Читаем без скачивания Метка Афины - Рик Риордан

Аннабет задрожала. Ей нравилась здешняя архитектура. Дома и сады были очень красивыми, очень римскими. Но она не понимала, почему красивые вещи должны стоять в одном ряду со злыми историями. Или наоборот? Может быть, необходима история зла, чтобы строить красивые вещи, дабы замаскировать темные аспекты.

Она покачала головой. Перси ненавидел, когда она так философствовала. Если она пыталась поговорить с ним о таких вещах, его глаза становились стеклянными.

Другие девушки тоже были не многословны.

Пайпер оглядывалась вокруг, как будто ожидала засаду. Она сказала, что видела этот парк в лезвии своего ножа, но не объяснила, что это могло значить. Аннабет догадалась, что она боялась.

В конце концов, когда в последний раз Пайпер пыталась интерпретировать видение из ее ножа, Перси и Джейсон чуть не убили друг друга в Канзасе.

Хейзел тоже была обеспокоена. Может быть, она думала об этом месте, или, возможно, она беспокоилась о брате. Если они не найдут его через четыре дня, даже меньше… Нико умрет.

Аннабет чувствовала, как короткий срок давит и на неё тоже.

У нее всегда были смешанные чувства по поводу Нико ди Анджело. Она подозревала, что он был неравнодушен к ней с тех пор, как они спасли его и его старшую сестру Бьянку в военной академии, в штате Мэн, но Аннабет никогда не чувствовала никакого влечения к Нико.

Он был слишком молод и слишком капризен. Существовало нечто темное в нем, что делало отношение к нему неоднозначным.

Тем не менее, она чувствовала ответственность за него. Еще когда они встретились впервые, никто из них не знал о его сводной сестре, Хейзел. Тогда только Бьянка была единственным живым членом семьи Нико. Когда она умерла, он стал бездомным сиротой, снующим по миру в одиночку. Аннабет можно было охарактеризовать такими же словами.

Она ушла так глубоко в свои мысли, что могла бы продолжать идти по парку вечно, но Пайпер схватила ее за руку.

— Там, — она указала на гавань. В ста ярдах от них, по воде плавала мерцающая белая фигура.

Сначала, Аннабет подумала, что это был буй или небольшая лодка, отражающая солнечный свет, но оно светилось и двигалось более плавно, нежели лодка, направляясь прямо в их сторону. Когда оно приблизилось, Аннабет поняла, что это была фигура женщины.

— Приведение, — сказала она.

— Это не приведение, — ответила Хейзел. — Приведения не светятся так ярко.

Аннабет поверила ей на слово. Она не могла представить себя на месте Хейзел, которая умерла в столь юном возрасте и вернулась обратно из Подземного мира, знающей о мертвых больше, чем о живых.

Словно в трансе, Пайпер направилась по улице к краю набережной, едва избежав столкновения с запряженным экипажем.

— Пайпер! — позвала Аннабет.

— Нам лучше пойти за ней, — сказала Хейзел.

Когда Аннабет и Хейзел догнали Пайпер, приведение было всего в нескольких метрах от них.

Пайпер обиженно смотрела на него.

— Это ее, — проворчала она.

Аннабет, прищурившись, посмотрела на призрака, но она сияла слишком ярко, чтобы разглядеть детали. Затем призрак поплыл вверх по набережной и остановился перед ними. Сияние померкло.

Аннабет ахнула. Женщина была потрясающе красивой и удивительно знакомой. Трудно было описать ее лицо. Черты, казалось, будто переходили от одной гламурной звезды к другой.

Ее глаза игриво сверкали… то зеленым, то синим, то янтарным. Ее волосы менялись от длинных прямых и светлых до шоколадных кудрей.

Аннабет завидовала. Ей всегда хотелось себе темные волосы. Ее никто не воспринимал всерьез как блондинку. Ей приходилось работать вдвое больше, чтобы получить признание в качестве стратега, архитектора, старшего советника — со всем, что связано с мозгом.

Женщина была одета как южанка. Ее платье было с глубоким вырезом лифа из розового шелка и трехуровневый обруч юбки с белыми зубчатыми кружевами. На ней были высокие белые шелковые перчатки, а в руках, прижав к груди, она держала розово-белый веер, украшенный перьями.

От нее исходила такая изящность, чтобы Аннабет почувствовала себя неполноценной: легкая грация, с которой она носила платье, прекрасный макияж, женское обаяние, перед которым никто не мог устоять.

Аннабет поняла, что ее ревность является иррациональной. Женщина специально заставляла ее чувствовать себя так. У нее когда-то уже было такое чувство. Аннабет узнала эту женщину, даже если ее лицо и изменялось всего за секунду, становясь все красивее и красивее…

— Афродита, — узнала она.

— Венера? — спросила в изумлении Хейзел.

— Мама, — без энтузиазма произнесла Пайпер.

— Девочки! — богиня развела руками, словно хотела обнять их.

Девочки не выглядели обрадованными. Хейзел отступила назад, к пальмовому дереву.

— Я так рада, что вы здесь, — сказала Афродита. — Война идет. Кровопролитие неизбежно. Так что в действительности есть только одна вещь, которую нужно сделать.

— Э-э … и что это? — поинтересовалась Аннабет.

— Почему бы нам не поболтать за чашкой чая. Идите за мной!

Афродита знала, как приготовить чай.

Она привела их в центральный павильон в садах, в беседку c белыми колоннами, где был накрыт стол со столовым серебром, фарфоровыми чашками, и, конечно же, дымящимся чайником. Чайные травы менялись так же легко, как и внешний вид Афродиты, иногда становясь то жасмином, то мятой, или приобретали вкус корицы.

Тарелки были наполнены булочками, печеньем, кексами, свежим маслом и джемом — все это, как подумала Аннабет, содержало в себе невероятное количество жира; если, конечно, вы не были бессмертной богиней любви, которая никогда не поправлялась.

Афродита села в своё кресло. Она налила чай и подала пирожные, при этом не испачкав свою одежду. Ее осанка была совершенной, а улыбка — ослепительной.

Чем дольше они сидели, тем больше Аннабет ее ненавидела.

— О, мои милые девочки, — сказала богиня. — Я люблю Чарльстон! Свадьбы, которые я посещала в этом газебо, вызывают слезы у меня в глазах. И изящные шары в дни Старого Юга. Ах, они были красивы. Во многих особняках до сих пор стоят мои статуи, все здесь зовут меня Венерой.

— Кто ты? — спросила Аннабет. — Венера или Афродита?

Богиня пригубила чай. Ее глаза озорно блестели.

— Аннабет Чейз, с возрастом ты превратилась в очень красивую молодую леди. Хотя, тебе действительно нужно что-то сделать с волосами. И, Хейзел Левеск, твоя одежда…

— Моя одежда? — Хейзел удивленно посмотрела на свои помятые джинсы, будто не понимала, что с ними не так.

— Мама! — произнесла Пайпер. — Ты меня смущаешь.