Читаем без скачивания Хозяин тумана - Томас Барнс

Несколько секунд рядом с плотом бурлила окровавленная вода, а потом все стихло. Таррейтал высоко над головой занес свой обнаженный клинок. Он ждал, что червь может вернуться и за ним, попытавшись скинуть человека с плота, и собирался первым нанести удар ножом по гнусной зубастой морде.

Но утянутый в пучину капитан полностью удовлетворил, видимо, аппетиты подводной бестии. Прошло немало времени в ожидании, а из глубины никто не появлялся.

Устав от напряженного ожидания, юноша спрятал нож в чехол и позволил себе расслабиться. Взгляд его утомленных глаз скользил по волнам, но ничто, казалось, не могло потревожить его.

Прямо перед ним простиралось бескрайнее Внутреннее море. Всюду, куда ни обращался взгляд, теперь разливалась беспредельная гладь воды. Спокойная, тихая и умиротворенная стихия окружала его снова, как в те дни, когда после штурма лемутов он со своими друзьями был вынужден прятаться под крышей восьмигранного Небоскреба.

Принц невольно отвлекся мыслью и подумал, что Внутреннее море, в сущности, ничем не отличается нравом от ненасытного червя, только что сожравшего без следа пузатого капитана.

Безжалостно утянув с собой капитана, этот гигантский хищник точно насытился, и сменив гнев на милость, решил отдохнуть…

Глава девятая

Любовь и горечь

Наступали сумерки. Солнце уже начало спускаться с небесной голубизны в неопределенное, туманное, призрачное марево.

Прошел уже почти целый день с тех пор, как волны Внутреннего моря выбросили измученного Таррейтала на сушу.

Он не смог бы сказать со всей определенностью, сколько дней его мотало по бескрайним морским пределам. Можно быть уверенным, что он сошел бы с ума, странствуя без воды и пищи среди однообразных волн, если бы не имел телепатических защитных барьеров.

Как знать, если бы не ментальный рефлектор, доставшийся от аббата Фарсманса, ему вообще не суждено было бы добраться до берега. Только воздействие серебряного медальона позволило ему сохранить свое сознание в целости, только это позволило ему уцелеть в отсутствии полноценной пищи и пресной воды.

Принца выбросило на берег в тот самый момент, когда он отключился и был без сознания. Только первобытный, животный инстинкт самосохранения заставлял его пальцы вцепляться в край плота и постоянно удерживаться от того, чтобы свалиться в воду.

Но однажды, в забытьи, он почувствовал, что морские волны больше не качают его тело. Болезненно поморщившись, он открыл глаза и увидел, что находится на песчаном берегу…

…В тихом вечернем воздухе однообразно звенела мошкара. Пройдя песчаную косу и оказавшись на черноземном поле, по жирной унавоженной земле Таррейтал направился по берегу вверх. Там чернели постройки, и он шел к жилью, гадая про себя, есть ли тут люди.

Миновав плетеную изгородь, принц продвинулся внутрь. Внезапно он насторожился и замер, как вкопанный.

Показалось, что неподалеку раздался какой-то странный звук, совсем непохожий на шум ветра и шелест сухой травы, валявшейся тут и там под ногами. Звук повторился, и Таррейтал четко различил сдавленный женский крик.

Или это был стон? На этот раз в крике отчетливо слышалось отчаяние!

Приблизившись к строению вплотную, он пружинистой походкой прокрался вдоль бревенчатой стены и осторожно выглянул во двор.

К небольшому сараю, из стен которого и доносились стенания, от крыльца дома направлялась черная старуха. Бесформенные клоки грязных седых волос выбивались из-под ее платка неопределенного темного цвета.

Ее худые морщинистые руки сжимали глиняную миску с каким-то дымящимся варевом.

— Будет, будет распускать сопли!

Она явно обращалась к кому-то, кто прятался внутри. Судя по всему, это была девушка…

— Заканчивай выть, красотка чахоточная! — бормотала горбатая старуха, отставив посудину в сторону и открывая большой навесной замок. — Молись! Вымаливая лучше у своего паршивого бога, чтобы твой скупердяй папаша поскорей собрал денежки! Пусть поскорее вываливает монеты! Тогда пойдешь отсюда на все четыре стороны…

Когда старая грязнуха с громким сопением исчезла в темном проеме двери сарая, Таррейтал, забыв про боль в голени, в три прыжка очутился у сарая и внимательно огляделся кругом. Настороженный взгляд больше не заметил ничего подозрительного.

Тогда его пальцы цепко схватили ржавый толстый ключ, торчавший из замочной скважины. Схватив ключ, так же бесшумно и стремительно он вернулся на место.

Не без скрытого злорадства принц наблюдал из своего укрытия, как вонючая старуха, собравшаяся было вновь запереть свою пленницу, силилась отыскать пропавший ключ. Заскорузлыми пальцами, согнувшись пополам, она шарила по земле, устланной желтой соломой и тыкала носком бесформенного стоптанного башмака в коричневую лужу у порожка сарая.

Тем временем незапертая дверь тихонько приотворилась, и через мгновение Таррейтал остолбенел от восхищения.

Из полумрака показалась девичья головка дивной красоты…

Испуганные зеленые глаза настороженно сверкали под дугами темных изогнутых бровей. Приоткрытые алые губы жадно хватали свежий воздух. Чистый высокий лоб и нежные щеки обрамляли смолистые пряди густых спутанных волос.

Увидев тощий зад своей стражницы, роющейся в грязных опилках, девушка на цыпочках ринулась к воротам. Впервые при взгляде на стройную гибкую фигуру сердце восемнадцатилетнего Таррейтала сладостно затрепетало.

В тонких дорогих одеждах красавица выглядела настоящей принцессой, особенно в убогом деревенском окружении.

«Это и есть… принцесса! Похищенная принцесса! — мгновенно решил молодой Вингмохавишну. — Я должен обязательно ее спасти!»

Но не успела девушка выскользнуть наружу, как старая тяжелая щеколда предательски заскрипела.

Бдительная старуха тотчас вскинулась и скрипучим голосом завопила:

— Куда это тебя понесло, безмозглая коза? Поворачивай свои копыта обратно!

С грубой руганью она водворила девушку назад в вонючую темницу, не лишая себя удовольствия время от времени награждать пленницу чувствительными тычками.

Вместо замка, ставшего бесполезным без потерянного ключа, злобная старуха вставила в петлю засова длинный металлический прут. Подергав для надежности дверь, она пересекла двор и скрылась в покосившемся доме, не переставая громко чертыхаться.

Таррейталу не составило труда проникнуть в дом и связать старушку-тюремщицу. Это произошло так стремительно, что грязная злобная старуха не успела ничего сообразить.