Читаем без скачивания «Зона свободы» (дневники мотоциклистки) - Майя Новик

Вся территория турбазы вскоре была покрыта разноцветными пятнами палаток.

Приехали машины с водой, и байкеры тут же выстроились в очередь с котелками и канистрами, потом привезли дрова, и у каждой палатки вскоре курился костерок… У костерков хозяйничали жены и подруги — полненькие и худенькие, длинноволосые и стриженые, постарше и помоложе. Одни были по-прежнему затянуты в жаркие кожаные брюки, другие разделись почти донага. По дорожке шли две замечательные толстушки.

В банданах, в трусиках, но без бюстгальтеров и в прозрачных хламидках. Раздутые телеса демонстративно колыхались при каждом шаге. Алексей проводил их удивленным взглядом.

Несколько тяжеловозов привезли разобранную сцену, и рабочие тут же стали собирать её каркас. К вечеру прибыли два КАМАЗа с группой каскадеров, которые стали неторопливо разбирать оборудование для трюков.

Мы в азарте носились от мотоцикла к мотоциклу. Здесь было все: от замученного «Восхода», до «Харли Дэвидсона Спотстера», от раритетного «БМВ» тысяча девятьсот сорок второго года, на котором ездил парень в военной форме и немецкой каске, до совершенно непонятного нам гибрида старого «Харли» с «Ижом»: двигатель был от «Харли», а ходовая и коробка передач — от «Ижа», бак этого странного мотоцикла был попросту расписан масляными красками в стиле Дали и напоминал полотно картины.

Многие привозили свои аппараты на автомобилях, на наших глаза ребята из Ижевска быстренько собрали из деталей мотоцикл. Большинство переделок было для нас из области фантастики — удлиненные вилки, ажурные колеса, тонкие, гнутые рамы безупречных линий, громадные баки на сорок литров, хромированные дудки от двадцать первой «Волги» — это был праздник! Все, о чем мы когда-либо слышали или читали, все было здесь, на все можно было посмотреть, а на некоторых экспонатах даже посидеть или поездить!

У нас было ощущение, что мы приехали… Домой. Никто не лез к нашему мотоциклу, никто не кричал, брызжа слюной: «Щас я на нем посижу! Не, щас точно сяду. Слушай, продай, а? Ну, продай? Ну, тогда хоть дай покататься! Ну, тебе че, западло?

Западло, да?»

Когда мы сидели у палатки, к нам подходили изрядно накачанные пивом пузатые сорокалетние татуированные мужики или тощие, полуголые самопальщики, которым одеждой служили рисунки по телу. Они знакомились с нами, рассматривали Щенка спокойно, с достоинством расспрашивали нас об Ангарске, о Байкале, о клубной жизни.

Постепенно из груды деталей в центре стадиона вырастала сцена, все пространство, покуда хватало глаз, оказалось заполненным незнакомым народом. Прямо напротив нас, за кустами остановился целый табор ребят из Екатеринбурга, они приехали на «японцах». Многие оппозитчики посматривали на них искоса, мол, чего приехали?

Здесь наша вотчина! Но те, немало не смущались и, раскинув палатки, веселились от души. У девушки, палатка которой стояла напротив нашей, оказалось два ручных хорька. Эти трогательные животные вызывали всеобщий интерес. Она привязала их к маленькому колышку и два «живых носка», как прозвал их Алексей, все время шевелились, ни минуты не оставаясь в покое. Их черные блестящие носы принюхивались, а внимательные глазки смотрели на всех с удивлением и любопытством.

Ближе к вечеру турбаза стала напоминать броуновское движение молекул: десятки разгоряченных пивом байкеров безо всякого смысла катались между палатками, запах гари стлался по траве, в воздухе стояла пыль. Правда, вопреки всем законам физики байкеры почему-то не сталкивались, зато все время падали. Наши палатки стояли рядом с поворотом, и нам было прекрасно видно, как подвыпившие, синие от татуировок мотоциклисты не вписывались в поворот. Каждое падение сопровождалось неодобрительным гулом, и пристыженные байкеры, кое-как подняв свои аппараты, укатывали их подальше. Некоторые очень долго не могли поднять мотоциклы по очень просто причине: сложно что-то поднимать, если сам еле на ногах стоишь! Зато где еще можно было похвастаться, что даже в туалет ездишь на мотоцикле!

Мне хорошо запомнился красивый цыганистый парень с глазами, как у газели, на светло-голубом «Урале». Он был сильно пьян. Так пьян, что стоять не мог. Но он садился на мотоцикл и крутил его вокруг ноги, он ездил ласточкой, трюкачил, и даже пытался ездить задом наперед.

— Пиво, девки, рок-н-рол! — кричал его друг, а он поправлял его:

— Не-е-ет! Нет! Пиво, байки, рок-н-рол! Вот так!

Увидев, что мы на него смотрим, он широко улыбнулся и выкрикнул, подняв вверх кулак:

— Ирбит крут!

— Ирбит крут! — подхватил его друг. — Ирбит крут!..

К нашей палатке подошел крепенький усатый мужчина в черной бандане. В нем все обличало настоящего байкера: татуировки, кожаная жилетка, на лацкане которой клепками было выложено слово «БАД», кожаные штаны, казаки, кожаные и металлические браслеты, на шее висели цепочки. Он не снимал обрезанных перчаток, пальцы были унизаны кольцами и перстнями.

— Лёха! — баском представился он, — Лёха Бад! Президент клуба «С ветром на спицах», город Очер.

Узнав, что мы с Байкала, он повел нас смотреть свой мотоцикл, познакомил с женой — миловидной светловолосой женщиной, которая кашеварила в лагере клуба. Её не коснулось мотосумасшествие, она была одета просто: в светлую кофточку, голубенькие джинсы и светленький платок, который был повязан на голове. Она улыбалась, чуть растерянно глядя на нас.

— Это Лена! — представил Лёха свою супругу и добавил. — Она у меня психолог. Она говорит, что мы тут все — с огромным снарядом в голове! — чувствовалось, что ему ужасно нравиться быть таким.

Кругом стояли изрядно потрепанные двухтактники: «Ижи» и «Восходы», По-видимому, клуб объединял молодежь. Бад своим недреманным оком следил, чтобы пацаны не слишком напивались и не слишком бузили:

— Тебя куда понесло! — рявкнул он вдруг на длинноного пьяного паренька в одних джинсах, который разворачивался на своем «Иже» возле костра. — Поставь мотоцикл на место, тебе еще домой на нем ехать! Поставь! Хочешь пить пиво — пей, ходи, общайся с людьми, смотри на мотоциклы! Ездить будешь завтра на соревнованиях…

Паренек пуговками-глазками посмотрел на Бада, долго не мог понять, что именно тот говорит, но потом, видимо, что-то сообразил, и, отталкиваясь ногами, стал ставить мотоцикл на место. Я удивилась такой заботе и подумала, что у нас такого не видела.

Потом к нам подошел какой-то длинноволосый парень. Он спросил, нельзя ли переночевать у нас в палатке, потому что у него палатки нет, а его друзья приедут только завтра. Виктор странно покосился на него и посоветовал идти на веранду, туда уже таскали сено со стожков, стоящих на далеких полянах за кустами, какие-то неформалы. Парень подумал и решил, что в этом есть смысл. После того, как он ушел, Виктор глянул на нас:

— Я, конечно, не знаю, как вы, ребята, но я не в состоянии пустить к себе в палатку незнакомого человека! Я же турист, а не байкер!

Мы были с ним солидарны.

Вечером я пошла в столовую купить еще пива и обнаружила, что на веранде возле перил девушки устроили стриптиз. Стриптиз был не спонтанным, а организованным, — две худенькие девчонки трясли попками и извивались, уж как могли, а толпа пьяных юнцов с восторгом дикарей визжала и улюлюкала внизу, умоляя девочек скинуть купальники. За порядком следил круглоголовый мясистый охранник. Он стоял на ступеньках и с зоркостью коршуна следил, как бы не обидели его подопечных. Чтобы девушки разделись, нужно было заплатить, но большинство тех, кто стоял внизу, были неплатежеспособными. Ну, не было у них денег! Ну, что вы хотите от уралистов! Поскольку денег не было, девочки попками трясли, а купальнички скидывать не спешили. Я купила пиво и вернулась к костру. Радостные вопли было слышно даже отсюда. Я сообщила парням об увиденном, но это не произвело на них никакого впечатления, — они были увлечены разговором о мотоциклах, — настоящие мотоциклисты, что вы хотите?

К ночи на лагерь налетела гроза, она загнала нас в палатку, и мы решили, что праздник закончился до утра, но не тут-то было, — ни молнии, ни громовые раскаты не могли успокоить взвинченную толпу. К нашему удивлению, на поляне, разогретой парами спиртного и испарениями бензина, холоднее не стало, — на нас обрушился кратковременный теплый ливень. Таких ливней не бывает в Прибайкалье, этот просто смочил траву, прибил пыль и доставил немало удовольствия горячим, потным телам пьяненьких байкеров — не надо было лишний раз споласкиваться в застоявшейся воде речки. Дождь быстро отшуршал по листве деревьев и снова на поляне стал слышен только оглушающий, монотонный рев десятков двигателей. Поднимающийся от земли пар смешивался с дымом, идущим из глушителей. Мы еще немного посидели на пороге палатки, вглядываясь в отсветы костров, мелькание ослепительного света фар, в огни возле торговых ларьков и домиков, где ночевали коммерсанты, допили пиво, потом поставили свой мотоцикл так, чтобы кто-нибудь из пьяных собратьев ненароком не заехал к нам в палатку, и уснули. Нам не мешал рык движков над головой и пьяные песни тоже почему-то не мешали…