Читаем без скачивания По законам ненависти - Александр Марков

– Стоять тебе уже не придётся, – злобно глядя на него, пообещал Арджан. – Ты ведь почти покойник, а покойникам ноги ни к чему!

Расхохотался над собственными словами и вновь начал поднимать пистолет. Медленно, с наслаждением рассматривая искривлённое от боли лицо серба.

– Ты что делаешь?!

Сильная рука отбросила Хайдарагу в сторону, пощёчина обожгла лицо.

– Дядя… – растерялся Арджан.

Но Эрвин уже взял себя в руки.

– Прости… Прости, мой мальчик! Идём в дом, я тебе всё объясню…

Провёл Хайдарагу в какую-то комнату (все, кто там находился, при виде дяди с племянником тут же куда-то исчезли), усадил на стул. Дрожащими пальцами извлёк из пачки сигарету, закурил, лихорадочно затянулся, ещё раз повторил:

– Прости…

Прошёл по комнате, видимо, собираясь с мыслями, потом неожиданно указал в окно и спросил:

– Ты думаешь, там, во дворе, люди?

– Это сербы, – зло пробурчал Арджан. – Они не могут быть людьми…

– Правильно! Но ещё это – сердца, селезёнки, почки, суставы, – Эрвин строго посмотрел на племянника. – Не понимаешь?

– Не совсем… – напрягся Хайдарага.

– Тогда слушай. Об успехах современной хирургии ты наверняка кое-что знаешь. Врачи наловчились пересаживать органы от одного человека к другому…

– И что?

– Не перебивай! – нахмурился дядя. – Как ты думаешь, сколько стоят такие операции?

– Представления не имею. Наверное, недёшево.

– Очень даже недёшево! А почему? Дело в том, племянник, что десятки, сотни этих операций не могут быть проведены по одной простой причине – из-за отсутствия необходимых материалов. Человеческие органы на заводе не сделаешь, это даже Резару понятно. А законы о трансплантации в демократических странах строги. Вот и приходится людям годами ждать, пока не представится им возможность заменить больной орган. Представь себе, на что готов человек, чтобы сохранить жизнь своего ближнего: сына, дочери, жены, отца, матери… В такой ситуации расходы никого не пугают!

Он опять подошёл к окну, удовлетворённо посмотрел на пленных.

– У нас во дворе топчутся доллары… Сотни тысяч долларов! И это будет, мой мальчик, наш с тобой личный бизнес! Товар не нужно везти с другого края света, он шляется по округе и зря коптит воздух. Меньше посредников, а значит… – в глазах Эрвина мелькнула какая-то безумная искорка. – Но нужно спешить, нужно беречь имеющееся… Поэтому я и приказал задержать эту группу молодых и здоровых мерзавцев! А ты сырьё портишь… – и дядя с укоризной посмотрел на племянника.

– Я же не знал… – виновато пробормотал Арджан.

– Зато теперь – знаешь…

Договорить он не успел. Дверь отворилась, в комнату вошёл пожилой человек в белом халате.

– Ничего страшного, – сообщил он. – Прострелена икроножная мышца, кости и сустав не пострадали. Я сделал перевязку, рана заживёт быстро.

– Хорошо, – кивнул Эрвин. – Идите, – посмотрел на племянника, в глазах зажглись весёлые огоньки. – Ай-яй-яй!.. А ведь наверняка хотел надёжно обезножить этого жмурика? Вот что значит, стрелять, потеряв голову! Что бы сказал Буджар? Ай-яй-яй!

– Да ладно тебе… – Хайдарага почувствовал, что щёки его покрываются краской смущения, и быстро перевёл разговор на другую тему: – Скажи, дядя, а если слухи о нашем… бизнесе просочатся… куда не следует?

Эрвин ощерился.

– Неужели ты думаешь, что о происходящем в Косове никто не знает. Увы, мой мальчик, шила в мешке, как говорится, не утаишь. О том, что маршруты наркотрафика идут через нашу территорию известно многим весьма влиятельным людям. И дело, которое мы начинаем, не является тайной для той же госпожи Карлы дель Понте, которая мечет в сербов громы и молнии в Гаагском трибунале. Но сегодня решаются проблемы глобальной политики, определяется, кто будет властвовать на Балканах, да и не только здесь. Ради достижения этой цели сильные мира сего готовы смотреть сквозь пальцы на наши… проказы. И мадам дель Понте, и остальные будут молчать. Пока, во всяком случае. А что будет потом?.. Давай не будем слишком забегать вперёд.

– Ну, хорошо, – кое-какие сомнения всё ещё не оставляли Хайдарагу. – Допустим, Соединённые Штаты приберут все Балканы к рукам. Но за океаном своих деловых людей хватает. Не прижмут ли нас, чтобы не отхватывали куски пирога, который они считают своим?

– Нет, – покачал головой Эрвин. – Американцы умеют учиться на чужих ошибках. Гитлер пытался сделать всех кроме немцев людьми второго сорта и чем закончил? В Штатах понимают, что если они не будут получать поддержку от национальных элит, закончится всё для них плохо. Прецеденты уже были. Ну а кроме того… Мы с тобой, дорогой Арджан, до конца дней своих останемся косоварами и албанцами, но кто скажет, паспорт какой страны окажется у нас в карманах по истечении времени? Аргентины, Новой Зеландии? А может быть, Соединённых Штатов Америки? Впрочем, эту тему мы с тобой ещё успеем обсудить.

Дядя ещё раз прошёлся по комнате, спросил с лукавой улыбкой:

– Я вижу, обида на меня уже прошла?

Хайдарага ответил ему широкой улыбкой.

– Вот и хорошо! Теперь выслушай, что тебе предстоит сделать. Всё это стадо животных нужно погрузить в фургоны. Я уже распорядился, чтобы на пол что-нибудь подостлали, снабдили всех водой и пищей. Комфорт мы для них, конечно, обеспечивать не будем, но сносные условия создадим. Под твоим началом будет группа надёжных парней. Груз бережно и осторожно, но по возможности быстро перевезёте в Албанию, в местечко, называющееся Бурел. Это на севере страны. Да ты там, кажется, бывал?

– Доводилось, – подтвердил Хайдарага.

– Там уже предупреждены, груз примут, передадут тебе кое-какие документы. Сам понимаешь, не нужно, чтобы кто-нибудь умудрился засунуть в них свой нос. Вот, собственно, и всё…

Стевэн неотрывно смотрел в подрагивающую на ходу крышу фургона. Простреленная нога ныла, хотя боль была вполне терпимой.

Куда их везут?

Об этом никто не знал. Хорошего ожидать не приходилось, поэтому и гадать о предстоящем не рисковали. Молчали, погружённые в нелёгкие думы.

Стевэну было страшно. Очень страшно. Но что он мог предпринять? Абсолютно ничего. Раненый, безоружный, запертый в фургоне… Оставалось покорно ждать. Чего? Того, что произойдёт.

Может быть, и вправду говорят, что в таких ситуациях лучше всего вспоминать о чём-нибудь хорошем.

О многом ли помнит Стевэн? О школе само собой. Друзей помнит, вот только где теперь они?

Милун вместе с родителями уехал в Белград.

– Как тебе не стыдно? – возмущался Стевэн. – Покинуть могилы предков, людей, которые в тебя верят!