Читаем без скачивания Пламя Авроры - Эми Кауфман

Слова, которые означают, что «Андараэль» терпит поражение.

Не имея времени сослать меня на гауптвахту, и не желая оставлять меня в своих личных покоях, Саэди приказала личной охране притащить меня с собой на мостик, запихнуть в угол, чтобы насладится представлением. Сказать по правде, мне раньше никогда не приходилось видеть, чтобы битва подобного масштаба разворачивалась вживую, и ботаника — тактика внутри меня это приводит в священный трепет.

Разглядывая маневры и контрманевры, голографические дисплеи, проецируемые на каждую стену, освещающие битву авианосцев, эсминцев и истребителей, испещренные глифами Сильдрати. Несмотря на недоступность текста, я все же могу оценить саму битву, которая развернулась прямо вокруг нас. Как бы неприятно было это признавать — Саэди оказалась блестящим командиром. Она стоит в центре мостика, Иша сидит у нее на плече, и руководит битвой, словно дирижер оркестром. Она действует решительно: быстро соображает, прекрасно разбирается в конфликте. Она, не колеблясь, отдает приказы, а ее команда мгновенно их выполняет — все равно что наблюдать за внутренней работой некой смертоносной машины.

«Андараэль» — внушительный корабль, его огневая мощь вдвое превышает Земную армаду. Но тут его превосходят численностью и вооружением. Карта «Бесплатного_Освобождения_из_ Тюрьмы» не сработала, и хотя ей удалось уничтожить три корабля и тяжело ранить еще одни, контратаки Саэди терпят поражение перед лицом превосходящей численности. Каким бы умным и одаренным командиром она ни была, прямо сейчас единственный её выход — бежать. А это то, чего Темплар Несломленных никогда не сделает.

Ещё одна ракета врезается в нашу корму, сотрясая «Андараэль» до самых костей. Артиллеристы ЗСО целят в наши двигатели и системы наведения, пытаясь вывести корабль из строя. С нижних палуб приходят донесения, что абордажные группы Землян высаживаются со своих плацдармов: морские пехотинцы ЗСО в силовых доспехах неумолимо прокладывают себе путь сквозь защиту Несломленных. Цифры мрачны: каждый Сильдрати уложит не менее пяти солдат ЗСО, прежде чем падет сам; но раз у ЗСО еще есть пушечное мясо, которое не жалко бросить врагу, они будут бросать все силы, что у них есть.

Там внизу настоящая бойня.

Часть меня всё еще не может понять, что это происходит. Последствия такого сражения — полномасштабная бойня между Земными войсками и группами Несломленных — даже думать не хочу о том, что всё это будет означать для галактики. У всех Несломленных на мостике дыхательные маски, на случай потери атмосферы, но никто не был настолько любезен, чтобы предложить хоть одну мне. Теперь я все сильнее ощущаю запах дыма в воздухе, горящего масла и обугленного пластика.

Еще одна капсула высаживается на нижней палубе, наводненная еще большим количеством морских пехотинцев. Я ощущаю удары сквозь пол всем телом, по позвоночнику. Не уверен, сколько еще «Андараэль» сможет выдержать. А затем лейтенант Саэди говорит, и его слова вызвали внезапную тишину на всем мостике. Я улавливаю лишь три их них. Но они самые важные.

Вызов. Архонт Каэрсан.

Это имя — словно удар в живот. Я напрягаюсь, все мысли о битве вылетели у меня из головы. Саэди отворачивается от тактических дисплеев, и тихо отвечает, а центральная проекция битвы, бушующей снаружи, исчезает и на смену ей приходит другое изображение.

Изображение мужчины.

Честно говоря, я не уверен, чего мне ожидать. Не важно, о чем говорят исторические книги, монстры редко выглядят соответственно. Я вырос, ненавидя этого человека за то, что он всё у меня отнял. Но глядя на самого печально-известного массового убийцу во всей галактической истории человечества, ответственного за вторжение Ориона, разрушение собственного мира, смерть моего отца, я ожидал, по — крайней мере, чего-то более ужасного.

Звездный Истребитель..

Творец, я и не знал что он…

Ошеломительный, быть может?

Архонт Несломленных высокий, как и его народ, он облачен в богато украшенные доспехи Сильдрати с длинным темным плащом. Черты его лица жесткие, скулы высокие, уши сужаются до острых, как ножи, кончиков. Длинные серебристые волосы зачесаны наверх и уложены на голове в десять замысловатых кос, которые, извиваясь, падают на другую сторону лица. И его лицо словно ненастоящее — слишком красивое и ужасающее, чтобы быть реальным. Мне ненавистно думать, что под такой прекрасной оболочкой скрывается гниль. Но больше всего меня поражает его взгляд. Здесь, в Складке, мне не видна фиалковая радужка его глаз. Но, тем не менее, взгляд очень пронзителен. Я словно придавлен и беспомощен под его взглядом, он словно смотрит мне прямо в душу. Одно его присутствие на экране повергает в гробовую тишину весь мостик, особенно в разгар тотальной перестрелки. Он излучает власть, серьезность, страх; как звезда излучает жар. Он говорит с Саэди, и его голос густой, как черный дым, и мягкий, точно ларасский семптар. Одному Создателю известно, откуда исходит звонок, поэтому Саэди говорит быстро, выкладывая все разом. Я слышу имя Авроры. Имя Кэла. Слова «атака», «земляне», «сражаться» и «не могу».

Требуется несколько минут, чтобы её сообщение дошло до него сквозь межзвездное пространство, несмотря на сокращенное расстояние в Складке. Тем временем Саэди возвращается к битве, бушующей снаружи. Сообщения о повреждениях поступают уже со всего корабля. Двигатели «Андараэля» отключены. Сирены всё еще ревут, вонь дыма становится сильнее, тактические дисплеи наводнены смертельными и огненными танцами бойцов, ведущих войну снаружи.

Наконец, я вижу, как прекрасное лицо Звездного Истребителя исказилось, когда до него дошел ответ Саэди. Его взгляд темнеет, губы сжимаются в тонкую линию. Я вижу неверие, быстро смеющееся яростью и ненавистью; такая ярость может сподвигнуть человека порвать свой собственный мир на части. Такая ярость убивает миллионы.

— Они всё же посмели? — выплевывает он.

Он открывает рот, чтобы произнести что-то еще, но нам так и не суждено это услышать. В мостик «Андараэля» что-то врезается, возникает белая вспышка и вспыхивает огонь, меня вдруг отшвыривает в сторону, я врезаюсь в стену, и мир вокруг переворачивается с ног на голову. Взрыв ослепляет, почти оглушает, и на краткое мгновение я задаюсь вопросом, а вдруг это оно. То самое место, где мне суждено погибнуть.

Я следовал догматам Объединенной Веры, жил по ним, как мог; я был спокоен. Но я пока не хочу уходить, слишком многое стояло на кону, слишком много людей, у которых еще нужно было позаботиться; слишком многое поставлено на карту. И поэтому я держусь, мрачно впиваюсь в реальность ногтями, не желая выпускать ее из рук. Крича в темноту.

Еще рано.

Еще рано.

Я открываю глаза. Вижу искореженный металл. Задыхаюсь от черного дыма. Это было прямое попадание в мостик, взрыв прорвал корпус, как фольгу.