Читаем без скачивания Час негодяев - Александр Афанасьев

А вокруг был ночной Донецк, город миллиона роз, терриконов и правды. И были эти двадцать пацанов, за которых я не хотел отвечать, но отвечал, потому что ничего другого не оставалось. И было четкое ощущение – впервые за много лет, – что все вокруг правильно. Такого ощущения не было даже в Чечне, в Грозном…

А здесь оно было.

Я вспомнил Шали… я тогда был совой[48], прикомандирован к спецназу внутренних войск, мы обыскивали дом за домом в поисках укрытий боевиков. Чеченцы молча наблюдали за нами, я подошел и сказал, что мы обыщем и уйдем, и никто ничего из домов не украдет, я отвечаю за это. Тогда один из стариков сказал по-русски: «Аллах все видит. Настанет день – и вы будете на нашем месте, как мы сейчас, и это будет справедливо». Похоже, что старик был пророком, это и случилось…

Именно это.

Мы говорили о чем-то, меняли посты и ждали украинские БТРы и штурма администрации. Ждали всю ночь, но они так и не пришли. И мы почему-то подумали, что теперь мы победили…

А дальше были Одесса и Мариуполь, Иловайск и Дебальцево, Донецкий аэропорт. Примеры просто беспримерного мужества и одновременно с этим – просто поразительного в условиях гражданской войны милосердия, когда пленных украинцев, в основном призывников, просто передавали женам и матерям. Я помнил, что было в Чечне… контраст был просто разительным. В числе пленных побывал даже одиозный сотник Майдана Тарасюк, которого вернули обратно вместе со всеми, и он потом избрался в Раду. Не знаю, правда, добро мы сделали этим украинцам или зло.

Но было и еще кое-что. Были «вантажи», которые на территории Украины сопровождало СБУ, а на нашей территории – мы, и из-под маски я видел знакомые до боли лица по ту сторону, легализовавшиеся, избежавшие люстрации, весьма довольные собой и новым способом заработка. Был Луганский ликеро-водочный, Луга-нова на полном ходу, были эшелоны с углем… да много чего было. Был донецкий дендропарк, а в нем особняк Люкса, за все время войны в него не попал ни один снаряд.

И я постепенно разочаровался и в том, что происходило в ДНР… постепенно и тут все грязное и уродливое пробилось, вылезло наружу, покрыло плесенью то, что раньше было чистым. Видимо, это моя судьба такая – разочаровываться. Или, как сказано в одном из фильмов про Борна, мы пожиратели дерьма, и жрем его, чтобы это не пришлось делать другим.

Как-то так…

Информация к размышлению

Документ подлинный

Интервью сотника Майдана

…

– 18 февраля обстановка вновь была взорвана. Стрельба на поражение, многочисленные жертвы с обеих сторон. Горящие машины на Институтской и Шелковичной, зачистка Грушевского, штурм Майдана. Ситуация уже кардинально отличалась от первого январского обострения, которое ограничивалось улицей Грушевского. Что на этот раз послужило катализатором обострения, вылившегося в откровенную бойню?

– Ну как что? Старая песня на новый лад. Янукович согласился пойти на досрочные выборы и вернуться к Конституции 2004 года. Эти вопросы предполагалось рассмотреть на заседании Верховной рады. Уже в этот день должна была быть известна дата досрочных выборов. Однако и здесь власть нас попросту в очередной раз обманула. «Регионалы» с Рыбаком (В. В. Рыбак – председатель Верховной рады, «Партия регионов». – П. А.) решили прокатить голосование по вопросу, а «Зэк» просто придумал отговорку, что он заболел и все. Мы тогда мирно пошли к Раде, надеялись, что будет принято решение о возврате старой Конституции. По крайней мере, никто не собирался конфликтовать с силовиками. Уже и так в январе пролилась кровь, да и народ устал от почти трехмесячного стояния на улицах. Была небольшая, но все-таки надежда, что сегодня, наконец, все разрешится. Но этого не произошло. В Мариинке уже стояли кордоны силовиков и титушек, у Верховной рады и с крыш домов прилегающих районов был открыт огонь. Ну, а там уже пошла коса на камень, стало окончательно ясно, что эта власть никуда уходить не собирается и будет с оружием отстаивать свои места.

– И все же, несколькими днями ранее было подписано соглашение о перемирии, а тут шествие к зданию Верховной рады, КГГА (мэрия. – П. А.) не освобождена. Не считаете, что у власти был все же повод обвинить оппозицию в несоблюдении договоренностей?

– Не согласен. Во-первых, как я уже отмечал, соглашения с Януковичем подписывала тройка Яценюк-Тягнибок-Кличко, а они не были лидерами сопротивления. Если что-то там и подписали, так уводите тогда своих «ударовцев» и «Свободу» с Майдана, остальных людей они не контролировали и просто физически не могли влиять на ситуацию. Это все равно, что я пойду и подпишу с кем-нибудь соглашение или меморандум, но это не значит, что все остальные тоже должны выполнять их. Во-вторых, мы прекрасно помнили, чем закончилось их бездействие, когда принимались «законы 16 января». Тогда троица фактически проглотила то, что им предложила власть, и если бы народ не пошел на Грушевского 19 января, эти преступные законы действовали бы до сих пор. Конечно, была надежда, что 18 февраля все же ситуация разрешится без конфликта, но и к обострению мы тоже были готовы. Как оказалось, не зря.

– А где вы встретили день 18 февраля?

– Я со своими людьми находился в периметре Майдана у баррикады на Прорезной.

– В столкновениях на Институтской и Шелковичной не участвовали?

– Конкретно там – нет. Дело в том, что силы Самообороны объективно не могли быть все там, так как сам Майдан оставался бы без защиты.

– Еще один вопрос, так сказать, из сферы «удар ниже пояса». Скажите честно, Владимир, у митингующих было огнестрельное оружие?

– Скажу сразу – автоматов, пулеметов и снайперских винтовок у нас не было и не могло быть в принципе.

– Тем не менее потери силовиков в первый день составили 7 человек, причем два срочника внутренних войск (Максим Третьяк, Иван Теплюк. – П. А.) были убиты как раз из огнестрельного оружия…

– Нашим основным оружием были камни, палки. Ну и щиты для защиты. Да, встречалось травматическое оружие, газовые пистолеты, мелкашки, страйкбол, но этим владели единицы. В прессе вот любят смаковать эту тему, мол, у майдановцев оружие есть и они стреляют по безоружным силовикам, хотя на видео прекрасно видно, что это обыкновенный травмат. Также из оружия, если таковым это можно считать, был картофелемет, но это тоже были единичные случаи.

– ???

– Ну, картофельная пушка самодельная. С помощью газового баллончика и трубки можно сделать устройство для стрельбы картофелем. За счет действия газа картошке придается большая скорость и убойная сила.

– Ничего не слышал про этот вид оружия у активистов Майдана.

– Так он и встречался очень редко, может, только пара-тройка штук и была. В принципе, довольно эффективная вещь, помогала останавливать «Беркут». Где-то даже эффективнее камней. Также еще использовали рогатки, стреляя по силовикам гайками и болтами. Ну а что касается оружия в целом… После атаки силовиков и титушек в Мариинском парке появились первые убитые. Также были погибшие в Доме офицеров. Уже стало очевидно, что в этот день будет много крови, власть пошла на открытое истребление своих оппонентов. Люди просто стали защищаться всеми возможными способами. Уже шла война, и вопрос стоял до боли простой – или мы, или они. А относительно того же оружия… В нас стреляли снайперы и автоматчики боевыми патронами на поражение, кидали гранаты, давили техникой.

– 18 часов 18 февраля. «Беркут» с ВВ быстро проходит Грушевского и выходит через Европейскую на баррикады Майдана. Со стороны Институтской и Октябрьского дворца активисты Майдана вытеснены. По сути, наступление на активистов ведется почти с одного направления, хотя для развития успеха силовикам достаточно просто взять Майдан в кольцо…

– Так они и пытались наступать с других направлений, мы просто не дали им этого сделать.

– С каких именно?

– Мы отбили атаку «Беркута» со стороны Прорезной. Мы заметили движение с их стороны в направлении наших баррикад и решили атаковать их. Оттеснив «Беркут», мы дальше не пошли, так как нас могли просто отсечь от баррикад, и мы вернулись обратно. Больше движения с их стороны на этом направлении не было. Ближе к вечеру они действительно хотели окружить Майдан, но не везде у них это получилось. Потом уже наступали исключительно с занятых ими позиций на Европейской и Институтской.

– После атаки на Прорезной вы по-прежнему оставались в этом районе?

– Потом уже мы занимались перевозкой раненых в 7-ю и 17-ю больницы Киева. В Доме профсоюзов уже просто не хватало места для раненых.