Читаем без скачивания Цвет магии - чёрный. - Мария Николаевна Сакрытина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шериада рассмеялась, разглядывая меня в сумраке комнаты.
- Наивный Элвин… Ты уже попал в сети. Ты этого просто не видишь. Тобой уже играют, как фигурой на шахматной доске. Очень скоро ты это поймёшь.
Глава 6
Шериада как обычно оставила больше вопросов, чем ответов. Я привык: она любит таинственность. Её право, я встречал женщин с куда более пикантными странностями. Некоторые переодеваются в мужчин, некоторые любят, когда их связывают… А моя госпо… то есть, наставница обожает пугать интригами. «Все хотят тебя, Элвин! Будь аккуратнее, Элвин! У-у-у!» Что ж, это её дело.
Естественно, думал я, готовясь наконец ко сну уже в третьем часу ночи (прости господи, эту принцессу не выгонишь!), Шериада права, и мне действительно стоит прочесть книги по политике. Я больше не спутник, я теперь член этого жуткого, странного, но всё же общества, и я должен разбираться во всех его аспектах.
Но потом, после демонологии. Это же моя специальность, верно? Она важнее. Байен столько всего задал, а у меня почти не нашлось времени подготовиться. Нужно будет обсудить завтра это с Нилом, уж он-то наверняка прочёл всё от корки до корки.
Да, демонология важнее политики. Она, и ментальная магия, и любое другое волшебство… В общем, я пообещал себе не забыть про те книги – но прочесть их в первую очередь? Увольте. Зачем? Участвовать в интригах я не собирался.
А вот магия окружала меня теперь всюду, как воздух. И впрямь стоило уделять ей больше внимания. И поинтересоваться, почему каждый вечер Ори с таким усердием предлагает мне выпить некое «ночное» зелье. «Для спокойных снов, господин». Зачем, я и так сплю отлично. Но Ори любил чувствовать себя полезным – так я думал, тем более что первый месяц в Арлиссе бессонница меня не мучила. Кошмары – да, но не настолько, чтобы пить успокоительное.
А зря, дело было вовсе не в них.
Все нуклийские волшебники в той или иной мере владеют даром предсказаний. Здесь никого не удивишь, например, вещим сном. Скорее, наоборот, от этой напасти стремятся избавиться. В ход идут и зелья-блокаторы, и заклинания, и даже артефакты, потому что нуклийцы понимают: знать, когда с тобой случится беда, иногда страшнее самой беды.
Потому что абсолютно все предсказания здесь сбываются. А волшебники, которые пытаются поменять судьбу, просто глупцы.
Самый яркий пример такого глупца – предыдущий король Нуклия. Он пожелал узнать, кто его убьёт – и однажды ночью увидел вещий сон. Ему приснилась девочка-подросток. Лица Повелитель, к сожалению, не разглядел, поэтому наутро во дворец привезли всех девочек Нуклия от восьми до шестнадцати, владеющих хоть каплей магии. Повелитель казнил всех – но сон продолжал его преследовать. Тогда король отправил слуг в Средние миры – охотиться за юными волшебницами. Девочек отправляли в Розовый дворец, где Повелитель первое время ограничивался быстрой казнью, потом же вошёл во вкус и обратился к пыткам. Сиренитти показала мне однажды свою правую руку без флера. Жуткое зрелище!
Раньше меня стошнило бы от одного вида таких шрамов, но тогда я уже достаточно прожил в Нуклии и к подобному привык. Я спросил только:
- А дальше?
Потому что на руке обезумевший Повелитель не остановился бы.
- А дальше он не успел, - ответила королева. – Он добрался до плеча и пообещал сделать то же самое с моим братом. Иногда я думаю, что случилось бы, если бы он промолчал? Наверное, я бы умерла.
Одиннадцатилетняя девочка убила Повелителя той ночью – и наутро на трон взошла новая королева.
Сиренитти не любит вспоминать об этом.
Но вернёмся к моему рассказу. Итак, я снова отослал Ори и преспокойно лёг спать, уверенный, что проснусь через три-четыре часа с головной болью, разбитый и усталый. На сны у меня в таким ночи просто не находилось сил.
Но я ошибался. Мне приснился Криденс, что само по себе неприятно.
Вдобавок мне приснился его отец, что уж совершенно паршиво.
Они стояли посреди роскошной комнаты, в которой с некоторым трудом угадывался кабинет… Или выставочный зал музея, потому что количество картин на стенах, а также статуй и прочих роскошных вещей, которые обличают богатство владельца (похоже, в Нуклии тоже) превышало все возможные пределы.
- Почему я просто не могу его убить? – говорил Криденс, и то ли свет от магического фонаря так бросал тени на его лицо, то ли он и правда умудрился скривиться столь жутко, что у меня сердце подскочило.
Лорд Виета, словно специально закутанный в сумрак (вряд ли, просто фонари здесь маскировались под светлячков и летали совершенно хаотично) снисходительно посмотрел на сына. А потом ударил – да с такой силой, что Криденс отлетел к стене, чудом не разбив статую. Картины над ним вздрогнули.
Светлячки испуганно носились по комнате, пока Ворон вытирал кровь из носа. Может, поэтому у него такой хищный профиль? Если в этой семье принято так общаться, то неудивительно.
В любом случае насилие Криденса нисколько не смутило.
- Он ничтожество, отец. Если нам всего лишь нужно привлечь внимание Сиренитти, то почему я не могу выпить его и убить? Отец, прошу, я давно хочу…
- Твои желания не имеют никакого значения, - голос лорда Виеты звучал так равнодушно, словно он не с сыном разговаривал, а с той самой уцелевшей статуей. – Мальчишка поможет нам не только привлечь внимание королевы, но и подобраться к ней ближе. Сиренитти явно показала, что заинтересована в нём. Он станет отличной приманкой.
- Отец, даже она не столь глупа…
- Я сказал, что ты приведёшь его сюда живым, значит, ты это сделаешь. – Лорд Виета подошёл наконец к сыну, взял его за подбородок и сам аккуратно, вышитым платком, стёр кровь. – Кому ты верен, Криденс?
- Семье.
- Именно. А если ты всё же прав… Что ж, он блондин. – Лорд усмехнулся, напомнив мне на мгновение Руадана. Он тоже что-то говорил про блондинов, но разве это касалось не Шериады? Или в роду королевы страсть к светловолосым передаётся по женской линии? Не думаю, что меня это удивило бы.
Сон изменился, и снова я увидел Криденса, на этот раз не в роскошной комнате, а на смутно знакомой серой улице. Он мерно, словно маятник, крутил в руках артефакт – я постарался получше запомнить, какой. Солнце, заключённое в шестерёнку, всё это вращалось, и
