Читаем без скачивания Сеятель у порога - Николай Баранов

У оператора средств поражения Виктора Бобкова истекало время вахты. Он оторвался от экрана компьютера, с которым проводил очередную шахматную партию — единственное спасение во время скучных шестичасовых вахт, — и глянул на часы. До смены оставалось семь минут. Снова посмотрел на экран, анализируя ситуацию на доске. Окончание обещало быть интересным, сбрасывать было жалко, а времени доиграть не оставалось. Вздохнув, он перебросил положение фигур в долговременную память центрального компьютера станции. Потом на досуге можно воспроизвести ситуацию на терминале в каюте, или доиграть во время следующей вахты. Закончив с этим, он ещё раз посмотрел на время. Две минуты. Сменявший его Евгений Зарецкий славился пунктуальностью и появился в отсеке как всегда минута в минуту. Виктор поднялся с кресла, уступая место.

— Как вахта? — задал Евгений традиционный вопрос.

— Всё спокойно, как обычно, — меланхолично отозвался Виктор, отошёл от кресла и сладко потянулся, разгоняя застоявшуюся от долгого сидения кровь. Затем сделал несколько разминочных упражнений, чувствуя, как возвращается упругость к мышцам.

— И что у нас за служба, — уже громко, для всех присутствующих, произнёс он. — Третий месяц сидим и ничего. Поистине пустота космическая. Хотя бы инопланетяне нагрянули, или уж, на худой конец, завалящий астероид забрёл.

На его слова отреагировал только один человек — Ирина Ольбинская, начальник поста наблюдения. Откинувшись на спинку кресла, она вытянула ноги и, подавив зевок, протянула:

— Опять ты за своё, кликуша. Смотри, беду накличешь.

— Если бы, — вздохнул Виктор. — Торчим здесь без дела, скоро совсем мозги заплесневеют.

— Ничего, — снова подала голос Ирина. — Послезавтра устроят очередную неожиданную тревогу — развлечёшься.

Мимикой Виктор изобразил своё отношение к этим тревогам.

— Никому здесь не понять мою романтическую натуру, — пожаловался он. — Хотя бы ты, Ирочка, обратила на меня своё внимание. Как насчёт прогулки по оранжерее сегодня после обеда? — спросил он без особой надежды, скорее по привычке.

Ирина улыбнулась уголками губ:

— А почему бы и нет?

Виктор не поверил собственным ушам. Уж не показалось ли? Однако, судя по реакции присутствующих понял — не показалось: трое пробудились от оцепенения, вызванного нудной вахтой, и с явным интересом прислушивались к разговору. Было, чему удивляться: Ирочка Ольбинская, явно влюблённая в координатора станции Андрея Горелова, правда, без видимой взаимности, и не балующая своей благосклонностью других, вдруг заявляла такое.

От неожиданности Виктор даже растерялся и не смог скрыть за обычной маской напускной развязности радость. Но быстро взял себя в руки, подошёл к креслу Ирины и, усевшись на подлокотнике, ещё не до конца поверив в своё счастье, спросил:

— Ты это серьёзно?

Ирина спихнула его.

— Вполне. Если конечно не будешь сейчас тут болтаться и мешать нести вахту.

Виктор небрежно отмахнулся:

— Какая вахта — одна формальность, в случае чего приборы такой трезвон поднимут — мёртвый проснётся, — и снова попытался взгромоздиться на подлокотник.

На этот раз старший наблюдатель пресекла эту попытку в самом начале.

— Слушай, Витенька, не зарывайся!

Виктор понял, что кажется действительно переборщил.

— Хорошо, удаляюсь и попробую до утра поспать, хотя не уверен, что после случившегося это удастся.

— После случившегося? Однако! — хмыкнула Ирина.

— Ухожу-ухожу, — затараторил Виктор. — И теперь, пожалуй, пусть инопланетяне и астероиды повременят с визитом, по-крайней мере, до завтра.

Нажатием кнопки он открыл бронированную дверь, вышел из отсека и направился в душевую. Куда девалась вялость, вызванная долгой вахтой? Виктор не шёл, а летел по коридорам. После контрастного душа от усталости и сонливости вовсе не осталось и следа. Однако следовало прилечь и попробовать заснуть, иначе часа через три-четыре усталость неизбежно вернётся. Он добрался до своей каюты и забрался в постель. После неудачной попытки заснуть, заложил руки за голову и задумался.

С чего это вдруг Ирина удостоила его своим вниманием? В центральном блоке станции постоянно обитают шестьдесят три человека. Из них всего двадцать две женщины, причём семь замужем и несут службу на пару с законными супругами. Соотношение, конечно же, далеко от идеала, во всяком случае, для мужчин. Ну хорошо хоть так, а то ведь первый год для службы на станции набирались только мужчины. К счастью, потом тугодумы из управления разрешили, хоть и с ограничениями, нести вахту и женщинам. И ничего, справляются иногда даже лучше, чем представители сильного пола.

И всё же, почему при таком богатом выборе претендентов — именно он, Виктор? Ну с Гореловым всё ясно. Этот слишком явно игнорировал все попытки Ирины к более близкому знакомству и, в конце концов, гордость у неё тоже имеется, вот она и решила сменить объект внимания. Пусть даже назло начальнику. Этот вариант тоже устраивал Бобкова. На многое Виктор не претендовал.

Эти приятные размышления прервал пронзительный звон. Над дверью каюты вспыхнула и замигала красным надпись 'Тревога. Третий уровень'. Первым чувством было удивление: неужели учебную тревогу сместили на два дня? Решили наконец-то сделать её неожиданной? Ну ладно. Виктор вскочил, быстро оделся и двинулся, не мешкая, к центральному отсеку управления — командир поста вооружений, а именно такую должность он занимал на станции, по боевому расписанию, должен был находиться там. У двери в отсек управления уже стоял координатор станции Андрей Горелов — высокий мужчина атлетического телосложения с красивым, но на взгляд Виктора, несколько мрачноватым лицом. В тёмных волосах координатора обильно пробивалась седина. Лет ему, насколько знал Бобков, было чуть больше сорока.

— Что случилось? — спросил, переводя дыхание, Виктор. — Внеочередная учебная тревога?

Горелов покачал головой.

— Нет. Что-то другое.

В этот момент дверь, тяжело вздохнув, отъехала в сторону, пропуская координатора. Горелов почти вбежал в проём и дверь тут же закрылась — проходить в отсек можно было только по одному. Виктор приложил ладонь к датчику дверного автомата.

Значит, тревога всё-таки не учебная, подумалось ему. Он прислушался к своим ощущениям. Вроде бы, надо радоваться — кончилось однообразие, началось новое, неизвестное. Однако, радости что-то не наблюдалось. Только тревога, холодящая в животе и желание быстрее прояснить ситуацию.

Автомат сканировал папиллярные линии Виктора и открыл дверь. Стараясь ничем не выдать волнения, он подошёл к центральному креслу пульта управления огнём. Евгений, занимавший его, поднялся, уступая место начальнику.