Читаем без скачивания Керенский. Вождь революции (СИ) - Птица Алексей

— Ваши аналогии неуместны, господин Керенский.

— Товарищ Керенский, прошу вас заметить.

— Мне всё равно, как вы себя называете, для меня вы не товарищ.

— Ваше право, а теперь я бы хотел допросить вас. У меня, правда, нет такого опыта, как у вас, но когда-то же надо учиться.

— Для чего вы меня вызвали?

— Хочу предложить вам новое место работы.

— Я не нуждаюсь в новом месте, я монархист и моё место возле императора.

— Вы же были начальником дворцовой охраны?

— Да, был.

— А потом стали Ялтинским губернатором.

— Да.

— А зачем прибыли в Петроград после Февральской революции? Вас же намеренно отдалили от персоны императора.

— Я хотел спасти Николая II. И меня никто не удалял от него.

— Ну и как, спасли?

— Вы не имеете права так со мной общаться, я офицер, я генерал.

— А я министр, в том числе, министерства внутренних дел, в моих руках власть, и это я сейчас решаю, что делать с вами.

— Решайте тогда побыстрее.

— Прекрасно! Мне нужен человек, который сможет убедить императора в том, чтобы он помог Временному правительству своими личными сбережениями, а мы в ответ на это предпримем все усилия, чтобы сохранить ему жизнь и позволим покинуть страну. Это будет касаться не только его семьи, но и всех многочисленных родственников. В противном случае, несмотря на все принимаемые нами меры, ни я, ни кто-либо другой не смогут ему ничего гарантировать.

— Вы шантажируете меня, а через меня и царя? Это мерзко.

— С чего бы? Мне нет никакого смысла вас шантажировать. Это правда. Со дня на день мы ожидаем приезда многочисленных революционеров, и я не думаю, что с их прибытием участь Николая II станет лучше и легче. Возможно, для вас не будет секретом, что вся верхушка генералитета жаждала отстранения царя, вплоть до его убийства. И это непреложный факт. А чего же вы хотите от профессиональных революционеров, пострадавших от самодержавия, всю жизнь с ним боровшихся. Они ненавидят царя, особенно Ленин. Да и другие не лучше, в том числе, мои коллеги эсеры.

Если вы не согласитесь сотрудничать со мной, то я ничем не смогу помочь Николаю II. Абсолютно ничем. У меня в руках не так много власти, как мне бы этого хотелось. Сейчас вся власть у Петросовета. В нём решается всё коллегиально, а не по моему слову, несмотря на то, что я являюсь заместителем его председателя. Увы…

— Что бы вы мне не говорили, я вам не верю. Вы задумали чудовищную провокацию, в которой мне отведена строго определённая роль.

— Это не так, — пытался убедить его Керенский. — Я готов вас освободить, но с условиями. И если вы приведёте гарантии, что не нарушите нашего джентльменского соглашения. В противном случае, вы останетесь гнить в тюрьме.

— Я вам ещё раз повторяю, что я не верю вам и не пойду на сделку со своей совестью. Можете сгноить меня в тюрьме, но я не пойду на сговор с вами.

— Прекрасно. То есть, это ваше окончательное решение?

— Да.

— Ну, что же, тогда не смею вас задерживать. Надеюсь, что мы с вами ещё встретимся и возможно, что под влиянием новых обстоятельств вы кардинально измените своё решение.

Спиридовича увели.

«Не получилось, а жаль, — подумал Алекс. А было бы неплохо через этого человека вести диалог с императором. Ни с Хмурым императором, не с Императором из стали или железа. А с обычным реальным императором Николаем II. Ну, да попытка, ещё не пытка. Кто-то там у нас остался? Генерал Реннекампф! Старый вояка, генерал от кавалерии, неугодный нынешним заговорщикам. Тоже, наверное, будет кочевряжиться, как сдобный пряник».

Посмотрев в его анкету, Керенский сам для себя уточнил: «Нет, пожалуй, состояние сдобного пряника сей достойный муж уже миновал. Скорее, он успел превратиться в сдобный сухарь. А учитывая большую влажность тюремных подземелий Петропавловской крепости, то и в размокший чёрствый сухарь».

— Приведите ко мне генерала Ренненкампфа и графиню Вырубову Анну.

Через двадцать минут привели сначала генерала, а вслед за ним и графиню. Керенский вышел из допросной комнаты в коридор проветриться, когда ему доложили, что оба арестанта доставлены.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Женщины, вперёд! — сказал он, показав измождённой и бледной донельзя женщине рукой в сторону раскрытой двери.

— И в любви, и при расстреле женщинам нужно всегда уступать место! — решил он блеснуть чёрным юмором перед невольными зрителями.

От его слов Вырубова, и так едва державшаяся на ногах, пошатнулась и чуть не упала, успев схватиться за ручку двери.

— Спокойно, графиня, вам ещё сидеть и сидеть в тюрьме. Никто не жаждет вашей смерти, вы ещё сможете рассказать о своём друге Гришке Распутине, а также о других своих связях, не делающих вам чести.

— Прекратите этот балаган, господин министр, — попробовал урезонить Керенского небольшого роста генерал, с длинными роскошными усами. — Перед вами фрейлина и больная женщина.

Но Керенскому приходилось до конца играть свою роль. Именно из-за этого он и вышел в коридор, в котором находились три солдата-охранника, унтер, их начальник и ещё два любопытствующих обитателя Петропавловского гарнизона. Публику надобно было развлекать и информировать о непреклонности и суровости министра юстиции. Ведь он не должен давать спуску приспешникам самодержавия. А потому…

— Графиня, вы подозреваетесь в шпионаже и предательстве. И я намерен лично в этом разобраться. Прошу вас зайти в комнату.

Вырубова, тяжело опираясь на палочку из-за перелома ноги, полученного в железнодорожной катастрофе, молча вошла в комнату, дрожа мелкой дрожью. Ренненкампф остался стоять в коридоре, до боли сжимая кулаки и находясь под конвоем трёх солдат и унтера, грозно блестевших на него глазами в темноте. Но что он мог поделать сейчас?

— Ну, что же, мадам шпионка, вот и пришла к вам расплата. Революция не прощает сатрапам их подлых дел.

— В чём вы меня обвиняете? — дрожащим голосом спросила Вырубова.

— Как в чём, я же уже озвучил. Вы обвиняетесь в шпионаже в пользу Германии и в помощи Гришке Распутину, что впоследствии привело к развалу армии и нашим поражениям на фронте.

— Это чудовищно несправедливое обвинение! Я была медсестрой в госпитале и ухаживала за ранеными, как вы смеете меня обвинять в подобном. На деньги от страховки я создала госпиталь для инвалидов. Я отдала сто тысяч полученных мною рублей на это. Где же благодарность, ведь я же, я же…

Женщина залилась горькими слезами, но смогла взять себя в руки и продолжила.

— Предъявите мне доказательства моего предательства. Это всё выдумки Пуришкевича и ему подобных. Это они злословят и обвиняют, чтобы скрыть свои связи с немцами. Они берут деньги и у англичан, и у французов, и у немцев. Я не могу это доказать, но знаю не понаслышке. Именно они являются агентами иностранных разведок, и ещё неизвестно, к чему приведут они Россию.

— К интервенции.

— Что? Что вы сказали?

— Потеря Российской империей своей государственности может привести только к интервенции и распаду на мелкие государственные образования. Вот к чему могут привести необдуманные действия отдельных господ или революционеров.

— Вы это серьёзно?

— Абсолютно. Но мне нужно знать, насколько вы были связаны с Распутиным и насколько сильно он влиял на самодержца и императрицу.

— Господин министр, я всего лишь фрейлина и не лезла в государственные вопросы, но если Распутин и имел какое-то влияние на императрицу, то на принятие императором государственных решений не влияли ни он, ни она. Это всё досужие вымыслы тёмной толпы. Кругом один обман и предательство. Царь не был безвольной марионеткой в чужих руках. И я знаю, кто распространял об этом слухи. Всё влияние императрицы касалось только семейных дел и никогда государственных, хотя она и пыталась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вот видите, она склоняла императора к предательству интересов Российской империи и к сепаратному миру с Германией.

— Вы ошибаетесь. Боже, как же вы ошибаетесь!

— Все представители Гессен-Дармштадской династии ненавидят прусскую династию Гогенцоллернов, а уж Вильгельма, так тем более. Для Аликс просто немыслимо было предать Россию. И для чего это было ей нужно? Ну, подумайте, для чего? Деньги? Власть? Родственники? Влияние? И это всё нужно было императрице Российской империи? Это смешно! Вот вы бы на её месте так бы поступили?