующие в мире. Способности зрения летучей мыши начинаются именно там, где способности человека кончаются, - она видит только те колебания эфира, которых человек не видит.

Мы очень легко можем предположить совершенно то же относительно звука, - что животные, не слыша некоторых звуков, которые мы слышим, могут слышать те, которых мы не слышим, т.е. звуки, производимые колебанием эфира 38 000 - 39 000 и т.д. раз в одну секунду, и даже те звуки, которые находятся в пределах человеческой способности, но которые остаются ему не слышны, т.е. от 36 до 36 000. Этим многое объяснилось бы в жизни животных. Мы часто задаем себе вопрос: «Неужели животные не говорят? Какие невидимые нам знаки употребляют они, чтобы понимать друг друга? Эти вопросы не раз уже занимали человечество и не находили, однако, никакого объяснения.

Кому из охотников на драхв не удавалось видеть целое спящее стадо, причём все они держат головы спрятанными под крылья и кажутся вполне погруженными в свой сон, одна лишь сторожевая драхва бдительно расхаживает кругом и юрко осматривается. Вот подползает охотник, или тихо подходит, спрятавшись за искусственным переносным кустом: одно неосторожное движение - и сторожевая драхва уже почуяла опасность, она вытянула шею, повернула голову по направлению охотника, не издав ни малейшего звука, и всё стадо моментально поднялось и полетело. Каким образом передала она стаду впечатление своего испуга? Таких примеров безмолвной передачи мыслей между животными можно привести множество, которые получают своё объяснение только тогда, когда мы предположим, что они объясняются, но при тех колебаниях эфира, которые остаются человеку недоступны.

Относительно способности некоторых животных видеть ночью, нам могут возразить, что тёмные лучи света сами по себе не производят непосредственного впечатления на глаз кошки и филина, что у всех животных, которые видят ночью, есть лишняя плёнка в глазу, называемая «глазным ковриком», которой нет в глазу других существ. Это совершенно верно, но это служит только подтверждением нашего положения, а не опровержением его.