Читаем без скачивания Принеси мне их сердца - Сара Вулф

Разорви ее, – соблазняет голод. – Она слабая, вкусная и едва ли способна дать отпор. Посмотри на всех этих людишек, потерявших голову от счастья. Используй это против них.

Обескураженная моим молчанием, девочка убегает. Белая маска в моей ладони словно насмехается надо мной своей прорезью для рта. Я не хочу ее надевать, но это отличный способ маскировки – куда лучше, чем капюшон на голове. С маской на лице я проскальзываю в паб «Тигровый глаз». В углу играет трио арфистов, под потолком клубится дым от раскуренных трубок. Бармен – внушительный келеон с голой, поросшей шерстью грудью, в ушах у него серебряные цепочки с маленькими колокольчиками на концах, а на голубых руках – многочисленные медные браслеты. Грудастая женщина с улыбкой предлагает мне разливное пиво. Я прошу вина, а затем сижу, потягивая его из жестяного кубка, и разглядываю энциклопедиста в углу. Он и еще несколько ученых пьют и смеются.

Меня осеняет, что металлический саркофаг, в котором утопили мальчика в день моего приезда, был механическим, – без сомнения, его сконструировали энциклопедисты. Они создали насосы, которые обеспечивают работу городского водопровода, канализации и оросительных систем за пределами городских стен. Они создали водяную почту, которую стражи и аристократы используют для общения. Часть их изобретений предназначена для совершенствования способов умерщвления, другая часть – для улучшения качества жизни. Человеческие технологии – довольно опасная головоломка. Я вспоминаю о ведьмовском огне, разрушившем Рейвеншаунт, и о заклинании, которое превратило меня в Бессердечную, но спасло мне жизнь, – похоже, магия ничем не лучше.

В тени за энциклопедистами сидит молодой человек в капюшоне, скрывающем лицо. Его глаза сверкают, точно отполированный обсидиан. Черный кожаный доспех, накидка, горделивая осанка. Принц Люсьен. Даже приложив усилия, чтобы выглядеть простолюдином, ему не удается полностью вписаться в образ, благородное воспитание накрепко засело внутри. Я не могу не думать о его охоте, убийстве ведьм. Моя цель – его сердце, но не стоит забывать, сколько жизней он забрал, охваченный ненавистью.

Он их считает? Мучит ли его число жертв так же, как меня?

Я встаю и иду к нему, усаживаюсь на стул напротив. Музыка заглушает наш разговор.

– А я-то думала, вы с Малахитом неразлучны, как близнецы, – тяну я. Люсьен поднимает глаза и фыркает.

– На этот раз я попытался перерезать пуповину. Он настаивал, что должен пойти. Говорил что-то вроде «наблюдать за вами двумя, все равно что смотреть занимательную пьесу» или еще какую-то похожую чушь. Не сомневаюсь, что он пошел за мной и прячется где-то в тени, как обычно.

Проклятье! Угроза того, что серебряноволосый скользкий гад наблюдает за нами, означает, что мне не стоит предпринимать никаких попыток в отношении Люсьена. И’шеннрия выиграла этот раунд, но идея придержать карты до определенного дня слишком рискованна, учитывая, сколько стоит на кону. Если сегодня вечером появится удачная возможность, я должна попытаться, хоть с телохранителем, хоть без.

Как бы благородно это ни звучало, – посмеивается голод, – но в конце концов ты просто торопишься поскорее получить свое сердце…

– Ты не пьешь? – Я перебиваю голод и показываю на стакан с водой. Люсьен прищуривается.

– Нет. Больше нет. – Он переплетает пальцы на столе, разглядывая маску на моем лице. – Ты выглядишь симпатичнее, чем обычно. Новый макияж?

– Собиралась доказать, что у тебя есть сердце, – прищелкиваю языком я. – А оказалось, там просто кусок угля.

За соседним столиком назревает драка, двое мужчин сверлят друг друга взглядом. Люсьен откидывается на стуле.

– Ты так часто меня подкалывала, что казалось, оценишь редкий ответный удар.

– О, я оценила. И главное – жизненно важные органы не задеты.

– Намекаешь, что красота жизненно важна? – усмехается он. – У тебя много достоинств – способность влипать в неприятности, непредсказуемость. Не думал, что и тщеславие среди них.

– Ты забыл эгоизм, – добавляю я. – И бессмысленную трату твоего времени.

– Потраченное время – ничто по сравнению с тем, как упорно ты день за днем испытываешь мое терпение.

– Остается лишь надеяться, что однажды я превращусь из жуткой стервы в покорную, скромную, скучную великосветскую даму.

Двое мужчин начинают спорить, пьяные голоса звучат все громче. Капюшон Люсьена шевелится, он приподнимает бровь.

– Великосветская дама – это такая метафора?

– Не смеши меня. Как будто у меня хватит мозгов на придумывание метафор.

– Ты их использовала как минимум дважды, я слышал, – легко парирует он.

– Клянусь Новым Богом, моя тайна раскрыта: я умею думать! – горестно восклицаю я. – Прощай, карьера куртизанки!

– Она закончилась в тот миг, когда ты решила шантажировать принца Каваноса, – шепчет Люсьен, подавшись вперед, в его глазах как будто загораются веселые огоньки.

– Неужели кронпринц не радуется цене, которую я назначила, хоть немного? А я-то надеялась, что хоть кто-то из нас двоих немного развлечется.

Пьяные мужчины за соседним столиком вскакивают на ноги, швыряясь друг в друга всем, что оказывается в пределах досягаемости: кружками, хлебными корками, собственной обувью. Люсьен внезапно одним резким движением взмахивает плащом, укрывая нас обоих от случайных пивных брызг. В полутьме плаща он скидывает капюшон и кривит губы в ухмылке.

– Знаешь, если сожалеешь о своих действиях, ты всегда можешь попробовать вымолить у меня прощение.

Я отвечаю чересчур громким смехом – но драка за завесой нашего импровизированного укрытия приглушает звук. Я поднимаю маску, сладко улыбаясь.

– Умолять, ваше высочество, я не стану даже тогда, когда моему бренному телу будет грозить погребальный костер.

Мгновение мы изучаем лица друг друга, зеркально ухмыляясь. Исходящий от него аромат дождевой воды довольно тонок, но и этого достаточно, чтобы принести благословенное избавление от запахов таверны. Мы находимся так близко друг к другу, что наши ресницы, кажется, вот-вот коснутся, но внезапно лицо Люсьена мрачнеет, и он отстраняется на безопасное расстояние. Медальон под моей рубашкой дико трепыхается. А вот его сердце, без сомнения, спокойно и неподвижно. Я настолько поглощена моментом, что едва слышу, как бармен-келеон вышвыривает пьяниц наружу. Наконец Люсьен хмыкает, набрасывает капюшон и опускает плащ. Я быстро натягиваю маску обратно, замечая, как тускнеет его взгляд.

– Погребальный костер? – задумчиво повторяет Люсьен. Прежде, чем я успеваю ответить, он продолжает: – Не так давно я уже был на одних похоронах и больше не желаю посещать ничего подобного.

Он имеет в виду Варию. Я скрещиваю пальцы, не отваживаясь вновь ступать на опасную почву. Хватит и того раза с королем. Люсьен взбалтывает воду в стакане, свет ламп отбрасывает радужные блики на его кожу и повязку на тыльной стороне руки.

– К собственному отвращению, я обнаружила, что задолжала тебе