Читаем без скачивания Посвящение (народный перевод) - Лиза Смит

А он всё целовал и целовал её — они оба были поражены безумием этого. Она знала, что её щеки и шея раскраснелись, чувствовала их жар.

Она не знала, сколько они простояли так, сомкнув объятия, которые могли бы растопить камни вокруг них. Она осознала только то, что чуть позже, все еще не отпуская ее, он подвел ее к гранитному валуну и усадил на него. Ее дыхание замедлилось, и она снова приникла головой к его плечу. И обрела покой. Неконтролируемая страсть уступила место теплому и мягкому спокойствию. Она чувствовала себя защищенной, она нашла своё место в мире. И это было так просто и так прекрасно.

— Кэсси, — сказал он.

Она никогда прежде не слышала, чтобы его голос звучал так; и этот звук растворялся в её сердце, проходя через всё её тело от ступней до кончиков пальцев. Она уже никогда, никогда не станет такой, как прежде.

— Я люблю тебя, — сказал он.

Она закрыла глаза, не говоря ни слова. Чувствовала, как его губы коснулись её волос.

Серебряная связь окутала их сияющим коконом, подобным спокойной, залитой лунным светом воде вокруг них. Дикость ушла. Теперь всё было так тихо. Так мирно.

Кэсси могла бы оставаться здесь вечно.

«Моя судьба», — подумала она.

Она наконец-то нашла её. Каждое мгновение её жизни подводило её ближе и ближе к этому. Почему же она боялась, почему пыталась избежать её? В ней не было ничего, кроме наслаждения. Ей никогда больше не придется бояться.

И тогда она вспомнила ужас, охвативший её во сне.

«Боже, что мы наделали», — подумала она.

Она отпрянула так резко, ему пришлось ловить её, чтобы она не упала навзничь.

— О Боже, — сказала она, чувствуя, как ужас вытесняет все остальное. — Боже, Адам, как мы могли? — прошептала она.

Мгновение его глаза оставались расфокусированными, открытыми, будто не видящими, словно он не понимал, зачем она разорвала их блаженный транс. Но потом она увидела, как к нему приходит осознание, и не прикрытая боль появилась в его глазах. Все еще в его объятиях, все еще глядя на него, Кэсси начала плакать. Как они могли позволить этому произойти? Как она могла так поступить с Дианой? Дианой, которая спасла ее, сделала своей подругой, доверяла ей. Дианой, которую она любила. Адам принадлежал Диане. Кэсси знала об этом так же четко, как и о своих чувствах. Адам боготворил Диану, восхищался ей и любил той же чистой, сильной и неразрушимой любовью, которой Диана любила его.

Но Кэсси знала, что Адам любит и её. Как же можно любить двоих? Как можно одновременно влюбиться в двоих? Но это не возможно было отрицать. Нельзя было закрывать глаза на химию между ней и Адамом, на узы, связывающие их друг с другом. Несомненно, можно любить двух разных людей одновременно.

И Диана была первой.

— Ты все еще любишь её, — прошептала Кэсси.

Ей нужно было подтверждение. Боль начала нарастать внутри нее. Он закрыл глаза.

— Да. Боже, Кэсси, мне так жаль…

— Не надо, все хорошо, — сказала она.

Теперь она узнавала эту боль — боль потери, пустоты; и она нарастала.

— Потому что я тоже люблю ее. И не хочу причинять ей боль. Никогда не хотела. Вот почему я скрывала свои чувства от тебя, понимаешь?

— Это моя вина, — сказал он, и она различила нотки самобичевания в его голосе. — Я должен был раньше понять. Должен был понять, что я чувствую и справиться с этим. Но вместо этого я впутал тебя в то, чего ты так хотела избежать.

— Ты не впутывал меня, — мягко и честно произнесла Кэсси. Ее голос был тихим и ровным; все снова было простым и ясным, и она знала, что должна делать. — Мы оба виноваты. Но не это важно, важно то, что это никогда не должно повториться. Мы должны как-нибудь удостовериться в этом.

— Но как? — бесцветно произнес он. — Мы можем сколько угодно сожалеть о содеянном, и я ненавидеть себя сколько угодно, но если мы еще раз окажемся наедине… Я не знаю, что может произойти.

— Тогда мы не можем оставаться вдвоем. Никогда. И мы не можем сидеть рядом или касаться друг друга или хотя бы думать об этом, — она указывала ему, что им не надо делать, но ей не было страшно. Она была уверена в своих словах.

Его глаза были темны.

— Я восхищаюсь твоим самоконтролем, — еще бесцветнее произнес он.

— Адам, — сказала она, и почувствовала, что тает от одного только звука его имени. — Мы должны. Когда во вторник после моего посвящения ты вернулся, когда я поняла, что ты и Диана… вот, той ночью я поняла, что я чувствую к тебе. Поклялась никогда не предавать её. Разве ты хочешь её предать?

Повисло молчание, и она почувствовала его невольный вдох. И шестым чувством ощутила его агонию. Потом он выдохнул и снова закрыл глаза.

Когда он открыл их, она увидела его ответ еще до того, как он произнес его — почувствовала, как его руки разомкнулись, как он отодвинулся, и холодный воздух, прорвавшийся между их телами, наконец, разделил их.

— Нет, — сказал он, и его голос зазвучал с новой силой. А на его лице появилась новая решимость.

Они переглянулись — не как любовники, а как солдаты. Как братья по оружию, связанные общей целью. Они заперли свою страсть глубоко внутри — так, чтобы никто не смог ее увидеть. Это была новая близость, может даже более интимная, чем доверие между парнем и девушкой. Что бы ни случилось, чего бы это им не стоило, они никогда не предадут девушку, которую они оба любят. Глядя ей прямо в глаза, он произнес:

— Какой клятвой ты поклялась той ночью? Клятвой из чьей-нибудь Книги Теней?

— Нет, — сказала Кэсси и осеклась. — Не знаю, — поправилась она. — Мне казалось, что я её выдумала, но сейчас мне уже так не кажется. Она начиналась «Ни словом, ни взглядом, ни помыслом…»

Он кивнул.

— Я читал что-то подобное. Это старое и мощное заклинание. Ты можешь призвать все четыре стихии, чтобы засвидетельствовать его, и если ты когда-либо нарушишь клятву, они смогут восстать против тебя. Хочешь еще раз поклясться сейчас? Вместе со мной?

От неожиданности его вопроса у неё перехватило дыхание. Но она безумно гордилась собой, когда, почти не задумываясь, ответила:

— Да.

— Нам нужна кровь, — он встал и вынул нож из заднего кармана.

Кэсси подумала было, что она удивлена, но потом решила, что всё же нет. Каким бы хорошим парнем ни был Адам, он привык сам о себе заботиться. Без какого бы то ни было замешательства, он надрезал свою ладонь. Кровь в серебристом свете показалась почти черной. Потом он передал нож ей. Кэсси судорожно вздохнула. Она не была такой храброй, она ненавидела боль… но она стиснула зубы и занесла нож над ладонью.