Читаем без скачивания Террор в Македонии - Луи Буссенар

– Нет! Не боимся!

В тот же момент в окне появились двое. Молодой мужчина с гордым красивым лицом и взглядом, полным достоинства и отваги, и столь же прекрасная молодая женщина.

Капитан от изумления застыл в нелепой позе, открыв рот и вытаращив глаза. Он узнал этих двоих в лицо и по одежде: одинаковые серые куртки, обшитые черной тесьмой, патронташи, перекрещивающиеся на груди… Да, это были Жоаннес и Никея, солдаты армии независимости! Это они выступали под видом погонщиков Тимоша и Андрейно. Подумать только, целых две недели они искусно водили всех за нос!

– Как видишь, капитан Сайд, ты оказался в дураках! – Жоаннес засмеялся.

– Наглая скотина! Издеваться надо мной! Ну, погоди!

– Не шуми! И ты, и твои солдаты у нас в руках.

А молодая женщина с достоинством добавила:

– Капитан Сайд, ты приговорен к смерти, и поэтому мы прощаем твои оскорбления!

– Огонь! – завопил турок. Но Жоаннес и Никея внимательно следили за его действиями и успели скрыться еще до того, как грянул залп.

Град выпущенных пуль повредил оконный переплет, однако никого не задел. Раздосадованные неудачей, солдаты быстро перезаряжали ружья. Но тут из окна во двор упал круглый металлический предмет. Ужас поразил турок.

– Бомба!.. Бомба!.. Спасайся кто может!

Но как? Бежать было некуда!

Раздался взрыв, во все стороны полетело множество губительных осколков. Один из них угодил капитану в висок. Турок зашатался, выронил саблю, ткнулся лицом в землю. Рядом с ним упали еще несколько человек. Остальные метались по двору, тщетно ища спасения.

Вторая бомба, описав короткую кривую, шипя, покатилась по земле, потом третья и четвертая. Один за другим ахнули еще три взрыва, грохот их разнесся по всей округе и гулким эхом отозвался в горах.

Картина была ужасная. Убитые, искалеченные, некоторых сильной взрывной волной бросило прямо на стены. Крики, хрипы, стоны.

Разорвались еще две бомбы. Над двором плыл тяжелый молочного цвета дым… Через несколько минут стало тихо. Турецкого отряда больше не существовало…

Жоаннес, Никея и Рислог медленно спустились во двор. Все трое молчали, потрясенные. По щекам женщины текли слезы, а губы шептали:

– Боже милостивый! Прости и им и нам прегрешения. Они жестоко казнили моего отца, уничтожили моих близких, искалечили и унизили нашу родину! Они пришли сюда, чтобы убить нас и отнять то, что дороже самой жизни, – свободу! Мы защищались, но руки наши обагрены кровью… Прости нас, Господи!

Жоаннес тихо обнял ее и отвел в сторону. Сам он тоже был глубоко взволнован. Да, они сражаются за правое дело, чтобы не сказать больше, – святое дело. Они не могли поступить иначе. Освобождение родины – благородная миссия, и ради этой высокой цели им придется еще не раз проливать кровь. Но вид человеческих мучений был отвратителен, и нежная любящая душа молодого человека жестоко страдала.

Все трое направились к зданию завода. Только сейчас Жоаннес заметил, что Рислог уже уложил телеграфный аппарат в вещевой мешок.

– Я все свернул. Мы ведь уходим, командир?

– Да. Через четверть часа придется поджечь завод. Теперь ты разорен, брат!

– Ничего. Чуть раньше, чуть позже. И потом, какая разница, кто это сделает: турки или мы сами? Я с самого начала знал, на что шел, когда присоединился к вам.

– Так через четверть часа!

– Да, у нас мало времени.

– Взрывы были слышны во всей округе. Сейчас сюда сбегутся и солдаты с пропускного пункта, и ближайшие гарнизоны.

– Само собой, но есть еще одна важная новость. Ты подскочишь от удивления, когда узнаешь…

– Что еще? Ну, говори же, не тяни!

– В последнем сообщении, которое мне удалось перехватить, говорится о прибытии Марко!

– Как! Марко едет сюда? Слава Богу, наконец-то мы снова встретимся с ним лицом к лицу! А ты ничего не напутал?

– Ну что ты, как можно! В телеграмме говорится, что, по мнению Марко, дела здесь идут из рук вон плохо, телеграф функционирует как-то странно, офицеры погрязли во взятках, солдаты берут с них пример, погонщики караванов занимаются перевозкой оружия, местные заводы служат арсеналами для повстанцев. Вот Марко и направляется сюда в сопровождении албанского батальона, чтобы произвести инспекцию и поднять моральный дух войск.

– Ну да, а на самом деле это означает, что он едет грабить, поджигать и убивать! И когда же он объявится?

– Через тридцать часов он отбывает из Приштины по железной дороге специальным составом. Поездка до Куманова займет у него часов семь-восемь.

– Ну что ж, будем с нетерпением ждать. На этот раз ему не уйти! Я неоднократно даровал ему жизнь. Мне мало было просто убить его. Я хотел взять его в плен и казнить, чтобы он умер той же смертью, что и несчастный отец Никеи. Это была какая-то навязчивая идея. Сейчас я понимаю, что был неправ. При первой же возможности надо уничтожить этого дикого взбесившегося зверя! Любой ценой и любыми средствами! Он – само исчадие ада, несчастье и позор нашей земли! Такой человек не должен жить среди людей!

– Я, кажется, придумал! Можно заминировать железную дорогу… несколько отборных петард[131] на шпалы… в нужный момент электрическая искра… и все взлетит на воздух… Однако, – спохватился Рислог, – мы тут болтаем, как сороки, а время не ждет. Пора мне поджигать свой заводик!

Вошли в помещение. Когда во дворе стали рваться бомбы, рабочие оставили дела и за несколько минут превратились в воинов. Человек двадцать с патронташами через плечо и карабинами в руках, спокойные и решительные, ждали приказаний. Среди них было три женщины, тоже вооруженные.

Рислог сразу направился к паровому генератору и дал несколько свистков. Делал он это по определенной системе и в определенном ритме, чередуя длинные и короткие звуки. Этот условный сигнал разносился на значительное расстояние. Сразу, словно из-под земли, стали появляться люди. Они шли со стороны горы, к которой примыкал завод, от маленьких хижин, спрятанных в зарослях кустарника, из ближайшей деревни. Двор быстро заполнился. Патриоты обменивались приветствиями, пожимали друг другу руки. Всех будоражила мысль о предстоящем сражении. Прибывающим выдавали оружие, боеприпасы. Из тайников появились также лопатки с короткими ручками, вещевые мешки, одеяла, веревки, съестные припасы. Все это распределялось между повстанцами. Приготовления шли полным ходом. Наконец все необходимое для похода было уложено, оружие проверено. Кроме того, каждый боец получил еще по три бомбы. Эти самодельные снаряды, начиненные динамитом, пользовались особым уважением у патриотов и наводили ужас на турок.

Всего по сигналу тревоги собралось сто двадцать человек. Это был отборный батальон, созданный Жоаннесом еще ранней весной, когда только начал таять снег. Оправившись от тяжелого ранения, молодой военачальник вновь вернулся к борьбе. Он привлек на свою сторону много новых людей, преданных делу освобождения и готовых сражаться.