Читаем без скачивания Простые истины - Алина Аркади

Его слова проносятся эхом, окутывая теплом и желанием прямо сейчас сменить маршрут, чтобы оказаться рядом с мужчиной, который заполнил всю меня. Слишком быстро, чтобы справиться с нахлынувшими эмоциями и иметь возможность рассуждать трезво. Рядом с ним разум уползает в глубокую нору, оставляя лишь женщину, которая истосковалась по мужскому теплу. И всё же не готова поступить, как сестра, бросившись в омут с головой, нацелена получить твёрдые доказательства, что слова Сергея не пустой звук и он действительно всё для себя определил. Не желаю становиться той, что станет его парой только с одной целью ‒ проучить бывшую жену.

Приезжаем домой через несколько часов, и я наконец-то могу расслабиться, оказавшись в привычной обстановке. Мишка грустит, вялый, поникший и совсем без настроения. Есть надежда, что друзья в садике исправят положение.

‒ Мам, купи мне телефон, ‒ заявляет вечером.

‒ Мы договорились, что телефон я куплю, когда ты пойдёшь в школу. Сейчас он тебе не нужен.

‒ Нужен! Я буду звонить Егору через тётю Нину. А ещё Серёже и Аслану.

‒ Серёжа взрослый человек, который много работает. Вряд ли он готов общаться с тобой подолгу.

‒ Готов. Он сам сказал.

‒ Знаешь, сынок, ‒ усаживаю Мишку рядом, подбирая нужные слова, ‒ иногда люди говорят, что-то обещают, но не всегда выполняют свои обещания.

‒ Он выполняет, ‒ быстро кивает, ‒ он тогда обещал, что я скоро Егора увижу, и сделал. И потом обещал, что поговорит с тобой насчёт робота и ты купишь, и тоже сделал. Серёжа просто так не говорит.

Ах вот, значит, как, Алилов. Обвинения в подкупе моего ребёнка были бессмысленны, потому как Сергей зашёл с другой стороны: стал тем, чьё слово закон, не подлежащий сомнению. Хитрый, продуманный, умный мужчина. Купить игрушку, которую ребёнок желает больше всего на свете, ‒ банально, а Алилов не ищет лёгких путей.

Достаю телефон, набираю Нину и прошу дать трубку племяннику. Мишка уходит в другую комнату и болтает с братом, даёт мне возможность спокойно работать и закрыть долги перед работодателем.

На следующий день иду на работу. Множество вопросов о свадьбе и новом статусе моей сестры раздражают всех, кроме Уваровой, которая, кажется, единственная, кто радуется искренне за Нину. Слухи о Полине и Алилову ещё гуляют по офису, хотя и не так множественно, как раньше. Временами хочется выступить в защиту босса, поведав, что Полина не так невинна, как многие предполагают, но вовремя успеваю себя остановить. Абстрагируюсь от разговоров, погружаясь в работу и мысли о Сергее, который с момента нашего последнего разговора ни разу не позвонил. Выжидает? Проверяет? Обдумывает план действий? Или же всё сказанное мною невыполнимо и проще отступить, переключившись на кого-то другого?

Вечером звонит Нина, сообщая, что сделка с Прониным прошла успешно и мужчины отделались символической суммой от бывшего партнёра. Подробностей она не знает, но Игнат приехал из офиса довольным.

И вновь тишина со стороны Сергея. Кажется, через пару-тройку дней у меня разовьётся маниакальная зависимость, если я не перестану заглядывать в телефон каждые десять минут. Четверг проходит в таком же молчании, уничтожая мыслями и десятками вопросов. Потребность услышать его голос становится практически осязаемой и настолько необходимой, что несколько раз даже набираю номер Алилова, но в последнюю секунду, передумав, скидываю звонок. Любой вопрос поставит меня в неловкое положение. Условия были выставлены мною, автоматически дав ему время на раздумья. А если передумал? Или же с моим отъездом в его жизни началась новая глава, возможно, даже с Полиной? Предположения накатывают, словно американские горки, то заставляя обливаться холодным потом, то почти подводят к банальной женской истерике.

Пятница встречает привычной тишиной, не удивляя отсутствием пропущенных звонков. Даже Мишка поинтересовался, всё ли у меня хорошо, а коллеги в офисе предположили, что заболела. Переживания отражаются на моём лице, не позволяя скрыть душевные терзания от посторонних глаз.

Забираю ребёнка из сада и радуюсь выходным. Завтра приедет мама, ненадолго смогу оставить сына у неё, занявшись уборкой, которая всегда отвлекала от пагубных мыслей, помогая переключиться.

‒ Мам, можно с мальчиками поиграть? ‒ Миша тычет в детей, которые оккупировали детскую площадку во дворе дома.

‒ Беги.

Киваю Маше, соседке со второго этажа, и ещё двум мамам, наблюдающим за детьми. Здесь так принято, кто-то всегда следит за детьми, пока они взбираются на горки. Сегодня эта честь выпала не мне.

Принимаюсь за ужин, но всё валится из рук, два раза умудряюсь порезаться и выругаться на собственную неосторожность. Чёртов Алилов не выходит из головы, а его молчание порождает лишь сомнения и вопросы.

Звонок в дверь заставляет сердце биться чаще, а когда, выглянув в окно, вижу Мишу, который беззаботно прыгает с мальчишками, понимаю, что только один человек сейчас может появиться на пороге моей квартиры. Успеваю посмотреть в глазок, обзор которого закрывает огромный букет белых роз, и не раздумывая открываю дверь.

Глава 24

Алилов

‒ Предлагаю за твою долю миллион. Рублей, конечно же.

Глаза Сени почти на выкате, охреневает от предложенного варианта. Игнат покашливает, напоминая, о какой сумме изначально шла речь.

‒ Ты в своём уме, Алилов?! ‒ настолько поражён, что голос срывается на визг. ‒ Да я адвокатам должен больше!

Толпа стервятников, пускающая слюни на большой куш, синхронно кивает, поддерживая клиента. Каждому из них гарантирован процент от заявленной суммы, и мысленно они уже потратили заработанное на самые разные нужды. Но мои пальцы постукивают по синей папке, которая умерит пыл Пронина, обломав по-крупному.

‒ Миллион. Больше не будет.

‒ Смешно. ‒ Сеня издаёт напыщенный смешок, бравируя в присутствии серьёзных мужчин. ‒ Мои условия были озвучены на прошлой неделе, последствия оговорены, ‒ понижает тон, намекая на Швецова, ‒ а позавчера мы договорились о встрече и подписании документов. Что изменилось, Сергей Нигматуллович?

‒ Ставки, ‒ подталкиваю папку к Пронину, показывая взглядом, что именно в неё стоит сейчас заглянуть.

Открывает и сглатывает. Фотографии с дорожной камеры в момент аварии ‒ первое, что предстаёт его взгляду. Понимает. Объяснений не требуется, комментарии излишни, его цену я