Читаем без скачивания Сожжение Просперо - Дэн Абнетт

— Но я смотрел за ним, пока он выздоравливал! — настаивал Хавсер.

Медведь покачал головой.

— Он продержался достаточно долго, чтобы приглядеть за тобой, — ответил воин.

Хавсер пристально взглянул на подпиравшее стену тело рунного жреца. Ему было что сказать, но он не мог выдавить из себя ни звука.

К ним приблизились остальные. Хавсер узнал Найота Плетущего Нити, волчьего жреца Тра. Он пришел в сопровождении свиты трэллов, облаченных в лоскутные кожаные плащи.

— Отвернись, — приказал Эска Разбитая Губа.

Девятая глава: Двенадцать минут

Все сорок недель путешествия он думал о тех двенадцати минутах.

Сделав свою работу, Тра оставила 40-ю экспедицию зачищать Оламскую Тишину — невеселая работа похоронной команды, которая займет три года и фактически закончит странствие самой экспедиции. Тра вызвали на следующее задание. Хавсеру не сказали, на какое именно. Он не спрашивал. И не ожидал, что ему расскажут.

Чего он действительно ждал, так это недовольства за смерть Хеорота Длинного Клыка. Он чувствовал, что вина за его гибель падет на него, а если добавить к этому высокий статус ветерана, скальд не надеялся, что продолжит общаться с Влка Фенрика.

Или, если на то пошло, что останется в живых.

Но упреков не последовало. Когда корабль отправился в путь, рота всего лишь собралась обсудить насущные дела. Хавсеру дали простые указания.

— Они придут к тебе, — сказал Медведь. — Выслушаешь их сказания.

— Кто придет? — спросил Хавсер.

— Все они, — ответил Медведь, словно это был глупый вопрос.

— Это был глупый вопрос? — уточнил Хавсер.

— Других у тебя не бывает, — фыркнул Медведь. — Выслушай их сказания.

И они действительно начали приходить к нему. Каждый воин Тра, по одному или небольшими группами. Они приходили и рассказывали Хавсеру сказания о Хеороте Длинном Клыке.

Их было множество. Некоторые были просто разными версиями одного события, пересказанного очевидцами. Некоторые противоречили друг другу. Некоторые были короткими. Некоторые — длинными и нескладными. Некоторые — забавными. Некоторые — жуткими. Большинство — устрашающими и кровавыми. Многие описывали случаи, когда Длинный Клык спасал рассказчику жизнь или давал ценный урок. В них выражались благодарность и уважение.

Хавсер запоминал их все, полагаясь на эйдетические приемы и обучение Консерватории. В конечном итоге у него накопилось четыреста тридцать два различных сказания о руническом жреце.

Некоторые сказания являлись сухой и невыразительной констатацией фактов. Другие были поведаны опечаленными воинами, переживающими гибель Хеорота. Иные из Волков оказались очень скверными рассказчиками, и ему приходилось просить их по нескольку раз повторять одни и те же эпизоды, чтобы понять, о чем идет речь. Кое-кто стремился настолько быстро рассказать историю, что упускал ключевые моменты. Встречались сказания больше походившие на запутанные клубки, которые ему приходилось распутывать. Слышал он и сказания, исполненные веселья, в которых Длинного Клыка вспоминали с большой любовью. В таких случаях Хавсеру часто приходилось делать паузы, пока рассказчики изо всех сил пытались справиться со смехом и закончить рассказ.

И все время, пока он слушал истории — серьезные или шутливые — Хавсер думал о двенадцати минутах. Хеорот Длинный Клык остался с ним на протяжении двенадцати минут, чтобы закончить историю и поделиться истиной. Двенадцать минут после угасания биоследа. Двенадцать минут жизни после смерти.

Хеорот Длинный Клык украл двенадцать минут у Земли Мертвых не без причины. Но для чего? Чтобы уберечь его? Показать что-то? Или доказать?

После историй начались поминки. Тело Длинного Клыка, помещенное в стазисную капсулу, отошлют обратно на Фенрис, где его сожгут посреди ледяных полей Асахейма на каком-нибудь высоком холме с видом на лесные тропы саенети, где старому жрецу нравилось охотиться, но это будет иное прощание. Рота собралась в одном из основных отсеков корабля, где будет справлять тризну о Длинном Клыке столько дней и ночей, сколько будет продолжаться сага Хавсера.

Богобой немного пожалел Хавсера. Он предупредил, что тому следует попрактиковаться в драматической декламации и выстроить сказание таким образом, чтобы небольшие фрагменты шли между длинными эпичными историями. Воин сказал, что скальд ни при каких обстоятельствах не должен спешить. В рассказе необходимы долгие перерывы, часов по десять и более. Эти периоды раздумий также удлиняют церемонию. Декламация должна вестись на Ювике, повседневном жаргоне, потому что это было одно из его торжественных и священных предназначений. Термины Вургена могли использоваться лишь для того, чтобы украсить повесть специфическими деталями.

Корабль, на котором летела Тра, назывался «Нидхёгг». Хавсер не рассчитывал, что военные корабли Влка Фенрика будут напоминать крейсеры остальных легионов Астартес, кроме, возможно, основ конструкции. Скальд не видел других кораблей Астартес, но ему доводилось путешествовать на нескольких имперских кораблях, и в сравнении с ними «Нидхёгг» казался действительно странным. У Хавсера сложилось впечатление, что Влка Фенрика считает свои корабли и трансатмосферники челнами, а космос — частью терзаемых штормами океанов родного мира. Изнутри корабль был отделан костью, полированными бивнями и деревом, будто в Этте. Это был крейсер времен Эры Объединения, который постепенно улучшали и дорабатывали так, что практически все старые отличительные особенности стерлись, а на их месте возникли совершенно иные.

Микроклимат был установлен ниже имперских стандартов, поэтому на «Нидхёгге» было темнее и прохладнее, чем на любом корабле, на котором скальд прежде путешествовал. «Слишком много тепла», вспомнил Хавсер, дрожа в углу жилого отсека, «делает человека медлительным». «Слишком много света, и зрение человека ухудшается». На большинстве палуб царил сумрак.

Место для поминок являло собой трюм, который использовали только для особых случаев. Лишь столь почитаемый воин Влка Фенрика, как Длинный Клык, заслуживал такого торжественного прощания.

Трюм напомнил Хавсеру подулейные трущобы, фавелу на помойке города Старой Терры. В нем было грязно, замусорено и темно. Практически все поверхности почернели от сажи. Ворох незакрепленных кабелей, изоляции, сломанных металлических штанг, потолочной прокладки и запутанных проводов свидетельствовали о том, что место за прошедшие годы было заброшено или переоборудовано, а возможно и то, и другое.

Принесенную растопку зажгли под закопченными трубами вытяжки трюмной вентиляции. Отсек наполнился едким дымом. Хасер решил, что на этом уровне аварийные системы давно вышли из строя или были отключены.

Он сидел у стены, наблюдая за подготовкой к церемонии. По поверхностям прыгали выхваченные языками пламени тени. Панели из кости, покрывавшие большую часть трюма, были украшены замысловатыми узорами из узелков, созданными по тому же древнему способу, что был виден на доспехах, оружии Стаи и особенно на защитных кожаных масках воинов. Хавсер ощупывал во мраке поверхность стен, касаясь их там, где заканчивался один рисунок и начинался другой. Работы резчиков отличались, словно почерк или голос. Он понял, насколько «Нидхёгг» древний. Двести, возможно даже двести пятьдесят лет. Скальд считал Влка Фенрику хорошо организованным механизмом с древними благородными традициями, но этот корабль спустили со стапелей еще до того, как Шестой легион покинул Терру и оказался на хладном Фенрисе. Хавсер посвятил большую часть своей жизни истории, и вот теперь она была у него прямо перед глазами. Он осознавал масштаб событий, но никогда прежде не думал о том, насколько разнится скорость, с которой они разворачиваются. Долгие, медленные промежутки неизменных Эпох Технологии походили на бесконечное жаркое лето, они были тусклыми и непримечательными по сравнению с двумя пышущими жизнью столетиями, которые успел повидать на своем веку «Нидхёгг». Изменение судьбы человечества. Возвращение его владений. Был ли другой такой корабль, который просуществовал так долго или стал свидетелем стольких знаменательных событий?

Постепенно начали собираться воины Тра. Все они были облачены в шкуры и кожаные одеяния. Они были тенями с мордами животных, призраками в масках. Хавсер чувствовал резкий нефтяной запах мёда. Мёда было очень много. Вокруг незаметно передвигались трэллы в рогатых шапках и длинных рваных плащах из лоскутов кожи, снова и снова наполняя чаши воинов. Они также принесли корзины с сырым мясом, чтобы подпитывать ускоренный метаболизм Астартес.

Застучали барабаны, хотя в них не было единого ритма. Казалось, для барабанщиков было делом чести не попадать в такт с другими инструментами. Грохоча одновременно с грубыми свирелями и трубами из костей и рогов, барабаны предназначались для шума, своего рода бури антимузыки. Некоторые инструменты представляли собой обручи из дерева или кости, либо даже разогретых и согнутых клыков, с натянутой между ними кожей. Другие были гигантской рыбьей чешуей или же пластинами прокованного металла, которые, как позже понял Хавсер, являлись частями вражеской брони, взятых в качестве трофеев. Эти барабаны звенели, словно цимбалыи систры.