Читаем без скачивания Насилие (ЛП) - Кэмпбелл Нения

Она замерзла. Она была мокрой.

«Где я?»

В воздухе странно пахло, как праздничным тортом и летом. Картинки мелькали в ее голове с четкостью Кодака, и она нетерпеливо сморгнула их. Попытка сесть вызвала белые вспышки на периферии зрения.

Боль пронзила ее виски, как ланцет. Вэл отшатнулась и закричала, когда ударилась головой обо что-то твердое и неподатливое, с острыми, зазубренными краями. От боли у нее потемнело в глазах, когда звук ее крика эхом донесся до нее из темноты. Она замерла, тяжело дыша, и подумала, что ей, должно быть, снится какой-то кошмар.

Но нет, никто не чувствует боли во сне. Боль должна означать... что все происходящее реально.

Она наклонилась вперед, как в попытке увидеть, так и для того, чтобы подавить тошноту. Пол был покрыт темной водой. Соленый привкус задержался в глубине ее горла, вызывая смутную, но отчаянную жажду.

Стены и потолки были каменными. Зазубренная, пористая скала красновато-коричневого цвета влажной глины, еще более темная у линии воды, обозначающей прилив. Линия, которую она не могла не заметить, простиралась намного выше ее головы.

«Он не знает, что я не умею плавать». Ее руки, туго связанные за спиной пеньковой веревкой, болели в знак протеста. Он не хочет рисковать.

Вэнс привез ее сюда, чтобы утопить.

Потом она заметила свечи. Они стояли повсюду, балансируя на выступах скал. Короткие, приземистые свечи, которые выглядели уродливыми в тени. Все они были либо черными, либо белыми, окружая ее, как армия шахматных фигур, ожидающих приказов от невидимого командира.

Опять шахматы. Это всегда связано с шахматами.

Она повернула голову — на этот раз медленно, чтобы не удариться снова об эти острые выступы скалы — и увидела сверкающий венок из оранжевого и изумрудного цветов. Лилии, шелковистые и крапчатые, как мех леопарда, и базилик с его пряным, свежим как после дождя ароматом.

«Оранжевые лилии означают ненависть, с тревогой — подумала она. — Базилик, тоже символизирует ненависть».

Гэвин сам подарил ей такой букет. Вэнс не просто привез ее сюда, чтобы утопить. По какой-то причине он подражал Гэвину.

— Помогите! — закричала она. — Кто-нибудь, помогите мне!

В темноте она услышала смех.

— Какой классный эффект. Свет свечей очень лестен с эстетической точки зрения, хотя он мало что может сделать.

Вэл выпрямилась, не зная, должна ли она испытывать облегчение или страх. Облегчение от того, что он не бросил ее, или страх по той же самой причине. Она остановилась на едкой смеси того и другого.

— Где ты?

— Рад, что ты очнулась. Я боялся, что переборщил с хлороформом. Знаешь, это может быть смертельно опасно при неправильной дозировке. Мне пришлось украсть его в одной из химических лабораторий. Но ты кажешься достаточно ожившей.

Ее плечи напряглись. Его голубые глаза были яркими и нетерпеливыми, почти электрическими от возбуждения.

Она не могла поверить, что когда-то считала его красивым. В Вэнсе было что-то демоническое, окружавшее его, — темная, мерзкая энергия. Она вздрогнула, когда он коснулся ее лица.

— Что это?

— Твоя могила.

Его спокойный, деловитый, почти веселый тон напугал ее гораздо больше, чем могли бы испугать гневные угрозы. Гнев был иррациональным, переменчивым, непредсказуемым.

Это... это было по-другому. Хуже.

Она облизала губы.

— Почему ты делаешь это? (Ты знаешь очень хорошо почему).

Но она не знала.

«Должно быть, так чувствовали себя те девушки. Все те девушки, которых убил Гэвин. Из-за меня».

Поэтическая справедливость.

— Ты хочешь сказать, что еще не поняла этого? — спросил Вэнс с притворным удивлением. — А я-то думал, что ты должна быть настоящим маленьким мастером головоломок. Должен ли я сказать тебе? Или я должен позволить тебе гадать об этом всю оставшуюся жизнь? Нет-нет, это не займет слишком много времени, и я действительно хочу, чтобы ты знала. Ты должна знать.

Он подошел ближе, с каждым шагом вытесняя воду. Внезапно она заметила, что его татуировка исчезла. Должно быть, она была временная.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Год назад ты играла в игру. Помнишь, Вэл? Помнишь большой жуткий дом?

— Помню, — сказала она, — я никогда не забывала.

— Попытайся вспомнить игроков. Ты можешь это сделать? — Он прижал обе руки к ее лицу по бокам. Как будто пытался поймать телепатическую волну. — Там был тот большой болван, Брент. И еще маленький проныра. Я забыл его имя... он не важен. А потом появилась девушка по имени Шарлин.

— Чарли, — автоматически сказала Вэл. — Она пыталась убить меня. Боже мой, она была твоей девушкой? — Его руки болезненно сжались.

— Она была моей младшей сестрой, ты, извращенная сука.

Вэл тут же заметила сходство. Как если бы лицо мертвой девушки было наложено на его лицо. Темные волосы, голубые глаза, бледная кожа.

— Мне пришлось выследить Брента, чтобы узнать историю, с тех пор как ты скрылась, и ГМ просто, ну. Исчез. Он сказал мне, что ГМ убил Чарли. Брент все рассказал. Он сказал мне, что ГМ убил ее, как будто она даже не была человеком, потому что она пыталась убить тебя. Ты хоть представляешь, что это сделало с моей семьей? Да, — ответил он на свой собственный вопрос. — Да, я полагаю, ты должна знать.

— Она была чокнутой.

Его глаза блеснули в колеблющемся свете.

— А ты нет? Я знаю о тебе все, Вэл. Ты и твои маленькие странности. Тебя было так легко найти, что это было почти жалко. Мы все охотники в моей семье, ты же знаешь. Олени, утки... девицы. Я ожидал вызова. Это оказался фарс. Я имею в виду, серьезно, Валери Кляйн? Это лучшее, что ты смогла придумать? Жалко, — повторил он.

Вэл больше не чувствовала своих рук. Они онемели.

— Что ты собираешься со мной сделать?

— Ах, инстинкт самосохранение поднимает свою уродливую голову. — Он потянулся к ней. Вэл отстранилась и снова ударилась головой о каменный выступ позади нее, и сквозь пелену боли осознала, что он тянет ее к зияющему входу в пещеру. — Ты слышишь этот рев вдалеке?

Она кивнула, пытаясь стряхнуть его с себя.

— Что это? Автострада?

— О нет. Даже близко не угадала. Это, Вэл, звук приближающегося прилива. Примерно через полчаса, максимум через сорок пять минут, этот маленький грот будет полностью под водой — и ты тоже.

Вэл невольно вскрикнула.

— Водяные могилы так романтичны, не правда ли?

«Только если ты психопат».

— Знаешь, я изначально планировал трахнуть тебя. Не сейчас, — заявил он, когда она отшатнулась, — когда он поимел тебя. Но в самом начале. Мне понравилась идея, трахнуть тебя раньше, чем ГМ. Разве это не было бы иронично?

— Ты отвратительный.

— Еще какой, Вэл. После того, что ты сделала, я хочу, чтобы ты слышала каждое слово. Кроме того, я думал, что ты уже привыкла к этому, учитывая все слухи о тебе. Ведь именно поэтому ты уехала из города? Потому что люди предполагали, что тебе нравятся плохие парни, может быть, даже слишком сильно, верно?

Он ткнул пальцем в отметину на ее шее.

— Полагаю, это правда.

— Прекрати, — сказала Вэл. — Достаточно.

— Даже дети были в курсе. Я слышал самый милый детский стишок в твоем родном городе, где кучка маленьких сопляков прыгала на скакалке. Хочешь послушать его?

— Нет.

— Я все равно скажу тебе. — Он прочистил горло. — Раз пошла Валериэн Кимбл гулять, но психам не повезло, ведь она бл*дь...

— Пожалуйста.

— ...скольких трахнуть успела она? Одного, второго, третьего… тьма.

Он отступил назад.

Несмотря на его предыдущие слова, Вэл боялась, что он отошел для того, чтобы снять штаны. Она зажмурила глаза и сжала бедра вместе, собираясь с духом. Он не прикоснулся к ней, хотя была яркая вспышка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вэнс делал снимки.

— Я действительно не думаю, что он сможет устоять перед тем, чтобы прийти за мной, когда я пришлю ему остаток моего маленького фотоальбома.

Остаток? Боже милостивый. Он был так же болен, как и Гэвин.