Читаем без скачивания Дом обезьян - Сара Груэн

— Алло? — сказала Аманда.

Джон разрыдался и рассказал ей обо всем. Аманда как могла старалась его успокоить, но больше всего в этот момент ему необходимо было прикоснуться к ней. Ему до боли хотелось оказаться в ее объятиях.* * *

Джону снились бесконечные извилистые ходы в пещере, изрыгающие огонь монстры, огромные волосатые существа с клыками и сверкающими глазами. Что-то вроде сцен из «Беовульфа» — перед его глазами воины скрещивали мечи, грабили деревни, отрубали у монстров конечности, явился Грендель и, что хуже всего, — мать Гренделя. Ее дыхание внушало ужас, подавляло и отдавало консервированным тунцом.

Джон внезапно проснулся, ему не хватало воздуха. Сон был настолько реалистичным, что он не сразу понял, что ему все это приснилось. Потом вспомнил, что случилось в действительности, и ему показалось, что жизнь теряет смысл. А потом он понял, что рядом с ним кто-то продолжает сопеть и вонять рыбой, а матрас под чьей-то внушительной массой съехал набок.

Джон метнулся к лампе на тумбочке и вслепую нащупал выключатель. Обернувшись, он успел заметить спрыгивающую с противоположной стороны кровати пару красно-коричневых лап. Джон зажмурился от света и засомневался, в самом ли деле он проснулся.

Из дальнего конца комнаты послышалось негромкое поскуливание.

— Бугер? — позвал Джон.

Поскуливание прекратилось. Джон вылез из постели и медленно, крадучись обошел кровать. В углу дрожал мелкой дрожью рыжий питбуль. Пес поднял голову, прижал уши и, часто моргая, смотрел на Джона. Нос у него блестел, ноздри широко раздувались, а брылы колыхались от тяжелого дыхания.

Ожогов на нем Джон не заметил. Может, он был на заднем дворе? Есть на нем разъедающие вещества или нет? Невозможно было представить, что пес невредимым выбрался из такого адского огня.

— Все хорошо, мальчик, — запинаясь, сказал Джон.

Он оглядел Бугера, поколебавшись немного, сделал шаг вперед и даже дважды протянул к нему руку. С виду с Бугером все было в порядке — шкура чистая, никаких следов ожогов или травм. Джон подумал, что его следовало бы на всякий случай помыть, но, хоть убей, не представлял, как это сделать, поэтому вернулся к своей стороне кровати и забрался под одеяло, после чего выключил свет и свернулся калачиком.

Через пару минут Бугер проскользнул на прежнее место и снова принялся сопеть и храпеть.

30

На следующее утро Джон постарался как можно осторожнее выбраться из-под одеяла, чтобы не потревожить огромного слюнявого пса, который за ночь так разлегся, что занял две трети кровати. Он побрился, ополоснулся под краном в ванной, после чего тихонько вышел из номера, предварительно оставив дверь в туалет открытой, чтобы у пса был доступ к воде. Оказавшись снаружи, он уставился на дверь и задумался, какой будет реакция горничной. Она просто закроет дверь и притворится, будто ничего не видела? Или вызовет службу контроля за бездомными животными? Джон сомневался, что шансы Бугера найти нового хозяина достаточно велики… Он приоткрыл дверь, просунул руку в щель и, нащупав табличку «Не беспокоить», снял ее и повесил с наружной стороны двери.

Едва Джон закрыл дверь, зазвонил мобильный. Номер был незнакомый.

— Алло? — уже на ходу сказал Джон.

— Это Джон? — спросил женский голос.

— Да.

Джон нахмурился, голос показался ему знакомым, но он не мог понять, кто же это звонит.

— Это Исабель Дункан.

Джон замер как вкопанный.

— Исабель! Как вы? Я хочу сказать… — Джон замолчал, понимая, что вот-вот может сорваться на монолог. — Как вы? — понизив тон, снова спросил он.

— Бывало и лучше, — сказала Исабель. — Но и хуже тоже бывало.

Джон вспомнил горящего человека, за которым гнался накануне.

— Так вам уже лучше? — набрав в грудь побольше воздуха, спросил он.

На самом-то деле Джон хотел спросить, насколько это было плохо и не обгорела ли она. В голове у него промелькнуло обожженное лицо мужчины — если тот выжил, он был жутко изуродован.

— Когда волосы отрастут, буду как новенькая, — сказала Исабель. — На самом деле даже лучше. Мой нос — очевидный шаг вперед.

— А мне нравился ваш старый нос, — не подумав, брякнул Джон и зажмурился, поняв, что ляпнул лишнее.

— Спасибо, мне тоже.

Он с облегчением вздохнул. На том конце послышался какой-то шорох.

— Я вот подумала, что, может, вы хотите поговорить, — сказала наконец Исабель. — Я не очень хочу встречаться с репортерами, скажу прямо — я их избегаю, но сейчас мне бы хотелось с кем-нибудь поговорить. И я вспомнила, как вы ладили с бонобо. Когда я вчера увидела вас за завтраком, я уже решила, что поговорю с вами, а потом Франческа сказала, что встречалась с вами у Дома обезьян. Мне показалось, это — знак судьбы. Вообще-то это Франческа дала мне ваш номер. Я так понимаю, что вы больше не пишете для «Филадельфия инквайер»?

Она видела его за завтраком? Он был с ней в одном помещении и даже не заметил? А потом он понял, о чем она говорила. Джон приложил ладонь ко лбу. Он был так близко, а теперь его ложь, его гордость, стыд и глупость могли все разрушить.

— Нет, я больше не работаю в «Инквайер», — как можно непринужденнее ответил Джон.

— Это хорошо. Потому что та фотография — это просто недопустимо. Вы не против встретиться со мной у меня в номере в «Мохиган мун»? Меня недавно засекла Кэт Дуглас, и теперь я, можно сказать, не выхожу.

— Конечно. Без проблем.

— Большую часть времени я провожу с Франческой и Элеонор. Вы можете прийти завтра утром? В девять или в десять?

— Конечно.* * *

День Джон провел в безуспешных поисках Кена Фолкса. Если бы он не рекламировал свое шоу перед Домом обезьян, могло показаться, что он вообще исчез с лица земли. Было ясно, что он остановился где-то рядом, только никто не знал, где именно. Джон расспросил рабочего, который доставлял посылки на автопогрузчике, охранников, всех, кто работал на шоу возле Дома обезьян, но те либо не знали, либо боялись сказать. Имея опыт работы на Фолкса, Джон мог их понять. Однажды Фолкс подверг наказанию каждого десятого из штата газеты, уволив десятую часть сотрудников только потому, что ему доложили, что целых сорок процентов больничных приходятся на понедельники и пятницы. Если его целью было запугать оставшихся сотрудников до такой степени, что они готовы были работать бесчисленное количество сверхурочных и выходить на работу с гриппом, то он ее достиг.

Несмотря на неудачу в поисках Фолкса, Джон пребывал в приподнятом настроении из-за предстоящего эксклюзивного интервью с Исабель Дункан — улов не хуже Фолкса. Даже Тофер это признавал, что напомнило Джону о другой стороне предстоящего события. Он старался не думать о том, как среагирует Исабель, узнав, что он пишет для таблоида.

На подходе к «Буканьеру», бросив взгляд на почерневшее от пожара здание, Джон вспомнил, что ему надо решить еще одну проблему. Что делать с Бугером?

Джон услышал звук телевизора и почувствовал запах сигарет еще до того, как открыл дверь в номер. Иванка лежала на кровати в облаках парфюма и табачного дыма, в руке у нее была бутылка водки, а во рту — сигарета. Бугер растянулся рядышком, положив свою квадратную морду ей на бедро. На Иванке был шелковый халат цвета засохшей крови, весь в темных пятнах от мокрого собачьего носа.

— Привет, — сказал Джон, выкладывая содержимое карманов на тумбочку, пепельница была уже заполнена почти до краев. — В чем дело?

— Твой пес — просто оперный певец, — сказала Иванка и положила сигарету на край пепельницы, чтобы почесать Бугера за ухом. — Он меня разбудил. Ау-у-у! Ау-у-у! Поэтому я сходила с ним погулять. И покормила завтраком. Где у тебя собачий корм?

— Нет у меня никакого корма.

— Он оттуда? — Иванка указала кивком на заведение «У Джимми».

Джон кивнул.

— Бедняжка.

Иванка наклонилась и чмокнула пса в широкий лоб. Бугер повернул морду, чтобы ответить на ласку, но Иванка была уже вне досягаемости для его языка.

— Слава богу, он не пострадал.

— Хочешь, бери его себе? — с надеждой предложил Джон.

— Ха! — Иванка фыркнула. — На что мне собака? Нет уж, бог послал его тебе, ты и забирай. Но купи корм. Я дала ему сырный стейк, и теперь — газовая атака! Фу-у-у! — Иванка сморщилась и помахала рукой перед носом.

Джон, вздохнув, присел на кровать, и матрас просел под его весом. Иванка глотнула водки прямо из горла и перекатилась на край кровати, чтобы затушить окурок.

— Дать стакан? — спросил Джон.

Иванка отрицательно помотала головой. Джон подсел к ней поближе и пригляделся внимательнее. Веки у нее покраснели и кончик носа тоже.

— Ты что, плакала?

— Ну, может, немножко, — Иванка шмыгнула носом.

— Что случилось? — спросил Джон.

Иванка поморщилась и отмахнулась:

— Ай, не важно.

Она продолжала следить за тем, что происходит на экране телевизора. На сцене между мужчиной и женщиной сидела платиновая блондинка со стрижкой каре. Женщина, рыдая, оглашала список сексуальных проступков мужчины. Представительницы слабого пола в зале, а именно из них по большей части состояла аудитория, злобно кричали и потрясали в воздухе кулаками. Ведущая сверлила мужчину гневным взглядом, она изрекла какие-то банальности, соскользнула на краешек своего кресла и погладила гостью по колену. Камера переметнулась на мужчину. Его подхватили под руки охранники и потащили со сцены в толпу разъяренных женщин. Женщины стали выскакивать в проход и бить мужчину сумочками. Тот даже не сопротивлялся, только хмурился и вяло прикрывал голову руками. После того, как его провели через амфитеатр, началась реклама.